Абрам Рейтблат - Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

• Название: Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы
• Автор: Абрам Рейтблат
• Жанр: Культурология
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4448-0318-9

Сборник включает статьи разных лет, посвященные таким малоизученным вопросам, как соотношение биографии и «жизни» биографируемого, мотивы биографа, смысловые структуры биографического нарратива, социальные функции современного литературоведческого комментария и дарственного инскрипта на книгах, социальное воображение в советской научной фантастике 1920-х годов, биографии Ю.И. Айхенвальда, С.А. Нилуса и создателя русского детектива А.А. Шкляревского, политические взгляды Ф.В. Булгарина и А.С. Пушкина, увлечение Пушкина гимнастикой, история жанра пьес-сказок в русском дореволюционном театре и т.д.

---

Но чаще всего с середины 1870-х гг. в качестве негативных еврейских персонажей выступают финансисты и биржевые игроки, призванные наглядно продемонстрировать ассоциируемый с евреями меркантилизм. Характерно, что в уже упоминавшейся пьесе С.К. Ленни «Наши жены» один из персонажей говорит про другого: «…совсем похож на еврея, впрочем, банковские дельцы почти все евреи»152. В «Не чаял, не гадал, а в просак попал» (1893) С.И. Напойкина есть Исаак Александрович Эдельштейн, владелец торговой конторы в Москве. В комедии Д.А. Мансфельда «Нам нужны деньги» (1887) представлена атмосфера биржевой лихорадки. Все, даже дамы, покупают акции. А обеспечивает их акциями «Лев Соломонович Аронштейн, биржевой заяц», «средних лет, еврейского типа, одет несколько пестро, но по последней моде, юрок, тараторит, говорит с акцентом, но без ужимок»153, который всех уговаривает купить акции сомнительных обществ и, кроме того, дает деньги в рост под большой процент. В пьесе П.А. Россиева «Цари биржи» (1899) о биржевых деятелях подавляющее большинство биржевиков – евреи-мошенники (второе название пьесы – «Каиново племя»). В комедии И.И. Колышко «Большой человек» (1909) два крупных банковских деятеля – Шмулевич и барон Вассенштейн – изображены в негативных тонах. Марк Соломонович Розенштерн в «Пиратах жизни» (1912) А.В. Бобрищева-Пушкина – крупный финансист, делающий попытку путем махинаций приобрести предприятие за бесценок.

Однако постепенно формируется и принципиально иной образ еврея. Уникальным явлением была в то время пьеса популярного драматурга В.А. Дьяченко «Современная барышня» (1868), в которой умными, порядочными и бескорыстными людьми были изображены не только крестившийся еврей-врач Александр Штейнберг, но и его отец – верующий иудей бердичевский купец Янкель Штейнберг. Пьеса, в которой были высмеяны антиеврейские предубеждения и которая завершалась женитьбой младшего Штейнберга на дочери помещика, шла в Александринском и Малом театрах и была, по-видимому, первым позитивным изображением современных российских евреев на отечественной сцене.

В основном же положительный образ еврея создавали драматурги еврейского происхождения. Обращаясь к русской аудитории и изображая еврейскую среду, они рисовали персонажей преимущественно такого типа, критикуя либо дискриминацию евреев, либо замкнутый еврейский быт, нежелание евреев принять перемены, усвоить современные обычаи. Авторы использовали мелодраматические сюжеты, чтобы показать, что еврей – такой же человек, как и представители других народов, что он тоже любит, чувствует и т.д. Пьесы эти не имели широкого резонанса и на сцену не попадали.

В «драматической повести» Л.О. Мандельштама «Еврейская семья» (1872), действие которой разворачивается в Прибалтике, речь идет о дискриминации евреев со стороны живущих там немцев. Еврейский портной изображен старательным и умелым мастером, берущим за свою работу меньше, чем немецкие портные, но страдающим из-за преследований корпорации портных-немцев. Раввин предсказывает:

Не вечно будут эти муки [евреев],
Уж близко время искупленья:
Оно настанет – и тогда, —
Как посмеемся мы, мой друг,
При общем правды торжестве,
Над прежнею враждой племен!..154

В конце пьесы с помощью русского князя справедливость торжествует, и завершается действие апофеозом царю.

О.К. Нотович в пьесе «Брак и развод» (1870), в основе которой мелодраматический любовный сюжет, немало места уделяет изображению как антисемитизма, так и конфликта в еврейской семье между отцом-традиционалистом и сыном – кандидатом прав, сторонником приобщения евреев к современному образу жизни. И тут ясно выражается надежда, что благодаря действиям правительства и отказу евреев от замкнутости евреи станут равноправными. Сын говорит: «Благодетельное правительство начинает вторгаться в замкнутую среду наших единоверцев, и, судя по некоторым реформам, которые оно уже сделало в нашу пользу, мы можем уверенно возложить на него все наши надежды в будущем»155.

В драме В.С. Баскина «На распутьи» (1880) речь идет об умном и благородном еврее – студенте-филологе, который влюбляется в дочь помещика, подвергается из-за этого антисемитским насмешкам и издевательствам со стороны родителей девушки и их знакомых и в результате кончает с собой.

Таким образом, в 1860—1890-х гг. в русской драматургии сосуществовали два образа еврея – отрицательно изображенного чужака (создаваемый драматургами русского происхождения) и положительно изображенного благородного человека (создаваемый преимущественно драматургами еврейского происхождения). Первый был представлен на сцене (в основном как периферийный персонаж), второй существовал почти исключительно в литературе, но зато тут был в центре повествования.

Однако к концу XIX в. произошли заметные перемены. Определенную роль сыграло изменение эстетических установок. Во второй половине XIX в. русский театр постепенно отходит от жестких сценических амплуа и достаточно условных сюжетов и жанровых схем; в качестве идеала выступает «реализм», предполагающий жизнеподобие, верность «жизненной правде». Следствием этого был отход от единого образа еврея, стремление «воспроизвести» разные типы евреев – в зависимости от благосостояния, профессии, уровня образования, культурных ориентаций и т.п. Кроме того, к этому времени духовную атмосферу и вкусы общества стала определять интеллигенция. В этой среде сформировалось позитивное отношение к евреям. Процесс этот был весьма медленным, в народнической среде довольно сильны были и антисемитские настроения, народники даже распространяли направленные против евреев листовки156; принадлежавшие к народнической среде А.П. Пятковский и С.С. Окрейц издавали антисемитские журналы («Наблюдатель» – первый, и «Луч» – второй). Но к началу XX в. быть антисемитом стало неприлично, антисемитизм маргинализируется. Редко кто (как Андрей Белый и В.В. Розанов) проявлял его в печати (А. Блок, например, хотя и был антисемитом157, но публично свои взгляды по этому вопросу не выражал). Изменения в трактовке образа еврея были связаны и с тем, что наряду с евреем-фактором и евреем-финансистом в культуре все более важную роль стали играть образы еврея – деятеля литературы и искусства и еврея-революционера. Теперь отношение к еврею усложняется – его и боятся, и уважают. Образ еврея расщепляется, еврей постепенно из чужака становится все более своим, таким же членом русского общества, как русские немецкого, татарского, грузинского происхождения. Разумеется, определенная дистанция сохраняется, но усилия многих драматургов направлены на то, чтобы ее преодолеть. Драматурги, ориентированные на социалистичекие ценности, на равноправие, сочувствие угнетенным и т.д., начинают широко вводить позитивную трактовку еврея; характерный пример – имевшая большой успех и обошедшая всю страну пьеса Е.Н. Чирикова «Евреи» (1902). Действие ее разворачивается в местечке в черте оседлости (в Северо-Западном крае). Автор показывает как тяжелую жизнь еврев, так и преследования и оскорбления, которым они подвергаются. В пьесе собраны многие мотивы, которые обычно присутствовали в пьесах драматургов еврейского происхождения: конфликт верующего отца и его неверующих детей, идейные споры в еврейской среде (сионисты и марксисты), погром и т.д. Чириков явно усвоил традицию изображения евреев, разработанную русско-еврейской интеллигенцией.

Параллельно идет интенсивный процесс ассимиляции евреев (в том числе и через крещение), превращения их в русских еврейского происхождения. Немалую часть (русской) читательской аудитории и (русской) театральной публики составляют теперь евреи, и писатели, в том числе и драматурги, оглядываются теперь на них. Быстро растет число евреев-журналистов и писателей, причем немалая часть их ощущают себя русскими – по языку и культуре. Они усваивают установки русской интеллигенции (долг перед народом, ненависть к эксплуататорам и т.д.) и, в частности, ее неоднозначное отношение к евреям.

Если на ранних этапах основной проблемой для еврейских авторов было неполноправное положение еврея в русском обществе (черта оседлости, угнетение, бедность), то в начале XX в. на первый план выходит другая – разрыв с традицией, конфликт отцов и детей, расслоение еврейства (имущественное, социальное, идейное). Теперь для драматургов важен не столько конфликт евреев с окружением, сколько конфликт внутренний – потеря еврейской идентичности.

Одна, более традиционная, разновидность пьес содержит резкую критику еврейской замкнутости, бытовых и религиозных традиций, мешающих вхождению евреев в современный мир. Так, в драме И. Тенеромо (И.Б. Файнермана) «Развод» (1902) критика устаревших еврейских обычаев дана через показ того, как существующие у евреев порядки развода и наследования ломают человеческие судьбы. Драма Е.Н. Ильинской «Грядущий рассвет» (1902) направлена против раввинов и кагала, но в то же время в ней высмеяны обрусевшие и оторвавшиеся от своего народа евреи. В пьесе выведен молодой еврей, который общается с караимами. Местные евреи преследуют караимов, а он любит караимку и защищает их. Внук богача, он хочет стать ремесленником и заботиться о бедных. Герой стремится уйти в большой мир, чтобы посмотреть, как живут там, «и, вернувшись обратно, помочь всем, погрязшим во тьме, выбиться к свету». Он говорит: «Для меня Израиль дороже моих личных интересов, дороже моего счастья и жизни»158. В конце концов раввин и община его проклинают. Возлюбленную убивают, а он уезжает. У Н.Н. Лернера в драме «Бер Цыдукер» (1909) изображен богатый еврей, не дающий согласия на брак дочери с бедняком и выдающий ее за нелюбимого. Это ломает ее судьбу и приводит к самоубийству. Его племянник-студент так формулирует основную мысль пьесы: «Довольно этим фарисеям душить самосознание народа и держать его в своих жалких отрепьях выцветшего талмудического закона»159.