В. Чаплыгин - Всемирный следопыт, 1930 № 06

• Название: Всемирный следопыт, 1930 № 06
• Автор: В. Чаплыгин
• Издательство: Государственное Акционерное Издательское Общество «Земля и Фабрика»
• Жанр: Публицистика
• Год: 1930

СОДЕРЖАНИЕ

Обложка худ. А. Шпир. — Серая банда. Рассказ В. Чаплыгина. — Пушки. Рассказ Д. Руссель. — Клад хана-пастуха. Туркменский рассказ М. Зуева-Ордынца. — Охотники за пшеницей. Биографические рассказы Поля Крюи. (Продолжение.) — На манчжурском рубеже. Рассказ В. Белоусова. — Как это было: Белуга с хронометром. Рассказ-быль Ал. Смирнова-Сибирского. — Памяти великого полярника. — Очаги социалистического строительства СССР. — Рудная промышленность. — Объявления.

С 1927 по 1930 годы нумерация страниц — общая на все номера года. В № 6 номера страниц с 401 по 480.

Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — Гриня

---

Такой древнейший саркофаг и стоял сейчас перед Мухамедом. Но как он попал в кяриз? Объяснение могло быть только одно: оссуарий был опущен сюда с целью предохранить от поругания кости какого-нибудь знатнейшего вельможи деревней Кизилджа-Калы, столицы пастушьего хана Пяпш-Дяли.

Оссуарий (костехранилище) хана-пастуха.

С трудом, напрягая все силы, Мухамед сбросил тяжелую крышку саркофага. В глиняном ящике покоились человеческие кости, прекрасно сохранившиеся; череп скалил зубы в вечной мертвой улыбке.

Но поверх костей лежали шлем с длинным сарацинским наконечником и большой прямой меч с огромной рукоятью, похожий на «двурукие» мечи ландскнехтов. Повертев, разглядывая шлем, даже постучав в него ногтем, на что разбуженная древняя сталь ответила чистым звоном, Мухамед со вздохом сожаления положил его обратно в оссуарий. При другах обстоятельствах он, конечно, захватил бы его с собой. Шлем этот был бы редким и ценным даром краеведческому Ашхабадскому музею. Но сейчас…

«А почему бы и нет? — подумал Мухамед. — Некуда положить? А мы вот что сделаем».

Он сбросил свою грязную изорванную фуражку и надел на голову шлем, который оказался словно по мерке сделанным.

— Ну вот, выход найден! — удовлетворенно улыбнулся он.

Меч же Мухамед с первого взгляда решил взять с собой. Для него, безоружного, эта тяжелая стальная дубинка могла быть прекрасным орудием защиты. Ею от десятерых нападающих можно будет без труда отбиться, не то что от одного Канлы-Баша. Найденную в баульчике веревку он привязал концами к острию и рукояти меча и вскинул его за плечо.

Теперь можно было двигаться в дальнейший путь. Мухамед взглянул в последний раз на оссуарий. Череп совсем не страшно, а скорее приветливо и ободряюще скалил зубы.

«Чьи это кости? — подумал Мухамед — Не есть ли это прах самого легендарного Пяпш-Дяли-хана? А коли так, в благодарность за кяриз, отсалютуем костям хана-пастуха».

Мухамед вскинул «на-караул» тяжелый меч и крикнул ликующе и звонко:

— Девр-девр, Пяпш-девр!

— Девр-девр, Пяпш-Дяли-хан! — глухо и мрачно принеслось в ответ из темных глубин кяриза.

Мухамед испуганно отшатнулся. Что это? Дух хана-пастуха ответил ему на салют? Какие пустяки!.. Но тогда кто же это?

Мухамед прислушался. Кяриз молчал, тая какое-то предательство. Но вот шорох, осторожный, крадущийся, затем глухой удар о стенки кяриза. Кто-то невидимый, но несомненно враждебный крадется там, во тьме подземной галлереи. Мухамед погасил поспешно фонарь.

Шорох приближался. Теперь уже можно было расслышать шум шагов, неуверенных, какими люди ходят в темноте.

«Спрятаться негде! — промелькнуло в голове Мухамеда. — Кяриз не имеет ни ниш, ни ответвлений. Значит, встреча неизбежна. Но кто это — друг или враг?»

А шаги совсем рядом, слышно уже и дыхание человека. А вот и сердитая ругань шопотом. Повидимому, идущий тоже ушибся во тьме об оссуарий. Мухамед нажал кнопку фонаря.

Выставив вперед руки, все еще ощупывая ими тьму, в трех шагах от Мухамеда стоял басмач Канлы-Баш.

Неожиданный удар яркого света в зрачки вынудил басмача сжать быстро веки. А затем он открыл глаза широкошироко, и в глазах этих поплыл тяжелый, дикий ужас. Странное, оборванное существо в старинном шлеме и со старинным же мечом в руках стояло перед ним. Суеверный ужас стиснул сердце басмача.

— Пяпш-Дяли!.. — дико крикнул он. — Ты… ты явился ко мне!..

Решив использовать испуг Канлы-Баша, Мухамед поднял меч и бросился на басмача. Но тот отлетел пружинистым кошачьим прыжком в сторону, одновременно выхватив из-за пояса гиссарский нож, похожий на изогнутую булавку для дамской шляпы. Страх басмача начал проходить, он повидимому понял уже, что перед ним человек, а не дух хана-пастуха.

Не позволяя Канлы-Башу снять со спины винтовку, Мухамед снова бросился к нему с поднятым мечом. Басмач быстро присел, и меч плашмя ударил его по плечу. Но одновременно и Мухамед почувствовал жгучую боль в левой ноге, струйками разбежавшуюся по телу. Он качнулся и упал ничком, разбив при падении фонарь.

Тьма обрадованно затопила кяриз.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

Последняя, в которой басмач Канлы-Баш платит калым, но не получает невесты.

— Товарищи!.. Уртакляр!.. Послушайте!.. Ишиткмяк!.. Да слушайте же меня, черти, шайтан вас задави! — кричал охрипший Семен Кузьмич, от волнения путая слова русские с туземными. — Вы не пойдете жечь узбекские чигири. Нет!.. Юк!.. Я ведь пока еще жив… Хала ман ульмадим!.. Вот!.. Понимаете?.. Убейте меня, тогда идите громить узбеков… Слышите?.. Да не галдите вы так, дуй вас горой!

И вдруг на середине особенно энергичной фразы Семен Кузьмич осекся и округлив безумно глаза, уставился ими куда-то поверх голов декхан. А затем всплеснул руками и с диким воплем: «Пусти!.. Дай дорогу!» — прыгнул со школьного крыльца прямо в гущу толпы. Стена черно-красных халатов раздалась испуганно перед бегущим «победителем воды». И тут-то все увидели…

На горбатый деревянный мостик медленно, с трудом поднимались два человека. У одного из них рука висела на перевязи, нога другого выше колена была забинтована окровавленной тряпкой. Они шли братски обнявшись, заботливо поддерживая друг друга. Это были: басмач Канлы-Баш и аульный учитель Мухамед Ораз-Бердыев.

— Держи басмача! — ревел бугаем Семен Кузьмич. — Теперь он, головорез, не уйдет от нас!

— Бей басмача! — завопили декхане, бросаясь вслед за Немешаевым. — Смерть ему!.. Довольно мы терпели!..

— Стойте, аульчане! — крикнул отчаянно Мухамед и вытянул руки, защищая Канлы-Башу.

Бегущие круто остановились. Крики моментально смолкли. Два человека на мосту и толпа, распаленная долго сдерживаемым гневом, молча глядели друг на друга.

— Это что же значит? — прервал молчание Семен Кузьмич. — Битый небитого везет? Или наоборот?

— Товарищи! Двое из вас, кто посильнее. возьмите на руки Арку, — обратился к аульчанам Мухамед. — Ему трудно итти, у него раздроблено плечо. Отнесите его…

— В милицию! — догадался раис аулсовета.

— Нет! Ко мне в кибитку. А ты, Джемаль, — обратился Мухамед к сестре, — перевяжи ему поскорее, как сумеешь, рану.

Мухамед и Канлы-Баш шли братски обнявшись.

— Послушай, брат Мухамед! — вскрикнул удивленно Семен Кузьмич. — Что же сей сон означает? Объясни, пожалуйста!

— Все объясняется очень просто. — улыбнулся через силу Мухамед. И вдруг с тихим стоном опустился тяжело на протянутые предупредительно руки Семена Кузьмича.

* * *

— Все об'ясняется крайне просто! — говорил часом позже, лежа в своей кибитке, Мухамед.

Декхане, сидевшие на полу и толпившиеся у дверей, любопытствующе вытянули шеи, прислушиваясь.

— О существовании кяриза, начинающегося на склоне Шах-Назара, я догадывался давно. Но я не знал, где его искать. Передо мной была задача со многими неизвестными… Уртак, ты помнишь курицу, недавно откопавшую древний изразец? — обратился Мухамед к Семену Кузьмичу. — Помнишь легенду о кладе Пяпш-Дяли-хана, рассказанную нам Аркой Клычевым? Все это — и остатки материальной культуры, и народный эпос — говорило за то, что здесь, на месте нашего аула, был когда-то богатый, могущественный город. Расположение его по склонам и у подножья Шах-Назара указывало на то, что водой этот город снабжался посредством кяризов. Я облазил весь Шах-Назар и нигде не нашел следов былых оросительных сооружений. Кяриз был вот где-то тут, рядом, но как сказочный заколдованный гянч — клад — он не давался мне в руки! И не будь Арки Клычева, я, возможно, никогда и не нашел бы его.

— Я догадываюсь, в чем дело! — прервал Мухамеда Семен Кузьмич. — Канлы-Баш искал настоящие сокровища Пяпш-Дяли-хана, а нашел случайно кяриз. Так?

— Гянч Пяпша нужен мне так же, как кучек[25] моему седлу! — откликнулся обиженно Канлы-Баш, сидевший в ногах Мухамеда. — Я тоже искал кяриз.

— Да, он тоже искал кяриз! — заговорил снова Мухамед. — Отец Арки, кочевник-чарвадар (скотовод), много лет тому назад случайно провалился в кяризный колодец у подножия Шах-Назара. На что скотоводу кяриз? Но отец рас-казал об этом сыну, и Арка вот теперь, вспомнив отцовский рассказ, принялся за розыски древнего кяриза.

— Но тогда какого же вы чорта чуть было не поубивали друг друга на вершине Шах-Назара, как рассказала нам Джемаль? — снова вмешался Семен Кузьмич. — Я понимаю, можно переломать ребра из-за каких-нибудь сокровищ. Но кяриз? Ведь не унес бы его каждый из вас в кармане!

Мухамед приподнялся и, подперев голову рукой, долго, молча улыбаясь, смотрел на Семена Кузьмича.

— Этого тебе не понять, уртак! — сказал он. — Ты уже стар для таких вещей, ибо здесь замешана… любовь! Арка почти уже нашел кяриз. Ему оставалось лишь проверить свои предположения. Одна ночь работы! И вдруг на место его раскопок, так сказать — на готовенькое, являюсь я! Поневоле освирепеешь! Но когда Арка увидел, что я провалился в откопанный им колодец, то он ради моего спасения рискнул собственной жизнью: спустился по аркану на дно кяриза. А там, под землей, мы передрались по-настоящему. Я считал Арку врагом, раздробил ему плечо тяжелым старинным мечом, который, к слову сказать, так и остался на дне кяриза. Арка же, защищая свою жизнь, пырнул меня в ногу ножом. И не найди мы контрольного колодца, выходившего почти сразу на поверхность и слегка лишь засыпанного песком, нам, обоим раненым, не выбраться бы из кяриза. Ведь вам бы и в голову не пришло искать нас в трубе подземного водопровода, когда вы не знали даже и о существовании этого водопровода. Но ты, уртак, я вижу, торопишься узнать, при чем же здесь любовь?