Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

• Название: Лайонесс: Сад Сулдрун
• Автор: Джек Вэнс
• Жанр: Фэнтези

Лайонесс — это монумент фантастической литературы, стоящий рядом с такими произведениями как «Дюна» и «Властелин колец». События трилогии происходят на Древних Островах, земле доартуровских мифов, сейчас полностью исчезнувшей в волнах Атлантического океана. Могущественные волшебники и равнодушные фейри, непоколебимые воины и благородные чудаки, великодушие и жестокость, интриги и преследования, любовь и ненависть, все смешалось на ее страницах. В первой книге, «Сад Сулдрун», принц Аилл из Тройсине оказывается предан во время своей первой дипломатической миссии; его бросают в море. На острове Гибрас ему придеться побыть пленником, бродягой и рабом, познакомиться с фейри, волшебниками и бродячими рыцарями, и полюбить прекрасную печальную девушку, ненавидящую своего тирана-отца, короля Лайонесса.

---

Наконец фермы полностью исчезли, попадались только отдельные хижины и разрушенные замки, которые редкие местные жители использовали как укрытие для овец. В одной из таких старых хижин семеро остановились на ночь.

Совсем рядом темнел великий лес. Время от времени Аилл слышал странные звуки, от которых по его коже бежали мурашки. Шарис какое-то время стоял, очарованный звуками, и в конце концов Аилл спросил, что он слышит.

— Неужели ты не слышишь? — спросил Шарис, его глаза сияли. — Это музыка; я никогда не слышал чего-нибудь, похожего на нее.

Аилл прислушался.

— Ничего не слышу.

— Она приходит и уходит. Сейчас остановилась.

— Ты уверен, что это не ветер?

— Какой ветер? Ночь тиха.

— Если это действительно музыка, ты не должен слушать. В таких местах магия всегда близко, что очень опасно для обычного человека.

— Как я могу не слышать, если я хочу слышать? — раздраженно спросил Шарис. — Когда она рассказывает мне о вещах, которые я хочу знать?

— Это выше моего понимания, — сказал Аилл и встал. — Я пошел спать. Завтра нам скакать далеко и долго.

Аилл установил смены, отмечая два часа по движению звезд. Боде взял первую смену, Гарстанг и Фаурфиск вторую, потом Яне и Каргус, и, наконец, сам Аилл и Шарис. После чего отряд устроился как можно удобнее. Шарис, почти неохотно, улегся, но быстро заснул, и Аилл с радостью последовал его примеру.

Когда Арктур достиг установленного места на небе, Аилл и Шарис встали и начали дежурить. Аилл заметил, что Шарис больше не слушает ночные звуки.

— Что с музыкой? — негромко спросил Аилл. — Ты ее слышишь?

— Нет. Она ушла раньше, чем я уснул.

— Хотел бы я услышать ее.

— Тебе бы это не пошло на пользу.

— Почему?

— Ты стал бы таким же, как я, к твоему горю.

Аилл рассмеялся, хотя немного натянуто.

— Ты не самый худший из людей. И почему, слушая ее, я могу повредить себе?

Шарис уставился на огонь. Наконец он заговорил, наполовину размышляя вслух.

— На самом деле я достаточно обычный человек, даже слишком обычный. Но у меня есть недостаток: я легко увлекаюсь всякими причудами и фантазиями. Ты уже знаешь, что я слышу неслышную музыку. Иногда, на ходу, мне кажется, что я вижу мельком отблеск движения, и когда я начинаю всматриваться, то что-то мелькает на краю зрения. Если ты станешь таким как я, твой поиск замедлится или кончится ничем; вот ответ на твой вопрос.

Аилл пошевелил огонь.

— Иногда я испытываю что-то похожее — причуды, фантазии, называй как хочешь — и стараюсь думать о них поменьше. Они не настолько настойчивы, чтобы заставить меня волноваться.

Шарис безрадостно рассмеялся.

— Иногда я думаю, что сошел с ума. Иногда боюсь. Есть красота, настолько большая, что не в состоянии родиться. Вечная. — Он уставился на огонь и внезапно кивнул. — Да, это послание музыки.

— Шарис, мой дорогой друг, я думаю, что у тебя галлюцинации, — с тревогой сказал Аилл. — У тебя слишком богатое воображение, вот и все!

— Как я могу вообразить что-то настолько великолепное? Я ее слышал, ты — нет. Есть три возможности. Во-первых, может быть это все игра воображения, как ты и предположил; во-вторых, я воспринимаю все острее, чем ты; и последняя — ужасная мысль! — эта музыка предназначалась только для меня.

Аилл скептически хмыкнул.

— Откровенно говоря, лучше всего тебе забыть об этих странных звуках. Если людям суждено исследовать такие тайны, или такие тайны действительно существуют, вот тогда мы узнаем о них побольше.

— Наверно так оно и есть.

— Скажи мне, когда опять услышишь ее.

— Как хочешь.

Медленно забрезжил рассвет, из серого став жемчужным, потом желто-оранжевым. К тому времени, когда солнце поднялось, семеро уже ехали через приятную, хотя и пустынную местность. В полдень они достигли реки, которая, по мнению Аилла, называлась Сисс и скоро должна была влиться в Голден; весь остаток дня они ехали по берегу на юг. Ближе к вечеру небо заволокло тяжелыми облаками, подул холодный ветер, где-то вдали заурчал гром.

Ближе к закату дорога привела их к каменному мосту, из пяти арок; здесь Восточно-западная дорога из Тантреваллеса пересекала Тромпаду и уходила в расселину в горах, которая заканчивалась в Ульде, столице Южного Ульфланда.

Дождь припустил не на шутку. За перекрестками обнаружилась гостиница, «Звезда и Единорог». Семеро оставили лошадей в конюшне и вошли в общий зал, где обнаружили веселый огонь, горящий в массивном камине. За прилавком стоял высокий худой мужчина с лысой макушкой, длинной черной бородой, нависавшим над грудью, длинным носом, нависавшим над бородой, и парой черных широко расставленных глаз, полуприкрытых веками. Рядом с камином сидели трое мужчин, скорчившиеся как заговорщики над своим пивом; полы широких низко надвинутых шляп затеняли их лица. За другим столом сидел в одиночестве человек с тонким орлиным носом и прекрасной рыжеватой бородой; не нем была красивая одежда из темно-синей и коричневой материи.

— Мы заночуем в вашей гостинице, — сказал Аилл. — Подайте нам ужин и пошлите, пожалуйста, кого-нибудь, кто позаботиться о наших лошадях.

Трактирщик кивнул, вежливо, но без особой теплоты.

— Господа, мы исполним все ваши желания.

Семеро уселись у огня и трактирщик принес вино. Трое, сидевшие у стола, незаметно оглядели их и зашептались между собой. Джентльмен в темно-синем и коричневым бросил на них рассеянный взгляд и опять погрузился в свои мысли. Все семь, расслабленные теплом огня, пили вино маленькими глотками. Спустя какое-то время Яне подозвал к себе служанку.

— Эй, кукла, сколько кувшинов вина ты подала нам?

— Три, сэр.

— Правильно! Отныне каждый раз, когда ты приносишь кувшин, ты должна будешь подойти ко мне и громко назвать номер. Ясно?

— Да, сэр.

Хозяин трактира подошел к Яне, покачиваясь на ногах-соломинках.

— Что-то случилось, сэр?

— Совершенно ничего. Девушка будет вести счет вину, которое мы выпьем; теперь не будет никакой ошибки.

— Ба! Нечего забивать голову бедному созданию такими сложными вычислениями! Я и так веду счет!

— И я делаю то же самое, а девушка сохранит баланс между нами.

Трактирщик воздел руки горе, ушел в кухню и через какое-то время принес ужин. Две служанки, мрачно и настороженно стоявшие в полумраке, быстро и ловко наполнили стаканы и принесли новые кувшины, каждый раз говоря нараспев его номер Яне, в то время как хозяин, опять стоявший за стойкой с кислым видом, вел параллельный учет и спрашивал себя, осмелится ли он долить в вино воду.

Аилл, выпивший не меньше всех, откинулся на спинку стула и разглядывал своих товарищей, вольготно развалившихся за столом. Гарстанг, независимо от обстоятельств, никогда не мог скрыть свое происхождение. Боде, раскрепощенный вином, забыл о своей ужасающей внешности и стал неожиданно забавным. Шарис, как и Аилл, откинулся на спинку стула и наслаждался отдыхом. Фаурфиск с огромным удовольствием рассказывал сальные анекдоты и поддразнивал служанок. Яне говорил мало, но, похоже, находил сардоническое удовольствие в приподнятом настроении друзей.

Каргус, с другой стороны, мрачно уставился на огонь. Аилл, сидевший рядом с ним, наконец не выдержал и спросил.

— Почему ты такой мрачный? Что за мысли беспокоят тебя?

— Самые разные, — сказал Каргус. — У меня в голове каша. Я вспоминаю старую Галицию, отца и мать, и как я ушел от них, когда они состарились, а мог бы остаться и облегчить им жизнь. Я думаю о ска и их грубых обычаях. И я думаю о своем настоящем положении — еда в животе, золото в кошельке, вокруг верные друзья — и это заставляет меня задуматься о перипетиях жизни и краткости таких мгновений; вот теперь ты знаешь причину моей меланхолии.

— Да, теперь ясно, — сказал Аилл. — А я счастлив, что мы сидим здесь, а не под дождем; но в моих костях по-прежнему теплится гнев: возможно он никогда не оставит меня, даже если я отомщу.

— Ты еще очень молод, — сказал Каргус. — Спокойствие приходит с возрастом.

— Что до этого, ничего не могу сказать. Быть может жажда мщения — непривлекательное чувство, но я никогда не успокоюсь, пока не отомщу за то, что мне сделали.

— Лично я предпочитаю быть тебе другом, а не врагом, — сказал Каргус.

После чего они оба замолчали. Джентльмен в темно-синем и коричневом, который все это время тихо сидел за своим столом, встал и подошел к Аиллу.

— Сэр, я обратил внимание, что вы и ваши товарище ведете себя как джентльмены и, развлекаясь, не теряете достоинства. Разрешите мне, если вы не против, предостеречь вас.

— Пожалуйста, говорите.

— Это две девушки терпеливо ждут. Однако они совсем не такие застенчивые, какими кажутся. Когда вы решите пойти спать, более старшая из них предложит вам себя, и пока она будет развлекать вас своими тощими прелестями, вторая украдет ваш кошелек. Добычей они поделятся с хозяином.