Залман Шнеур - Дядя Зяма

• Название: Дядя Зяма
• Автор: Залман Шнеур
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-7516-1237-5, 978-5-9953-0319-0

Залман Шнеур (1887–1959, настоящее имя Залман Залкинд) был талантливым поэтом и плодовитым прозаиком, писавшим на иврите и на идише, автором множества рассказов и романов. В 1929 году писатель опубликовал книгу «Шкловцы», сборник рассказов, проникнутых мягкой иронией и ностальгией о своем родном городе. В 2012 году «Шкловцы» были переведены на русский язык и опубликованы издательством «Книжники». В сборнике рассказов «Дядя Зяма» (1930) читатели встретятся со знакомыми им по предыдущей книге и новыми обитателями Шклова.

Лирический портрет еврейского местечка, созданный Залманом Шнеуром, несомненно, один из лучших в еврейской литературе.

---

Мейлехке Пик после такого мафтира спустился с бимы, как сомлевший слезает в бане с верхнего полка: растерянный, распаренный и чувствующий себя голым, как Адам… Чудо еще, что шелковый талес хоть немного прикрывает его стыд, как Еву — фиговые листочки. И в довершение всего Зяма стоит спиной к своему зятю и лицом к восточной стене. Видно, вся горечь в его душе уже перегорела… Не здесь будь помянуто! Ни про какого тестя не будь помянуто!

По дороге домой, после мусафа, тесть и зятек подавленно молчали, повесив головы. Но на полдороге Зяма все же не смог сдержаться:

— Ты же говорил, что все знаешь?

— Что?..

— То! Сколько надо обещать.

— Все ведь дают пуд керосина! — оправдывался зятек.

— Кто «все»?

— А тот, в прошлую субботу.

— Тот? Нищий. Торгует дегтем. Но ты? В ханукальную субботу после свадьбы! Зять… зять… знаешь, как это называется? Фе-е!

— Так ведь можно добавить!

— Теперь? После того, как люди смеялись? Кому это поможет?.. Знаешь, как это называется? Ел протухшую рыбу и еще доплатил[173].

— Я думал…

— Обо всем-то он думает и все-то он знает…

Но это были только опаленные перья. Шкварки пока жарились… Потому что отзвуки «алеф пуд карасин» уже разнеслись по улице, а с улицы — в улочки, а из улочек — в переулки. Сорванцы везде поджидали молодожена — и когда он шел один, и когда с Гнесей, и когда с тещей и тестем, и когда без них.

— Вот идет пуд карасина.

— Киевский богач с сумой!

— Что-то пахнет ка… карасином!

— Это ведь идет Зямин зятек.

— Нефтепромышленник.

— Дин-дин-дин!

— Алеф пуд карасин!

Больше всех прочих уличных мальчишек отличилась компания сирот. Они, эти сироты, учатся за общинный счет[174], их прозвали «малолетками». Они носят коричневые капоты из чертовой кожи с бархатными воротничками и разрезом от зада до земли. В городе их знают как самых бесстыжих и наглых пакостников и самых больших мастеров изводить людей. Они насели на Мейлехке Пика: провожали и встречали его повсюду новеньким, с иголочки «мишебейрехом», который они сочинили в его честь. Никогда в жизни Мейлехке Пик не слышал ничего подобного. Если бы это было не о нем, он бы, наверно, и сам получил большое удовольствие. Но, к несчастью, имелся в виду именно он со своим «пудом карасина».

Как правило, эти «малолетки» делились на два голоса. Устраивали из этого «мишебейреха», так сказать, дуэт, который потом сливался в единый хор.

Завидев идущего Мейлехке Пика, один из «малолеток» начинает хриплым голосом, изображая реб Исроэла-габая. Прищуривает глаз и торжественно затягивает:

— Ай, ай, ми-шебейрех
Гомон ве-Кейрех
гу йеворейх эс реб, реб, реб…[175]

То есть: ай, Всевышний, благословивший Амана и Корея, пусть благословит реб… реб… реб…

Второй «малолетка» отвечает басовитым голосом реб Ехиэла-хазана:

— Эс реб Мейлех береб Меер,
А грейсер дреер[176].

Первый снова спрашивает:

— Баавур шенодер?

То есть: потому что он обещал?

Отвечает второй:

— А нус он а йодер,
ун цвей теп клейстер
афн пейлишен клейстер[177].

И снова первый спрашивает с гнусавым напевом:

— Баавур зе йево-во-во-ре-х ей Ад-ней?[178]

То есть: чем же за это пусть бла-бла-благословит его Всевышний?

Отвечает второй басом:

— Мит а кестеле гилденодер
фун нисн биз одор,
ун мит цвей пор крукес
фун пейсах биз сукес[179].

И все подхватывают хором:

— Вейоциегу меострог леострог,
вемеарестантске роте,
лекаторжне работе[180].

Пищит начинавший:

— Шрей аф ди цейн![181]

Отвечает хор очень медленно и душевно:

— Венейма-а-ар о-о-омейн!

А теперь спрашивается: можно ли выдержать такой «мишебейрех»?

Мейлехке Пик и его тесть Зяма не выдержали.

Одаренный зятек Пер. М. Рольникайте и В. Дымшиц

1.

Несчастный мишебейрех с пудом карасина — это было только начало. Удачной покупке, которую Зяма отхватил на рынке женихов, еще предстояло себя проявить.

Спустя несколько дней после мишебейреха Зямин сват, реб Меер Пик, засобирался в Киев. И походя несколько раз намекнул дяде Зяме, что хочет поговорить с ним по определенному делу. Что это за «определенное дело»? — ну, сейчас он ничего определенного сказать не может, потому что… ждет определенного письма из Киева, ждет не дождется. Письмо должно не сегодня завтра прибыть от определенного человека. И этот определенный человек… В общем, видно будет!

Зяма-скорняк терпеть не мог таинственности.

— Где секреты, — говаривал он, — там и наветы[182].

И однажды, оставшись с реб Меером Пиком с глазу на глаз, Зяма прижал его к стенке:

— В общем, сват, говори, не стесняйся! Мы с тобой свои люди.

И киевский сват с круглой плешью начал с многочисленными намеками и подмигиваниями излагать. При этом он таинственно закатывал глазки, как и положено умному горожанину, который хочет обдурить хитрую деревенщину. Короче говоря, поскольку теперь у него есть определенное дело, поскольку он выторговал определенный товар за полцены, и поскольку в этом определенном деле у него есть определенный компаньон… Тс-тс-тс! Теперь он может выложить правду: этот компаньон — Кац. Носн Кац! Не слышали о Каце? Странно, кто же в Киеве не знает реб Носна Каца? Известный купец и маклер… Именно от него он ожидал определенного письма и наконец получил его. Так вот, на этом деле они оба, он и Кац, надеются заработать определенную сумму… Определенную часть платежа они уже внесли…

— Простите, сват! — говорит Зяма, сытый по горло такой разговорчивостью. — Зачем вы об этом рассказываете, то есть зачем вы об этом рассказываете мне?

Сват сразу заговорил короче и суше. Зачем?.. Сейчас он скажет. Он думает не о собственных делах. Он думает о деле для детей… Приданое не должно лежать просто так. Приданое в десять тысяч рублей серебром может приносить хороший доход, пока дети будут… Пока дети будут жить здесь.

— Дети — здесь? — насторожился дядя Зяма. — Что значит «дети — здесь»? Ведь договаривались, точно договаривались, что вы забираете детей с собой в Киев и даете им обставленную квартиру, вы — даете. И берете Мейлехке в свое дело компаньоном. А приданое пока лежит под проценты. Потому что в наличных у вас, реб Меер, нехватки нет… Так откуда взялись «определенное» дело и «определенный» компаньон?

— Мой Мейлехке совсем еще ребенок, — прикидывается простаком Меер Пик и поглаживает круглую плешь. — Я рассчитывал, что несколько… несколько лет он проведет здесь, пока я улажу определенные дела и вложу определенную сумму…

Короче, из дальнейшей беседы Зяма понял, что киевский сват с плешью, как у ксендза, уже начал его надувать… Что в Киеве для Мейлехке и Гнеси нет никакой «определенной» меблированной квартиры, никакого «определенного» дела тоже нет, а до настоящего богатства Мееру Пику так же далеко, как ему, Зяме, до хасидского благочестия. Зяме стало ясно, что сват — человек разорившийся, живет в долг и под расписку и, пожалуй, сам бы остался у кого-нибудь на содержании… Он только надеется, что с «определенной» суммой денег, то есть с приданым, он затеет новые «определенные» дела, и собирается когда-нибудь потом, через «определенное» время, вызвать молодоженов к себе.

А киевскому свату стало ясно, что Зяма не будет вкладывать приданое в его дела без твердых гарантий. Просто так, для «определенных» дел, Зяма и двух копеек не даст. И еще реб Пику стало ясно, что Зяма вовсе не такой уж простак, а он, киевский мудрец, на этот раз наговорил лишнего.

После этого разговора сваты начали друг на друга дуться.

Обиженная киевская сватья в поношенных нарядах больше не показывается на улице, зато киевский сват то и дело прогуливается с реб Исроэлом-габаем и рассказывает ему о том, как ему ужасно везет с определенными компаньонами, которые у него были, которые у него есть, которые у него будут… Но странное дело! Как только реб Меер Пик издали замечает своего свата, реб Зяму, ему становится не по себе и он меняет тему.

Гнесю пока предупредили, что ее отъезд с Мейлехке в Киев будет еще очень нескоро, а «учеба на зубного» — тем более.