Джек Вэнс - Лайонесс: Сад Сулдрун

• Название: Лайонесс: Сад Сулдрун
• Автор: Джек Вэнс
• Жанр: Фэнтези

Лайонесс — это монумент фантастической литературы, стоящий рядом с такими произведениями как «Дюна» и «Властелин колец». События трилогии происходят на Древних Островах, земле доартуровских мифов, сейчас полностью исчезнувшей в волнах Атлантического океана. Могущественные волшебники и равнодушные фейри, непоколебимые воины и благородные чудаки, великодушие и жестокость, интриги и преследования, любовь и ненависть, все смешалось на ее страницах. В первой книге, «Сад Сулдрун», принц Аилл из Тройсине оказывается предан во время своей первой дипломатической миссии; его бросают в море. На острове Гибрас ему придеться побыть пленником, бродягой и рабом, познакомиться с фейри, волшебниками и бродячими рыцарями, и полюбить прекрасную печальную девушку, ненавидящую своего тирана-отца, короля Лайонесса.

---

Джек Вэнс. Лайонесс: Сад Сулдрун

Jack Vance. Lyonesse Suldrun's Garden

Первое издание оригинала: октябрь 1983

ВСТУПЛЕНИЕ

Древние Острова и их народ: короткий, хотя и не совсем скучный отчет, которым читатель может пренебречь, если торопится узнать факты.

Древние Острова, которые сейчас покоятся под водами Атлантики, в древности располагались в Кантабрийском заливе (сейчас Бискайский залив) недалеко от Старой Галлии.

Христианские летописцы мало что рассказывают об Древних Островах. Гильда[1] и Ненний[2] упоминают Гибрас, хотя Беда[3] обходит его молчанием. Гальфрид Монмутский[4] осторожно намекает на Лайонесс, Авалон, и, возможно, на другие места и события, которые нельзя отождествить с полной уверенностью. Кретьен де Труа в напыщенных строках описал Исс и его развлечения; именно Исс часто является местом действия самых ранних из армориканских сказок. Ирландские источники многочисленны, но смутны и противоречивы. Св. Бресабий Кадифский оставил нам совершенно фантастический список королей Лайонесса; Св. Колумба[5] яростно обличал «еретиков, ведьм, идолопоклонников и друидов» острова, который он называл «Ги Бразиль», средневековое название Гибраса.

Остальные хронисты молчат.

Греки и финикийцы торговали с Древними Островами. В Гибрас приезжали и римляне, многие из которых селились там, оставляя за собой акведуки, дороги, виллы и храмы. На закате Империи на берег Авалона сошли христианские прелаты во всей своей пышности и блеске. Они основали епархии, назначили соответствующих чиновников и потратили доброе римское золото на постройку базилик, которые, однако, захирели.

Епископы сражались со старыми богами, хафлингами и магами, но мало кто отваживался войти в лес Тантреваллес.

Кропила, кадила и проклятия ничего не могли поделать с великаном Данквином, Всепогодным Тодри или фейри из Холма Питпенни. Дюжины вдохновленных верой миссионеров заплатили ужасную цену за излишнее рвение. Сам святой Элрик отправился босиком к Смуришскому Утесу, чтобы подчинить огра Магра и обратить его в христианство. Впоследствии барды говорили, что он добрался туда к полудню и огр вежливо согласился выслушать его.

Пока Магр разводил огонь в яме, Элрик прочитал великолепную проповедь. Он рассказал и объяснил Писание, и спел гимн Истинной вере. Когда он закончил и в последний раз воскликнул «Аллилуйя!», Магр дал ему ведро эля, чтобы смочить горло. Потом, наточив острый нож, он поблагодарил Элрика за жар, с которым тот проповедовал, проломил ему голову, разрезал на куски, вынул внутренности и насадил мясо на колья; приготовив святого таким образом, он сожрал его с гарниром из лука и капусты. Святая Улдина попробовала окрестить тролля в воде Черного озера Мейра. Она была неутомима и отчаялась только после того, как он четырежды изнасиловал ее. В результате она родила четырех чертенят. Первый из них, Игналдий, стал отцом мрачного рыцаря сэра Сакронтина, который не мог заснуть вечером, если днем не убил христианина. Других детей святой Улдины звали Драте, Аллейя и Бэзил.[6] В Годелии друиды так и не перестали поклоняться Солнечному Лугу, Госпоже Луны, Прекрасному Адонису, Оленю Кернону, Медведю Мокусу, Темному Каю, Приятному Шиху и бесчисленному числу местных полубогов.

Именно в это время Олам Великий из Лайонесса, используя силу Персиллиан, так называемого «Магического зеркала», подчинил себе все Древние Острова, за исключение Скаганы и Годелии. Назвав себя Олам I, он правил долго и удачно; за ним последовали Рордек I и Олам II. Потом власть ненадолго захватили «Галисийские кукушки», Кварниц I и Ниффит I. И только Фашем Долгоносый сумел вернуть власть старой династии.

Его сыном был Олам III, который перенес трон Эвандик и великий стол, известный как Каирбра ан Медхан, «Доска Благородных»,[7] из города Лайонесс в Авалон, в герцогство Даут. После того, как внук Олама III, Утер II, убежал в Британию (где стал сэром Утером Педрагоном, отцом Артура, короля Корнуэлла), страна разделилась на десять королевств: Даут, Лайонесс, Северный Ульфланд, Южный Ульфланд, Годелия, Блалок, Кадуц, Помпероль, Дассине и Тройсине.

Новые короли быстро нашли поводы для ссоры, и на Древних Островах началось время несчастий. Северный и Южный Ульфланды, беззащитные перед ска,[8] стали не признающими закона землями, занятые бандами рыцарей и дикими зверями. Только Долина Эвандер, охраняемая с востока замком Тинзин-Фираль, а с запада городом Исс, осталась островком спокойствия.

Наконец Король Даута Одри I сделал роковой шаг. Он заявил, что, поскольку он сидит на троне Эвандик, его должны признать королем Древних Островов.

Король Фристан из Лайонесса немедленно бросил ему вызов. Одри собрал огромную армию и прошел по Ихнилдскому Пути через Помпероль и вошел в Лайонесс. В ответ король Фристан повел свою армию на север. Враги встретились около Орм Хилла, сражались два дня и две ночи, и, наконец, разделились полностью обескровленные. Фристан и Одри погибли в сражении, и обе армии отступили. Одри II побоялся повторить утверждение отца; так что сражение выиграл Фристан.

Прошло двадцать лет. Ска вторглись в Северный Ульфланд и захватили местность, известную как Северное побережье. Король Гакс, наполовину слепой и беспомощный, скрылся неизвестно куда; ска даже не потрудились найти его. В это время королем Южного Ульфланда был Ориант, сидевший в замке Сфан-Сфег около города Ульд. Его единственный слабоумный сын, принц Квилси, проводил дни, играя с причудливыми куклами и кукольными домиками. Но Одри II, король Даута, и Касмир, король Лайонесса, оба хотели стать королем всех Древних Островов и по праву сидеть на троне Эвандик.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В ПЕЧАЛЬНЫЙ ЗИМНИЙ ДЕНЬ, когда струи дождя лились с неба на город Лайонесс, королева Соллас начала рожать. Ее перенесли в родильную комнату и оставили на попеченье двум акушеркам, четырем служанкам, врача Балхамеля и старухи по имени Дилдра, настолько глубоко знавшей свойства растений, что кое-кто считал ее ведьмой. Дилдра присутствовала по желанию королевы Соллас, находившей больше утешения в вере, чем в логике.

Появился король Касмир. Соллас перестала хныкать и, схватившись пальцами за густые белые волосы, начала стонать.

Касмир поглядел на нее с другого конца комнаты. Он надел простую алую мантию и перепоясался пурпурным поясом; золотая диадема украшала его бело-рыжие волосы.

— Уже есть знаки? — спросил он Балхамеля.

— Еще нет, сир.

— Можно ли как-то узнать пол ребенка?

— Насколько я знаю, нет.

Касмир, стоявший слегка расставив ноги в дверях, с руками за спиной, казался олицетворением суровости и королевского достоинства. И, действительно, эта поза так часто сопровождала его, что служанки, хихикая, спрашивали себя, не носит ли он корону и в брачной постели. Он холодно осмотрел Соллас из-под нахмуренных бровей.

— Похоже она испытывает боль.

— Ей не так больно, сир, как должно быть. Еще не так, по крайней мере. Вспомните, что страх увеличивает боль, которая уже существует.

Каснир ничего не ответил. Осмотревшись, он заметил в тенях на другой стороне комнаты Дилдру, наклонившуюся над медной жаровней.

— Что эта ведьма здесь делает? — спросил он, указав на нее пальцем.

— Сир, — прошептала главная повитуха. — Она пришла по приказу королевы Соллас.

Касмир хмыкнул.

— Она навлечет беду на ребенка.

Дилдра наклонилась еще ниже и бросила на угли связку трав. Клуб едкого дыма проплыл через комнату и коснулся лица Касмира; тот закашлялся, резко повернулся и вышел.

Служанка опустила шторы, отрезав комнату от мокрого пейзажа, и зажгла бронзовые светильники. Соллас лежала неподвижно, раскинув ноги и отбросив голову назад; ее царственное тело завораживало тех, кто ухаживал за ней.

В это мгновение в нее вонзились острые клыки боли. Соллас закричала, сначала от боли, а потом от гнева — почему она должна страдать как самая обычная женщина?

Спустя два часа она родила девочку, и даже не очень большую.

Закрыв глаза, Соллас откинулась на подушку. Когда ребенка принесли к ней, она взмахом руки отослала ее и провалилась в беспамятство.

Праздник в честь рождения принцессы Сулдрун получился невеселым. Король Касмир не выражал особого ликования, а королева Соллас согласилась принять только некоего Эвалдо Идру, адепта восточных мистерий. Однако король Касмир не посмел нарушить давнюю традицию, и был вынужден устроить благодарственную процессию.

Стоял день с белым светом солнца, холодным ветром и высокими торопящимися облаками, когда ворота замка Хайдион открылись. Впереди величественно чеканили шаг четыре герольда в белых атласных одеждах, на их горнах развивались флажки из белого шелка с гербом Лайонесса: черное Древо жизни, на котором росли двенадцать алых гранатов.[9] Пройдя сорок ярдов, они остановились, подняли горны и сыграли «Радостные Известия». В то же мгновение из дворца выехали четыре хрипящих белых коня, на которых сидели четверо высших вельмож королевства: Киприс, герцог Скроя; Банной, герцог Трембланса; Одо, герцог Фолиза и сэр Гарнел, рыцарь-знаменосец из замка Сванг, племянник короля. За ними появилась королевская карета, которую везли четыре белых единорога. В ней сидела королева Соллас, завернутая в зеленую одежду; она держала на руках Сулдрун, которая лежала на темно красной подушке. Рядом с каретой на огромном черном жеребце, Шеване, гарцевал король Касмир. За ними маршировала Элитная Гвардия, сплошь аристократы, каждый из которых нес серебряную алебарду. И, наконец, позади ехала повозка, с которой пара девушек бросала в толпу пригоршни пенни.