В. Чаплыгин - Всемирный следопыт, 1930 № 06

• Название: Всемирный следопыт, 1930 № 06
• Автор: В. Чаплыгин
• Издательство: Государственное Акционерное Издательское Общество «Земля и Фабрика»
• Жанр: Публицистика
• Год: 1930

СОДЕРЖАНИЕ

Обложка худ. А. Шпир. — Серая банда. Рассказ В. Чаплыгина. — Пушки. Рассказ Д. Руссель. — Клад хана-пастуха. Туркменский рассказ М. Зуева-Ордынца. — Охотники за пшеницей. Биографические рассказы Поля Крюи. (Продолжение.) — На манчжурском рубеже. Рассказ В. Белоусова. — Как это было: Белуга с хронометром. Рассказ-быль Ал. Смирнова-Сибирского. — Памяти великого полярника. — Очаги социалистического строительства СССР. — Рудная промышленность. — Объявления.

С 1927 по 1930 годы нумерация страниц — общая на все номера года. В № 6 номера страниц с 401 по 480.

Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — Гриня

---

Первые всходы пшеницы сулили надежды. Наступил июнь. Каждое утро Маккей выходил из маленькой хижины и смотрел на запад из-под своей широкополой шляпы в надежде увидеть какие-либо признаки дождя. Июнь прошел, а дождя все не было. Наступил июль, и вместо ожидаемых ливней начались сухие горячие ветры.

В то время как пшеница по всей прерии сохла под знойным дыханием августа, на ферме Маккея в Индиен-Хэде случилось чудо.

На том поле, которое ему удалось использовать в прошлом году, Маккей собрал всего по два бушеля с акра. Зато на соседнем поле, пролежавшем весь год под паром, теперь волновалось море тяжелых тучных желто-красных колосьев. Маккей просто не верил своим глазам, Тридцать пять бушелей с акра снял он с этого поля.

Сама природа преподнесла этот эксперимент смелому пионеру. Не спрашивая, как и почему, он извлек из него прекрасный урок.

— Опасно в этой сухой стране сеять хлеб два года под ряд на одном и том же поле, — сказал он себе. — Необходимо каждый год оставлять часть земли под пар.

Вильям Саундерс (отец).

Путем простого сравнения, на основании собственного горького опыта фермер Маккей нашел способ, как перехитрить засушливые годы, и никакие ученые агрономы не смогли бы вывести этого способа из своих формул и теорий. Больше сорока лет прошло с этого памятного лета, а ученые до сих пор еще спорят о том, почему оставленный под паром чернозем родит хорошую пшеницу в следующий засушливый год.

И вот Маккей стал учить других поселенцев не засевать сразу всю площадь, а вспахать часть ее, хорошенько обработать и оставить под пар для накопления каких-то сил, помогающих пшенице бороться с возможной засухой следующего года.

Собиравшиеся вокруг него поселенцы смотрели, слушали и разносили эту радостную весть на запад и на север. И суровая неприветливая страна стала быстро развиваться. Черные квадраты пара легли бок о бок с золотыми полями спелой пшеницы. Словно гигантскими шахматными досками покрывались все новые и новые участки северо-западной прерии. Строились дома, суетились люди в бодром труде, слышался веселый детский смех.

III. Армия борцов за пшеницу.

В тот самый год, когда Ангус Маккей сделал свое ценное открытие, канадское правительство решило наконец что-нибудь предпринять с миллионами акров северо-западной области, где почва настолько же плодородна, насколько климат суров.

И вот в 1886 году парламентская комиссия поручила Вильяму Саундерсу, продавцу аптекарских товаров, заняться организацией правительственных экспериментальных ферм. Это был человек за пятьдесят лет с представительной внешностью. Ему удалось вырастить некоторые новые сорта слив и яблонь, известны были также его работы в области скрещивания разных пород крыжовника. Но о пшенице Саундерс не знал почти ничего.

«Маркиза».

Саундерс энергично принялся за работу. Первым делом устроил экспериментальную ферму в Оттаве. Однако он не остался здесь работать, а пустился в далекое путешествие на запад. Частью верхом, частью в телеге, невероятно страдая от тряски, он проделал путь через Брандон и всю Манитобу до самого Индиен-Хэда. Сотни километров он проехал по прерии, останавливаясь у каждого бедного домика и расспрашивая поселенцев:

— В чем эта страна больше всего нуждается?

И поселенцы в один голос говорили:

— Нам нужно найти способ собирать что-нибудь с полей в те годы, когда нет дождей до самого августа…

И вот Вильям Саундерс встретился с Маккеем. Он узнал от фермера о чуде с паровым черноземом. Он посмотрел на крепкоголового Ангуса и понял, что этот человек умеет видеть и делать важные выводы из своих наблюдений. Он назначил Маккея смотрителем экспериментального филиала в Индиен-Хэде, и весной 1888 года шотландец приступил к сооружению той примитивной гигантской лаборатории под открытым небом, где двенадцать лет спустя «маркизе» предстояло пройти через ряд тяжелых испытаний…

Старый Вильям Саундерс при всем своем невежестве имел нечто общее с Карльтоном — он оперировал целыми континентами, а не стеклянными стаканчиками или лабораторными кюветками. На восточном конце прерии, в Наппане в Новой Шотландии он посадил опытного поселенца Бэдфорда, поручив ему наблюдение за этим местом. В заросшую папоротником долину реки Фрэзер в Британской Колумбии он отправил вечно брюзжащего, но прекрасного и толкового работника Томаса Шарпа — пионера из Черепаховых гор. Шарп самостоятельно вырастил новый крупный и урожайный сорт картофеля с густою ботвой, предохраняющей клубни от горячего солнца и засухи.

И вот на всех этих фермах по указанию Саундерса начались опыты невиданного масштаба. Ангуса Маккея он завалил всевозможными разновидностями ячменя, овса и картофеля, не говоря уже о репе и свекле. В то время как Ангус трудился над постройкой житниц и амбаров, воюя с диким ветром, срывавшим крыши и стропила, Саундерс прислал ему еще двадцать три тысячи корней лесных и фруктовых деревьев, чтобы попробовать насадить их в этой голой, безлесной стране.

Этот необузданный экспериментатор должен был испробовать все и везде. Саундерс работал, как сама природа, — расточительно, на широкую ногу. От взморья до взморья трудились в поте лица его наместники.

Шли годы. Золотые прямоугольники пшеничных полей, перемежаясь с полосами парового чернозема, неудержимо распространялись к северу и западу. Эти поля оттеснили девственную прерию к далекому северу, до самых границ Саскачевана.

Но чем дальше к северу продвигались поселенцы, тем больше они начинали испытывать неприятностей от внезапных августовских морозов. На паровом черноземе пшеница созревала гораздо позже, чем на жнитве, и больше рисковала подвергнуться действию морозов.

— Дай нам пшеницу, которая поспевала бы на несколько дней раньше «красной свирели», но такую же крепкую и твердую, и чтобы она давала такую же хорошую белую муку! — взывали поселенцы к Вильяму Саундерсу.

IV. Брак «красной свирели» с «калькуттой».

Подобно Марку Карльтону, Саундерс стал искать по всему свету ранние сорта пшеницы, вызревающие в феноменально короткий срок — в сто дней. Он выписывал их из различных стран. В нем пробудилась старая мания к скрещиванию; ночи напролет он просиживал на опоясанной деревьями экспериментальной ферме.

«Сивоуска».

— Ведь удалось же мне повысить качество крыжовника путем скрещивания, — ворчал про себя старый Вильям. Он проводил рукою по седой шевелюре и щурил раскосые светлосерые глаза. — Так почему бы не пшеницу?

Про этого человека рассказывают, что он спал по нескольку часов в сутки, все же остальное время он работал — медленно, сосредоточенно, тяжеловесно, с сумасшедшим упорством.

— Только путем скрещивания можно получить пшеницу, которая нужна жителям прерии, — не переставал повторять Саундерс. — Я попробую скрестить скороспелые сорта иноземной пшеницы с нашей доброй старой «красной свирелью».

И вот в начале июля 1892 года славная и гордая «красная свирель» сочеталась со скромной, рано созревающей твердой «калькуттой». Этот важный акт природы совершился в тихой, лесистой, устланной коврами папортника долине реки Фрэзер.

Старый энтузиаст отправил своего ученого сына Перси в деловую прогулку по континенту. Перед отъездом отец показал ему один хитрый прием — как переносить пыльцу с одного вида пшеницы на пестики другого. И вот Перси Саундерс побывал сначала в Брандоне у Бэдфорда, затем ненадолго задержался в Индиен-Хэде у Ангуса Маккея и наконец прибыл в Агассиз, на ферму вечно жующего табак Томаса Шарпа.

Перси с Шарпом взялись за работу на маленьком экспериментальном участке, засеянном пшеницей. С помощью щипчиков они обрывали зеленую мякину с первых цветов невзрачной «калькутты» и снимали с них крошечные пыленосные тычинки. Таким способом «калькутта» превращалась в пшеницу женского пола, годную только для материнства. Затем они брали немного золотой пыльцы с цветка «красной свирели», росшей по соседству. Эту животворную пыль они наносили на пушистые пестики матери-«калькутты», после чего осторожно сажали на место оборванную мякину, чтобы прикрыть и защитить оплодотворенные пестики. С ловкостью швейцарских часовщиков они обертывали колосья «калькутты» тонкой манильской бумагой, чтобы на них случайно не попала пыльца с какого-либо другого вида пшеницы.

Тридцать три таких брачных союза устроили Томас Шарп и Перси Саундерс. Затем Перси отправился домой, а Шарп стал вести наблюдения. Среди буйных неистребимых папоротников этой почти тропической северной долины, под шум сосен он исполнял тысячи обязанностей, возложенных на него старым Вильямом Саундерсом.