Юрий Андреев - Багряная летопись

• Название: Багряная летопись
• Автор: Юрий Андреев
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1968

Роман «Багряная летопись» при всей необычности биографии многих его героев — документален, построен на изображении подлинных судеб и событий 1919 года. Центральная фигура произведения — гениальный советский полководец Михаил Васильевич Фрунзе, осуществивший блистательный разгром войск Колчака. В романе изображены и ближайшие соратники Фрунзе.

Важная роль в событиях принадлежит петроградцам. Необычайна судьба Наташи Турчиной: волею обстоятельств она оказалась в логове белых — в штабе генерала Ханжина. История ее жизни, ее любви и подвига тесно связана с другими питерцами — добровольцами Красной Армии. В книге ярко показана контрреволюционная деятельность эсеров, организованная иностранной разведкой. Интересные страницы посвящены героическому уфимскому подполью.

Форма романа, сочетающего исторический размах с изображением частных судеб, позволила авторам слить многообразие сюжетных линий в единую «летопись» багряного, революционного времени.

---

Прежде всего: Пятая армия красных под командованием Блюмберга великолепно была нами дезинформирована. Выношу сердечную благодарность за проделанную операцию и представляю к награде начальника нашей контрразведки полковника Безбородько. Поприветствуем его, господа!

Безбородько встал, склонил голову на грудь новенького полковничьего мундира. Раздались вежливые аплодисменты. Безбородько перехватил несколько завистливых взглядов.

— Красное командование пятого марта начало против нас наступление силами двух дивизий, не предполагая встретить существенного сопротивления, и оказалось перед фактом пятикратного превосходства наших сил на этом участке! Шестого марта мы нанесли мощный контрудар и начали охват Уфы с севера и с юга одновременно. Красные дивизии бежали столь поспешно, что забыли подорвать мост через реку Белая. Эта удача позволит нам стремительно продолжить наступление на Самару и Симбирск. Противник деморализован и бежит, наши передовые отряды конницы захватили уже узловую станцию Чишма. Потери наших войск при овладении Уфой не превышают ста человек. В городе нами захвачены большие трофеи, в том числе военный госпиталь на полном ходу.

— Сообщите господам союзникам, — сказал Ханжин переводчикам, — что квартирьеры завтра же устроят их в хорошо оборудованные дома. А теперь… — И он торжественно воткнул булавку с флажком в центральную точку Уфы на карте. Раздались шумные аплодисменты.

Громко заговорил американский генерал Гревс. Все настороженно прислушивались к звукам незнакомого языка. Переводчик перевел:

— Не будет ли возражений со стороны вашего превосходительства, если я передам в крупнейшие газеты Америки телеграмму такого содержания: Красная Армия наголову разбита под Уфой и в беспорядке бежит к Волге. Дни советской власти сочтены.

— Возражений не имею, — кивнул Ханжин. — Насчет считанных дней будем скромней.

— О-кэй! — сказал Гревс, не дожидаясь перевода.

В дверях появились два денщика с подносами, уставленными бокалами с шампанским. Опытные, видимо, в прошлом официанты, они бесшумно и быстро обнесли всех присутствующих, начиная с Ханжина и иностранных советников.

Ханжин вновь встал, подняв искристый хрустальный бокал:

— Господа! За нашу первую крупную победу! За наши последующие успехи! На Москву! Ура!

— Ура! Ура! Ура!

Нежно и тонко звенел хрусталь. Бокалы наполнялись вновь и вновь. В салон-вагоне царило веселье и оживление…

19 марта 1919 года Самара

— Федор Федорович, когда будете сегодня делать на Реввоенсовете обзор обстановки, учтите, пожалуйста, и это. — Фрунзе протянул помощнику приказ, подписанный командующим Восточным фронтом С. Каменевым и членом Реввоенсовета С. Гусевым.

— Ага, вот как — в наше распоряжение передается и Туркестанская армия? Отлично!

— Да, будем теперь именоваться «Южной группой». Задачи — обеспечить оборону Уральска и Оренбурга и поддерживать связь с Ташкентом.

— Значит, в распоряжении у нас будет теперь…

— Да, около сорока тысяч бойцов. Сила вполне реальная. — Фрунзе задумчиво прошелся по кабинету, повторяя: — Вполне реальная, вполне реальная… — Он остановился и вскинул голову: — Есть у меня одна идея, хотелось бы знать, как вы к ней отнесетесь: прежде всего, прошу критику!

— Готов слушать.

— А что если нам всю двадцать пятую дивизию, что принял Чапаев, вывести целиком в тыл, в районе Бузулука, и начать там сосредоточение не столько резерва, сколько ударной группировки — далее не армии, а фронта. А затем перекинуть туда и всю Туркестанскую армию, что доведет ударную группу до двадцати пяти тысяч бойцов?

— Что касается сосредоточения двадцать пятой дивизии в одном месте, тут возражать трудно: Чапаеву и Фурманову легче будет контролировать формирование и боевую подготовку. Ну, а начать создавать ударную группу, когда совершенно неясно еще, как развернутся у нас события, не преждевременно ли?

— Не преждевременно ли — в каком отношении? Если вы беспокоитесь, не раскроем ли мы свои карты противнику, то нет. Группу называть ударной мы не будем. Знать об этом решении кроме нас о нами будут лишь Берзин да Куйбышев. Так? Если же вы не уверены, как развернутся события, то именно Бузулук — такая точка, откуда удобно наносить удар в любом направлении. Согласитесь, Федор Федорович: когда Колчак приблизится к нам вплотную, маневрировать станет трудно, да и перемещения эти будут заметны и очевидны. А сейчас мы заранее подготовим силы для контрудара, откуда бы ни последовал удар, — это будет реальная помощь командующему фронтом.

Новицкий задумался.

— В нашей ли компетенции решать такие задачи? — отрывисто спросил он.

— Предусмотреть возможность разгрома врага? — Фрунзе улыбнулся.

— Да, простите. Вопрос нелеп. Он был бы уместен в штабе армии пять лет тому назад… Три, два года тому назад… Целую вечность тому назад — до революции. Но…

— Что еще вызывает у вас сомнения, Федор Федорович?

— Вы сказали: Бузулук — такая точка, откуда удобно наносить удар в любом направлении…

Новицкий подошел к карте, задумался: его опытному взгляду достаточно было мгновения, чтобы оценить точность, истинность мысли Фрунзе — действительно, при всех вариантах наступления Колчака, район Бузулука с его положением относительно железных дорог, рек, фронтов — идеальный плацдарм для контрудара. «Решение гениально простое. Но родилось оно в голове не у профессионала военного. Создание рабочих полков на заводах — это могло подсказать революционное прошлое, это я понимаю. Но заблаговременное создание ударной группы, весомой в масштабах всего фронта — это ведь дело сугубо военного искусства. Откуда это?.. Как ответил бы Фрунзе? А наверно, так: прежде всего вежливо, но язвительно переспросил бы: «В масштабах всего фронта? А разве севернее нас, в других наших армиях сражаются не те же граждане Советской республики, не наши братья по общей борьбе?» Как еще он сказал бы? А так: «Каждый за себя — это ведь старая мораль, не правда ли?» Новицкий усмехнулся: здорово тебя, старого, перевоспитали, уже можешь представлять себе ответы большевика-политика. Да… Но эти ответы позволяют судить лишь о политических причинах свободы, раскованности, крылатости мысли командующего. Однако, какова все-таки необычайная собственно военная одаренность! Ведь совсем недавно еще колебался, советовался там, где тебе все было ясно. Совсем еще недавно…

— Ну, так что Бузулук? — спросил Фрунзе.

— Да. Подходит, — коротко ответил Новицкий.

— Значит, считаем, что в вашем оперативном обзоре вы будете учитывать некоторые дополнительные данные?..

Вечером Сиротинскому было приказано никого в кабинет не пускать.

— Сергей Аркадьевич, вы предупреждали Куйбышева? — спросил Фрунзе, глянув на часы. — Значит, случилось что-то непредвиденное. Прошу вас проследить, чтобы в приемной никто не толкался.

Сиротинский вышел, Фрунзе запер дверь изнутри.

— Товарищи, — начал Новицкий, — мое сообщение составлено на основе нескольких приказов и сводок командования фронта, полученных за последние три дня. Следовательно, читаю: четвертого марта началось наступление колчаковских войск. На основании анализа первых ударов противника, а также разведданных, планом белогвардейского командования предусматривается: разбить наши армии, находящиеся к востоку от рек Волги и Вятки, с ближайшей задачей овладения районом Средней Волги.

Первой перешла в наступление Сибирская армия генерала Гайды. Четвертого марта войска корпуса генерала Пепеляева из этой армии перешли по льду реку Каму между городами Осой и Оханском и вклинились в оборону наших полков Второй армии. Южнее Осы начал наступление корпус генерала Вержбицкого. Седьмого марта белыми войсками захвачен Оханск, восьмого — Оса. Обе наши северные армии за время с четвертого по десятое отошли на восемьдесят — девяносто верст, однако им удалось сохранить параллельное начертание своего фронта по отношению к противнику. Что было дальше?..

Раздался решительный стук в дверь. Берзин подошел, повернул ключ, отворил. На пороге мрачно и неподвижно, непохожий на себя, стоял Куйбышев.

— Их сиятельство господин губернатор, как всегда… — начал Берзин и осекся. — Что с тобой?

Куйбышев тяжело махнул рукой и прошел к столу.

— Извините, задержался. Федор Федорович, вы докладываете? Продолжайте, я пойму… — Он сел, заслонив лицо ладонью.

Новицкий пристально посмотрел на него, поколебался секунду.

— Продолжаю. Шестого марта перешла в наступление Западная армия колчаковцев под командованием генерала Ханжина. Как установлено, она наносит главный удар. На участке Пятой армии противник имеет более чем четырехкратное превосходство. Десятого марта колчаковцы захватили Бирск, а четырнадцатого марта — Уфу, мост через реку Белую и узловую станцию Чишма. Пятая армия, отходя вдоль железных дорог на Самару и Симбирск, оказывает противнику сопротивление. Попытка белогвардейского командования окружить ее не увенчалась успехом. Но части Пятой армии с боями продолжают откатываться к Бугуруслану и Бугульме.