Михаил Светлов - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Михаил Светлов
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1966

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.

---

113. ПЕСНЯ («Ночь стоит у взорванного моста…»)

Н. Асееву

Ночь стоит у взорванного моста,
Конница запуталась во мгле…
Парень, презирающий удобства,
Умирает на сырой земле.

Теплая полтавская погода
Стынет на запекшихся губах,
Звезды девятнадцатого года
Потухают в молодых глазах.

Он еще вздохнет, застонет еле,
Повернется на бок и умрет,
И к нему в простреленной шинели
Тихая пехота подойдет.

Юношу стального поколенья
Похоронят посреди дорог,
Чтоб в Москве еще живущий Ленин
На него рассчитывать не мог.

Чтобы шла по далям живописным
Молодость в единственном числе…
Девушки ночами пишут письма,
Почтальоны ходят по земле.

1931

114. МОНОЛОГ

Очень толстый
Секретарь ячейки
Жаловался мне на полноту:
— Мне, мой друг,
Уже невмоготу
По Донбассу мчаться на линейке.

Каждый вправе
Мне задать вопрос,
Что, как смерть,
Для коммуниста страшен:
«Где воспитывался?
Где ты рос?
Гильдией какою был украшен?

Ты не с нами,
Ты не наш на вид!
Ты чужой нам,
Судя по приметам…»

Между тем, клянусь,
В моей крови
Ничего купеческого нету.
Молоток отца
Еще гремит,
Подбивая конские копыта,
Я ж грозой
Свинцовою умыт,
Школою буденновской
Воспитан.

Бронепоезд в ночь
Меня качал…
В дождь,
И в снег,
И в ливень я начал
Делать большевистскую погоду
С девятьсот семнадцатого года.

А теперь,
Линейкою пыля,
Весь в поту,
Не ведая покоя,
Я кричу земле:
«Угля! Угля!»
Я ей внутренности
Рву киркою.

Ты простую истину пойми,
Что с добычей
Всё не так уж просто,
Чтоб процент
С шестидесяти семи
Нам поднять —
И непременно до ста!..

Дисциплиной
Сжав материки,
По земле идут большевики,
И земля у них спросить боится:
В ту ли сторону она вертится?

Ветер пылью
Покрывает путь
И шумит у старых берегов,
Пафосом
Накачивая грудь,
Выдувая рифму из стихов.

Он солому сдул
С разбитых крыш
Старой николаевской России.
Он стучит
По крышам небоскребов.
Он шатает
Эйфелеву башню,
Он опрокинул
Все представленья
Об устойчивости капитализма…

А у нас —
Ударные года,
Быстрота
Неутомимых рук,
Электричества
Гудящая струя,
Неба и земли взаимопомощь…

Скоро ночь,
А Горловка не спит:
По земным артериям глубоким
Бродят коммунисты и шахтеры
Повышать земли температуру
Убыстренным пульсом вагонеток.

Ветер пылью
Покрывает путь,
Обдувая нас
Со всех сторон…
Мы идем,
Не замедляя шага,
И вожди, простые, как друзья,
Руки нам на плечи положили…

1932

115. ПОЛЬСКИЙ ДЕНЬ

Опять подымают
Свой пламенный зов
На башне старинной
Двенадцать часов.
И ветер по шляху
Взмахнул и застыл,
Где гетман Хмельницкий
Бойцов схоронил.
Легенды проснулись
За старой стеной,
Заснул заключенный,
И спит часовой.
Молчат перекрестки,
Дороги темны,
Над миром решеток —
Ни звезд ни луны.
Для тех, кто не стерпит,
Для бунтовщиков
В свободной республике
Много замков.
Для тех, чья свобода
В крови не застыла,
Палач приготовил
Веревку и мыло.
За тех, кто справляет
Свой суд над тобой, —
За них голосуй
Посиневшей рукой,
Чтоб раны твои
Зацвели, загнивая,
Чтоб славилась Польша
От края до края…
По камерам снова
Тюремщик зовет, —
Пылающий полдень
Над Польшей встает.
Свинцовые тучи
Над Польшей плывут…
Кто робок и тих, —
Голосуйте за кнут!
К идущей вечерне
Звонарь зазвонил,
И вечер кровавый
Над Польшей застыл.
Тревожные тени
Встают на полях, —
Восстаньями бредит
Измученный шлях.
Приблизится полночь
И время придет —
Пожары подымут
Свой огненный взлет.
О муках ночных
И о пытках рассвета, —
Проклятая Польша! —
Ты вспомнишь об этом.
Пожар распускает
Кровавые ленты…
Мы выберем смелость
В твои президенты…
Над тюрьмами бродит
Тяжелая мгла.
Свирепая полночь
На Польшу легла…

1932

116. ОСЕНЬ

Мечется голубь сизый —
Мало ему тепла…
Новгород,
Суздаль,
Сызрань
Осень заволокла.

Тянется косогором
Осени влажный след…
Осень степей, которым
Миллион с хвостиком лет.

Тащится колымага
Грустными лошадьми…
Осень, в зданье рейхстага
Хлопающая дверьми.

Руки закинув за спину,
Вброд перейдя реку,
Осень — глуха и заспанна —
Бродит по материку.

Плачется спозаранку
Вдоль глухих пустырей
Осень тевтонов и франков,
Осень богатырей!..

Давайте, товарищи, дружно
Песню споем одну
Про осень, которую нужно
Приветствовать,
Как весну!

Много хорошего выйдет народа
В такое хорошее время года!

1932

117. «В каждой щелочке…»

В каждой щелочке,
В каждом узоре
Жизнь богата и многогранна.
Всюду — даже среди инфузорий —
Лилипуты
И великаны.

После каждой своей потери
Жизнь становится полноценней —
Так индейцы
Ушли из прерий,
Так суфлеры
Сползли со сцены…

Но сквозь тонкую оболочку
Исторической перспективы
Пробивается эта строчка
Мною выдуманным мотивом.

Но в глазах твоих, дорогая,
Отражается наша эра
Промелькнувшим в зрачке
Трамваем,
Красным галстуком
Пионера.

1932

118. ПЕСЕНКА

Чтоб ты не страдала от пыли дорожной,
Чтоб ветер твой след не закрыл, —
Любимую, на руки взяв осторожно,
На облако я усадил.

Когда я промчуся, ветра обгоняя,
Когда я пришпорю коня,
Ты с облака, сверху нагнись, дорогая,
И посмотри на меня!..

Я другом ей не был, я мужем ей не был,
Я только ходил по следам,—
Сегодня я отдал ей целое небо,
А завтра всю землю отдам!

1932

119. ПОТОП

Джэн!
Дорогая!
Ты хмуришь свой крохотный лоб,
Ты задумалась, Джэн,
Не о нашем ли грустном побеге?
Говорят, приближается
Новый потоп,
Нам пора позаботиться
О ковчеге.

Видишь —
Мир заливает водой и огнем,
Приближается ночь,
Неизвестностью черной пугая…
Вот он — Ноев ковчег.
Войдем,
Отдохнем,
Поплывем,
Дорогая!

Нет ни рек, ни озер.
Вся земля —
Как сплошной океан,
И над ней небеса —
Как проклятие…
И как расплата…
Всё безмолвно вокруг.
Только глухо стучит барабан,
И орудия бьют
С укрепленного Арарата.

Нас не пустят туда —
Там для избранных
Крепость и дом,
Но и эту твердыню
Десница времен поразила.
Кто-то бросился вниз…
Видишь, Джэн, —
Это новый Содом
Покидают пророки
Финансовой буржуазии.
Детский трупик,
Качаясь,
Синеет на черной волне, —
Это маленький Линдберг,
Плывущий путями потопа.
Он с Гудзона плывет,
Он синеет на черной волне
По затопленным картам
Америки и Европы.

Мир встает перед нами
Пустыней,
Огромной и голой.
Никто не спасется,
И никто не спасет!
Побежденный пространством,
Измученный голубь
Пулеметную ленту,
Зажатую в клюве,
Несет.
Сорок раз…
Сорок дней и ночей…

Сорок лет
Мне исполнилось, Джэн.
Сорок лет…
Я старею.
Ни хлеба…
Ни славы…
Чем помог мне,
Скажи,
Юридический факультет?
Чем поможет закон
Безработному доктору права?

Хоть бы новый потоп
Затопил этот мир в самом деле!
Но холодный Нью-Йорк
Поднимает свои этажи…
Где мы денег достанем
На следующей неделе?
Чем это кончится,
Джэн,
Дорогая,
Скажи!

1932

120. ПЕЙЗАЖ