Павел Михайлов - 10000 часов в воздухе

• Название: 10000 часов в воздухе
• Автор: Павел Михайлов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

Книга воспоминаний лётчика, Героя Советского Союза Павла Михайловича Михайлова.

---

— Тащили меня довольно невежливо, — вспоминал Фалеев — ухватили под мышки, тянут, а ноги у меня по земле волочатся. Кое-кто из бойцов нет-нет да и поддаст коленом в мягкое место. Ну, думаю, убить-то не убьют, а тумаков я немало нахватаю. Наконец я не выдержал.

«Разойдись! — закричал я вне себя от ярости. — Офицера ко мне! Вам, что, чертям, поиздеваться захотелось?»

Оторопели бойцы, остановились, отпустили меня. А тут на счастье лейтенант подвернулся.

«В чём дело? — спрашивает он. — Что за шум?»

«Да вот «языка» на командный пункт ведем, — отвечают бойцы. — Сам на наш берег приплыл. Обросший, раздетый, весь избитый. Хорошо по-русски говорит, подлец, выдаёт себя за советского лётчика…»

Едва успев рассказать лейтенанту свои приключения, Фалеев потерял сознание. Очнулся он только в полевом госпитале.

Полгода спустя, когда фронт откатился далеко на запад, пришлось мне по какому-то заданию пролетать над Днепром, как раз в тех местах, где шли бои за плацдарм. Теперь, в этот чудесный весенний день, здесь всё было тихо и мирно. Цвели вишни и каштаны. А на фоне сияющего весеннего пейзажа все ещё давали о себе знать следы недавних битв: пепелища, дзоты, землянки… И повсюду громоздились ржавые груды разбитой техники: нашей, а чаще — вражеской.

На Днепровский плацдарм с парашютистами на борту мне приходилось летать ночью. Сейчас, в погожий день, трудно было с высоты определить точно эти места. Но, судя по карте, мы пересекали Днепр как раз на том участке, где шли наиболее ожесточённые бои за переправу. Вскоре я убедился, что не ошибся.

На правом берегу, недалеко от Днепра, между остатками зенитной батареи и двумя разбитыми танками, вкопанными в землю, я заметил распластавшийся в кустарнике транспортный самолёт. Я опустился ниже, описывая над разбитым кораблём круг за кругом. Да, это был он, знакомый мне самолёт Крюкова. Только благодаря счастливой случайности умудрился пилот под ураганным обстрелом посадить на таком пятачке подбитую машину. В этих трудных условиях он лишь слегка повредил самолёт, сохранив жизнь всем членам экипажа.

Как нас похоронили…

Группа наших транспортных самолётов, возглавляемая майором Семенковым, была занята доставкой вооружения и боеприпасов наступающим частям Советской Армии. Действовали мы в районе Каховки. Эта станция снова, как и в годы гражданской войны, стала ареной больших боёв.

Однажды в пасмурный холодный день (дело было поздней осенью) мы грузились перед отправкой в очередной рейс.

Признаюсь, для пилота транспортного самолёта возить боеприпасы — занятие не особенно приятное. Знали мы, что с ними нужно обращаться умело: не ударять, не бросать. На погрузке и разгрузке осторожность целиком зависела от нас, а вот в полёте… Ведь у каждого самолёта по разным причинам может случиться вынужденная посадка.

А посадка в боевых условиях не всегда проходит гладко. Стоит грубо толкнуться колёсами в неровную посадочную площадку, и тогда опасный груз взорвётся, а самолёт вместе со всем экипажем взлетит в воздух.

Поэтому, если мне приходилось с опасным грузом идти на вынужденную посадку в неизвестной местности, я всегда ощущал холодок за спиной…

В тот памятный день, о котором пойдёт речь, экипаж нервничал уже при погрузке. Впервые нам доводилось перевозить реактивные снаряды для знаменитых «катюш», наводивших ужас на гитлеровцев. Уже один необычный вид этих снарядов внушал страх: напоминали они не то морские торпеды, не то каких-то чудовищных рыб. Хотя мы, по обыкновению, спешили, стремясь сократить время на погрузку, снаряды на этот раз уложили особенно аккуратно. Это был шестой и последний наш рейс за день.

Шли мы, как всегда в прифронтовой полосе, низко, прячась от вражеских истребителей. Погода улучшилась, тучи разошлись.

Вблизи речки Молочной видны были свежие следы недавней битвы. В притоптанной, выжженной траве валялось множество трупов в серо-зелёных шинелях, немецкие каски с чёрными фашистскими крестами. Обгоревшими пятнами выделялись участки, поражённые снарядами «катюш».

В ночных полётах над линией фронта мы наблюдали огненные «автографы» реактивных снарядов. Подобно хвостам миниатюрных комет, они бороздили тёмное небо. А сейчас у меня за спиной лежал целый штабель этих «комет». Ощущение пренеприятное!

Неожиданно уменьшились обороты правого мотора, снизилась его мощность, упало давление масла. Продолжать полёт было нельзя. Что делать? Кругом голая степь.

— Командир, садиться надо! — кричит мне второй пилот.

— Немного ещё протянем, — отвечаю ему, а сам думаю: «Садиться? Нет уж, дудки!»

— А дальше что? — снова спрашивает второй пилот.

— А дальше найдём аэродром… Разве не помнишь, впереди, прямо по курсу, самолёты взлетали и садились?

Моя уверенность несколько успокоила экипаж, в то время как во мне самом тревога нарастала. Механик, не мешкая, переводит винт на большой шаг, чтобы уменьшить сопротивление встречного потока воздуха. Штурман замеряет расстояние до полевого аэродрома штурмовиков, а радист в своей рубке выстукивает ключом точки и тире, передавая на базу о случившемся.

Восстановить работу отказавшего мотора нам не удалось. Единственный действующий мотор не в силах был удержать перегруженный самолёт на прежней высоте. Под нами расстилались истоптанные, покрытые целой сетью оврагов поля. Мысль работала тревожно: предположим, сядем как-нибудь на пятачке, не стукнемся, не взорвёмся. А дальше что? Нам нужно масло, но кто даст его в чистом поле? А гвардейские минометчики с нетерпением нас ждут — «катюшам» нужны снаряды!

Нет, мы должны во что бы то ни стало дотянуть до аэродрома! Вдруг с ужасом убеждаюсь, что и второй мотор вот-вот заглохнет — он работает на предельном температурном режиме. Теперь уже штурман меня успокаивает:

— Вот сейчас, через минуту, где-то совсем рядом полевой аэродром должен показаться…

Наступили последние, критические минуты, когда экипаж повел борьбу за каждый метр высоты, и без того уже ничтожной.

Ура! Мы победили. Вот он наконец долгожданный аэродром — дотянули-таки! Осторожно разворачиваюсь с маленьким креном и тихонько, «блинчиком», иду на посадку.

Выпустили шасси, приземлились спокойно. Словно гора с плеч свалилась! Механик, забравшись на плоскость крыла, проворно открыл горловину масляного бака и опустил в неё мерник.

— Командир, — крикнул он тревожно, — долетались: масло всё!

Солнце уже низко склонилось над горизонтом, счёт времени для нас шёл теперь на минуты.

Внимательно осмотревшись вокруг, я заметил на противоположной стороне лётного поля маслозаправщик, направляющийся к стоянке штурмовиков. Я вспомнил, как приходилось юношей состязаться в беге: прижал локти к груди и что есть духу, со скоростью спринтера, пустился наперерез маслозаправщику.

— Стой! — кричу шофёру. — Стой!

Удивлённый водитель замедлил ход. Воспользовавшись этим, я тотчас же вскочил на подножку заправщика.

— Послушай, парень, — говорю ему, — видишь, транспортный самолёт приземлился?

— Вижу… А мне какое до него дело? У меня своё задание.

— Нет, поедешь сперва нас заправишь! Гляди, солнце садится, а мне нужно вашим же полкам на передовую снаряды до темноты доставить.

Водитель, не говоря ни слова, развернул машину, и мы понеслись по лётному полю. Механик проворно приготовился к заправке, и оба бака быстро наполнили маслом…

Через несколько минут мы были у цели. Обычно экипаж приступал к разгрузке, не дожидаясь хозяев груза, — дорога была каждая минута! На этот раз мы с опаской поглядывали на таинственных «рыб», дожидаясь, когда подойдут гвардейские миномётчики. Не ровен час, стукнешь чем — поминай как звали!

К великому нашему удивлению, подоспевшие на помощь солдаты вовсе не собирались церемониться: они выбрасывали снаряды через дверь самолёта пинком.

— А что им сделается? — усмехнулись миномётчики, заметив наше удивление. — Они ведь не заряжены…

И, указав на деревянный ящик, лежавший в углу кабины, старшина гвардейцев добавил:

— А вот с этим «гостинцем» надо поаккуратнее: взрыватели ко всей партии снарядов — там!

Только тут я понял, во что могло обойтись экипажу незнание новейшего оружия. Снаряды укладывали бережно, как грудных младенцев. А ящик — эту адову машину — второпях как попало пихнули в фюзеляж. Ну и дела!..

Мы ещё разгружались, когда ушёл в воздух приземлившийся до нас самолёт Бирюкова.

Запустив моторы, снялись и мы. Необходимо было застать на погрузочной площадке хотя бы один самолёт нашей группы — бензина у меня на обратный путь оставалось в обрез: мы перерасходовали его во время вынужденной посадки.

Как потом нам рассказывали, на погрузочной площадке в это время разыгралась такая сцена. Командир группы Алексей Иванович Семенков спросил: