Арман Лану - Майор Ватрен

• Название: Майор Ватрен
• Автор: Арман Лану
• Издательство: Журнал “Иностранная литература”, №№ 8–10
• Жанр: Проза
• Год: 1957

Роман «Майор Ватрен», вышедший в свет в 1956 году и удостоенный одной из самых значительных во Франции литературных премий — «Энтералье», был встречен с редким для французской критики единодушием.

Герои романа — командир батальона майор Ватрен и его помощник, бывший преподаватель литературы лейтенант Франсуа Субейрак — люди не только различного мировоззрения и склада характера, но и враждебных политических взглядов. Ватрен — старый кадровый офицер, католик, консерватор; Субейрак — социалист и пацифист, принципиальный противник любых форм общественного принуждения. Участие в войне приводит обоих к тому, что они изменяют свои взгляды. В романе ярко показано, как немногословный, суровый майор Ватрен вынужден в конце своего жизненного пути признать несостоятельность своих прежних убеждений. Столь же значительную эволюцию проделывает и Франсуа Субейрак, который приходит к выводу, что в мире, где он живет, нет места пацифистскому прекраснодушию.

Многие проблемы, над которыми так мучительно бьются герои романа Лану, для советских читателей давно решены. Это, однако, не снижает интереса и значения талантливой книги Лану; автор сумел убедительно показать поведение своих героев в условиях, когда каждому из них пришлось для себя и по-своему решать, как говорят, французы, «конфликты совести», поставленные перед ними войной.

---

— Тебя взяли!

Фрицы заставили меня тащить ящик с боеприпасами. Немецкого солдата, который шел рядом со мной, убило пулей, и офицер-фриц велел мне взять его винтовку и стрелять в наших. Я отказался. Тогда он ткнул мне в спину свой револьвер и заставил меня таким манером идти по дороге. А потом началась суматоха. Я спрятался за дерево, они прошли, а я встретил товарищей. Вот и все.

— Но где же все остальные из батальона Экема?

Парень сделал неопределенный жест рукой.

— Да вот тут сержант…

Среди солдат стоял сержант застенчивого вида. Он козырнул.

— Сержант хочет, чтобы мы присоединились к КП полка. Но ведь это невозможно.

— Как так невозможно? — спросил Субейрак.

— Невозможно, — повторил солдат, стоя рядом с безмолвным сержантом. — Идите посмотрите, господин лейтенант.

Втроем они прошли вперед в прохладную тень. Остальные продолжали лежать на траве. Они подошли к опушке. И Субейраку суждено было навсегда запомнить то, что он увидел.

В трехстах метрах от них, по дороге из Бьерма в Жюнивиль, двигалась моторизованная немецкая колонна, замаскированная ветками, и мотоциклисты в промасленных комбинезонах. Колонна двигалась в направлении Жюнивиля.

Берега реки Эн, где еще накануне, у самой воды, фронтом на север стоял бравый батальон, являлись одной из сторон скошенного четырехугольника длиной около пяти километров. Вторую, западную, более длинную его сторону составляла дорога Ретель — Реймс, от моста Со до Сервельского леса. Третья сторона четырехугольника шла от реймской дороги, проходила через пылавший Перт и соединялась с бьермской дорогой в Жюнивиле. И наконец, немецкая колонна, идущая в Жюнивиль, закрывала четвертую сторону!

Бравый батальон был окружен.

Шестнадцать часов тридцать минут. В двух километрах от них в Перте горели дома, громыхали танки, бесновались автоматы. КП батальона также был окружен.

Как хорошо было в этом маленьком лесу, с озерцом, окаймленным кувшинками! Солдаты рассказывали про бой в туннеле. Им хотелось, чтобы этот лейтенант остался с ними. Как им поступить? Оставаться ли на месте?

— Нет, — сказал Субейрак. — Когда наступит ночь, вы отправитесь на КП первого батальона.

Не стоило рисковать несколькими жизнями. А сам он вернется на КП Ватрена. И не думая об опасности, он на этот раз зашагал прямо на запад, к Веселому лесу.

Как ни странно, его нащупали только тогда, когда до конца пути оставалось несколько сот метров. Немцы стреляли издали и без ожесточения. Он продолжал идти. В какой-то момент он ощутил толчок, упал, поднялся и снова пошел. Едва переводя дыхание, он добрался до южной опушки Веселого леса.

Перед ним вырос майор. Субейрак еле держался на ногах. Глаза слепило. Франсуа машинально поднес руку к плечу, с досадой обнаружил дырку на мундире и увидел, что ладонь его вся в крови. Майор взял его под руку.

— Господи, откуда вы взялись, мой мальчик, откуда?

Словно в тумане Субейрак различил майора и его добрую грустную улыбку. Он быстро рассказал о том, что видел. Туман перед его глазами все сгущался. Фигура майора как будто удалялась от него, поднимаясь наискосок в воздух. Франсуа почувствовал, как его укладывают на траву.

Эль-Медико поднес к его губам фляжку. Франсуа не без юмора подумал, что он, вероятно, напоминает персонаж с картины Альфонса де Невиль «Последние патроны»[26]. Он закашлялся, почувствовал вкус водки из ягоды терновника, попытался сострить и потерял сознание,

VII

Когда немного спустя «Неземной капитан» вернулся на КП Веселого леса, вместе с ним явился капитан-танкист, живой, хвастливый человечек. Казалось, военная катастрофа вовсе не отразилась на нем. Каждую фразу он начинал словами: «Представьте себе…»

— Представьте себе, являются эти фрицы! Вот так! Они окружают нас со всех сторон! И можете себе представить, мы вдруг превращаемся в военнопленных! Но у меня не было ни малейшей охоты идти в плен. И тогда я оставил их всех там и ушел. Да, в этих сетях оказалась дырка, можете себе представить!

Вся эта утомительная болтовня разбудила Субейрака. Он чувствовал себя слабым и точно окутанным ватой. Мучительно болело плечо. Он хотел к нему притронуться, но оно оказалось забинтованным. Жара как будто не было, но в то же время Франсуа ощущал странную легкость во всем теле. Он вспомнил свою прогулку под пулеметным огнем, и запоздалый страх обуял его так сильно, что по спине у него пробежала дрожь. Все отчетливее доносились до него слова танкиста:

— Представьте себе, господин майор, наш батальон находился на позиции направо от Бьерма…

Это были те танкисты, которые занимали соседний оборонительный участок, справа от их полка.

— Только мы получили приказ об отступлении, как нас сцапали, точно каких-нибудь новобранцев!

Солнце садилось за Веселым лесом, равнодушный ко всему вечер расцвечивал все вокруг в яркие оперные тона. Косой солнечный луч, пробиваясь сквозь листву, осветил Ватрена, вызывая в возбужденном воображении мимолетное представление о какой-то невероятной картине, в которой импрессионизм сочетался с батальной живописью. Ватрен односложно отвечал суетливому маленькому капитану. Франсуа улыбнулся. Он знал, что Ватрен раздражен.

— Вы сказали, что получили из своей дивизии приказ об отступлении? — спросил, наконец, майор.

— Да, на восток, — ответил капитан. — Как только стемнело, мы начали отступать в направлении Повр и Вузье. Вы, вероятно, получили такой же приказ, раз вы стоите слева от нас.

Майор, неподвижный, как скала, погрузился в раздумье.

— Что вы думаете об этом? — спросил он в конце концов у капитана Гондамини.

— Это вполне логично, — ответил «Неземной капитан». — Ведь восток для нас означал бы Мениль-Аннель и Повр…

— Простите, капитан, — сказал майор, — вы своими глазами видели этот приказ?

— Да, господин майор. В руках командира нашего батальона. Можете себе представить, мы как раз собирались выполнить его, когда…

И он растерянно умолк, смущенный неприветливым видом собеседника. Он подмигнул Субейраку. Взгляд его явно означал: «Ну, братец мой, не весело должно быть вам тут бок о бок с двумя такими типами!»

— Не может быть, — спокойно сказал Ватрен.

Он вынул из кармана приказ Вейгана от 5 июня. Он лично переписал его своим крупным почерком, угловатым, как он сам. И Ватрен прочитал:

— «Во Франции началось решающее сражение. Дан приказ защищать наши позиции, не допуская мысли об отступлении. Держитесь крепко за французскую землю. Смотрите только вперед». — Он поднял голову и повторил: — «Не допуская мысли об отступлении».

Маленький капитан переминался с ноги на ногу. Ватрен продолжал:

— «Находясь в тылу, командование приняло все меры, чтобы поддержать вас». Ну вот, вам ведь известен текст этого документа. Он находится в полном противоречии с вашим мнимым приказом, сударь.

— Господин майор, я не могу вам этого позволить! Я в дивизии со дня мобилизации. Уж не воображаете ли вы, что я сбежал…

— Я не хотел оскорбить вас, капитан, — сказал Ватрен.

— Во всем этом деле, — заметил Эль-Медико, — насчет того, что надо смотреть вперед, самое главное — выяснить, где перёд!

Майор бросил на него убийственный взгляд. Эль-Медико состроил виноватую мину, и Франсуа с трудом удержался от смеха.

Субейрак встал. Он с удивлением убедился, что держится на ногах. По-видимому, рана его была легкой. Когда выяснится эта история с танкистами и их отступлением, он расспросит Эль-Медико. Невдалеке раздались странные звуки, похожие на замедленные аплодисменты. Это взлетел, хлопая крыльями, дикий голубь. Солнце клонилось к закату. Наступал тот час, когда в пригородах поливают сады.

— Давайте разберемся во всем этом, — сказал майор. — На левом фланге уже нет батальона Экема. Направо частично сдался Бьерм. Так. Части, стоящие еще дальше вправо, отступают или будут отступать. А Перт — тыл — весь в огне. Следовательно, КП полка больше не существует. Моторизованная колонна, которая двигалась с севера на юг, отрезала нас от него. Так я говорю, Субейрак?

— Именно так, господин майор.

— Ну что ж, значит вы, по-видимому, правы, капитан. Приказ до меня не дошел, вот и все.

«Неземной капитан» вздохнул с облегчением.

— Капитан также говорит, — уточнил Гондамини, — что, судя по сообщениям отдельных подразделений, полк оставляет Перт.

Эти слова, словно невидимый кулак, нанесли удар Ватрену. Полк уходил, бросая на линии фронта свои батальоны, и даже не предупреждал их. Майор овладел собой и повернулся к танкисту.

— У нас еще есть время уйти от противника ночью, — сказал Гондамини.

— Об этом не может быть и речи, — обрезал его майор.

Он снова взял в руки приказ Вейгана.

— Вот единственный приказ, который я получил. Я подчиняюсь ему.