Алана Инош - Дочери Лалады. (Книга 2). В ожидании зимы

• Название: Дочери Лалады. (Книга 2). В ожидании зимы
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Короткие любовные романы

Осенние тропы судьбы ведут в край дочерей Лалады, где живёт чёрная кошка – лесная сказка, которая преданно любит и терпеливо ждёт рождённую для неё невесту.

Встреча женщины-кошки и её избранницы горчит прошлым: зажившая рана под лопаткой у девушки – вечное напоминание о синеглазой воровке, вступившей на путь оборотня. А призрак зимы ждёт своего часа, только откуда придёт предсказанная вещим мечом беда – с запада или с востока? Когда сломается лёд ожидания и что поднимется из-под его толщи?

---

Что делать? Первая мысль: бежать к Ярилко, просить, чтоб выкупил Нетаря у насквозь продажных власть имущих, но воздух застыл в груди Цветанки мертвящим куском льда, а заячьи ноги подвели её… Грязный снег, серое небо и – неожиданно – искрящиеся игривостью глаза Ивы. Откуда девица взялась? Наверно, случай свёл их опять, но в этот раз Цветанка была не в том состоянии, чтобы продолжать заигрывание. А Ива, видимо, успела всё взвесить и изменить своё решение.

«Я согласная», – заявила она, с надеждой поглядывая на Цветанку.

«На что ты согласная?» – не поняла та. Вероятно, леденящее чувство беды отшибло у неё память.

«Ну… поцеловать тебя, – пояснила Ива с искорками недоумения в жгуче-тёмных глазах. – Купи сапожки… И я тебя сколько хошь раз поцелую».

Цветанка молча взяла девицу за руку и повела к торговцу готовой обувью. Должно быть, Ива испугалась её странного вида, потому что остановилась и упёрлась:

«Ты чего это? Что с тобой? На тебе лица нет, будто ты убил кого… Пожалуй, ещё и меня ограбишь и убьёшь! Нет, никуда с тобой не пойду!»

Мысли Цветанки сейчас метались вокруг судьбы приятеля-вора. Она ошалело стояла под снегопадом, не понимая, зачем это всё: сапоги, поцелуи, колышущаяся бахрома платка… Хлёсткий удар плетью в душу: «Будто ты убил кого». Девчонка сама не знала, насколько точно она попала. Впрочем, ни к чему ей знать про Гойника. Один взгляд на ноги Ивы в лаптях, зябко переминавшиеся на снегу, вернул Цветанке способность чувствовать что-то иное, кроме страха и тревоги, а именно – желание сделать так, чтобы эти ножки не мёрзли в мороз. Просто так, без поцелуев.

«Пошли, дурёха, – процедила она глухо. – Мне некогда, дела. Купим тебе сапоги, а расплатишься потом».

Она всё-таки притащила недоумевающую Иву к прилавку с обувью. Торговец сперва даже не поглядел на скромно одетых покупателей, но когда Цветанка высыпала на прилавок горсть серебряников из недавно срезанного кошелька, он тут же расплылся в услужливой улыбке.

«Чего изволите? Сапожки на кого смотрите? Подберём тотчас любые – все размеры есть!»

«На неё, – сказала Цветанка, кивнув на Иву. – Чтоб и красивыми, и тёплыми были».

Торговец полез под прилавок, а вынырнул с охапкой всевозможных сапожек – красных, жёлтых, зелёных, с вышивкой и без, с кисточками, с золотой тесьмой, с загнутыми носками, со скрипом, из мягкой кожи и из жёсткой, с мехом внутри… Одним словом, на любой вкус.

«Вот, извольте выбирать!»

Ива, не веря своему счастью, хваталась то за одну пару, то за другую. Ей хотелось обувку покрасивее, пощеголеватее, но Цветанка посоветовала:

«На зиму берёшь ведь, чтоб ноги не зябли. Лучше с меховым нутром возьми».

В итоге Ива остановила свой выбор на красных сапожках с золотыми кисточками и загнутыми носочками: уж больно хороши! Глядя на её радость, Цветанка начала оттаивать сердцем, будто сквозь сонную пелену туч блеснуло по-весеннему солнце.

Потом Цветанка провожала Иву. Та не могла налюбоваться своей обновкой и с удовольствием скрипела по притоптанному снегу. Если торговец обувью умерял своё любопытство в интересах прибыли, то Ива от таких рамок была свободна.

«Откуда у тебя такое богатство?» – спросила она.

«Работаю старательно», – усмехнулась Цветанка.

«Да ладно тебе! Работает он, – засмеялась Ива. – Вор, поди?»

Цветанка нахмурилась, а Ива вытаращила глаза и замахала руками.

«Я никому не скажу, что ты! Ты славный, собой пригож… Вот только боюсь я за тебя, хорошего такого… Как бы тебя не словили!»

Снова каменная тяжесть придавила сердце. Цветанка остановилась и ласково сжала руку Ивы.

«Пора мне, Ивушка. Дела неотложные, спешу я. Носи сапожки на здоровье, пусть твоим ножкам будет в них тепло».

«Постой… Как найти тебя? – уцепилась за неё Ива. – Хочу всё-таки долг тебе вернуть».

С этими словами она шаловливо опустила пушистые ресницы и зарумянилась, а у Цветанки потеплело на душе. Первый из трёх поцелуев она сорвала с губ Ивы тут же, прямо на улице.

«За остальными приду туда, куда скажешь», – шепнула она.

«Ладно, – также шёпотом ответила Ива, отвечая на пожатие руки Цветанки таким же многообещающим пожатием. – Я у Живены, головных уборов мастерицы, на выучке состою, ремесло перенимаю. Туда ко мне лучше на надо – Живена заругает… Давай на огородах, там сейчас пусто. Знаешь, где капустное поле? Там ещё овражек такой небольшой, ручей и кусты. Вот там завтра после обеда жди меня: тогда мастерица отдыхает, и мне можно отлучаться на часок».

На том они и простились, и Цветанка побежала к Ярилко. Найти его было трудно, но возможно: он не имел собственного дома и обретался на постоялых дворах – то здесь, то там… А вот Жига, казначей братства, держал гончарную мастерскую, хоть это, на первый взгляд, и противоречило воровским обычаям. На самом деле мастерская служила ворам притоном, а в погребе за тяжёлой дверью хранился «котёл» – общие деньги братства. Найти Ярилко можно было и там. Туда Цветанка и устремилась со всех своих заячьих ног.

В жарком переднем помещении домика в обмазанной глиной печи трещал огонь: там сушились горшки, кувшины, корчаги, миски. Худой и необыкновенно длиннорукий мужичок в фартуке, с подвязанными шнурком волосами, сутуло сидел на обрубке бревна и время от времени прикладывался к кувшину с квасом. На Цветанку он даже не обратил внимания, продолжая сонно щуриться на рыжий ободок света, окружавший печную заслонку. На деревянных полках стояли ряды готовой посуды, на вид вполне прилично сделанной. Мужичок по имени Ваба был здесь единственным, кто поддерживал в печи огонь и трудился на гончарном круге; в рабочем помещении имелась дверь, толкнув которую, Цветанка очутилась почти в княжеской палате. Стены пестрели коврами, по лавкам лежали подушки, а стол, как говорится, ломился от яств… В маленькое мутное окошко проникало слишком мало света, и комнату озаряло несколько плошек с огнём, расставленных между кушаньями. Во главе стола в большом троноподобном кресле сидел Ярилко, а точнее, полулежал, навалившись боком на подушку и закинув ногу на подлокотник. На лице его вместе с отблеском от светильников застыло сонно-презрительное выражение пресыщенного вельможи: судя по всему, он был придавлен хмелем. По правую руку от него сидел Жига и с совершенно трезвым видом считал золотые монеты, раскладывая их в стопки. Их блеск отражался в его глазах, придавая его лицу выражение кровавой, ни перед чем не останавливающейся алчности.

«Ярилко, Нетаря сегодня схватили на рынке! – выпалила Цветанка, запыхавшаяся от бега. – На живца поймали…»

Усевшись к столу и стараясь не глядеть на еду и не вдыхать её тошнотворный, выворачивающий голодные кишки запах, она описала человека в чёрном.

«Надо выкупить его, заплатить, кому надо… чтоб его отпустили! – взволнованно частила она. – Ему же пальцы отрубят… или кнутами засекут!»

На лице Ярилко не отразилось и тени каких-либо чувств. Он по-прежнему сохранял надменно-скучающий вид и был ко всему равнодушен.

«А пёс с ним, – изрёк он наконец лениво и медленно, с трудом ворочая языком. – Дурак, раз спалился. Хороший вор этих засланных ребят за версту чуять должен и бежать от них, как от огня. Дурак твой Нетарь. Поделом ему».

«Ярилко, ты что, хочешь им его отдать на растерзание? – не поверила своим ушам Цветанка. – Этого нельзя так оставлять!»

«Тебе надо, ты и давай им на лапу», – устало отмахнулся Ярилко, прикрыв глаза.

Цветанка на некоторое время онемела – от негодования. Где же эта хвалёная взаимовыручка, о которой толковал главарь, принимая её в братство?

«А как же – брат за брата?» – сипло выдавила она наконец.

«Пф», – фыркнул Ярилко с безмерной усталостью, кислый и квёлый.

«А если они станут его пытать, и он твоё имя назовёт? – хлестнула Цветанка последним доводом, поражённая таким равнодушием. – При нём ничего не нашли, значит – пытать будут, как пить дать!»

У Ярилко даже сомкнутые ресницы не дрогнули. Вместо него ответил Жига:

«Остынь, малой, не бухти. Не видишь – вожак наш изрядно выкушать изволил… Не до дел ему сейчас маленько. Как будет тверёз – так я ему перескажу всё. На ясную голову что-нибудь и придумаем. А насчёт пыток не сумлевайся – Нетарь парень твёрдый, вор правильный. Своих не сдаст».

Грудь Цветанки распирало, словно там зашевелился кто-то большой и лохматый – зверь с кровавым огнём в глазах и ядовитой слюной, тянущейся нитями с оскаленных клыков. К кулакам прилил жар, и она шарахнула по столу – аж посуда подпрыгнула.