Джонатан Ховард - Йоханнес Кабал. Некромант

• Название: Йоханнес Кабал. Некромант
• Автор: Джонатан Ховард
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Праходим мы значит через бальшие варота и мама такая гаварит:

— Тимоти солнышко не атхади от любимой мамачки и не спиши да што ж это такое куда ты падевался?

Как ты дагадался, дарагой читатель, я сбросил аковы матиринской любви (беее, миня уже ташнит от ниё) и улител, как свабодная птица. (Гыгы как бальшой жырный уродлевый гриф гыгы, — гаварит мой брат Виктор каторый только што прачитал это чериз моё плечо. Да что он знает? Он с криком убигает от интиресных передач про жывотных по телику, И ВОТ МЫ ВИДИМ ВСЮ ЖЕСТОКОСТЬ МАТЕРИ-ПРИРОДЫ, скрежет зубов, рычание, визде кровь, греющие душу рыдания пирипуганово Виктора на кухне. Но я аташол от темы). Паследний раз миня видили, кагда я бежал такой чериз ярморку, а всякии жуткии развличения развращали маю неакрепшую децкую психику. АФИГЕННО! Яувидил ПОИСТПРИЗРАК и падбежал к худому дятьке, каторый рядом стаял.

— Здрасьти мистер можна мне на ваш поист призрак пажалуста пажалуста пажалуста, — попросить мне не сложна.

— Тебе, смотрю, не терпится, а, малой? — сказал мистер Костинз, посмотрев на подпрыгивающего мальчика прямо перед собой. — Мама твоя где?

Мальчик растерялся.

— Вон там, — произнёс он наконец, указывая на половину округа.

— Вот как, — сказал Кости. — Славно. Тем дольше она будет тебя искать, парень. Отлично. Ты, значит, на «Поезд-призрак» хочешь, а?

Мальчик закивал так яростно и быстро, что человек постарше на его месте потянул бы себе шею.

— Хорошо, но ты должен понимать, что это самый жуткий из всех аттракционов, усёк? У нас тут были одни, ты только представь, зашли туда детьми, раза в два тебя старше, а вышли дряяяяхлыми стариками. Чтобы изобразить «дряяяхлого», он растопырил ноги, и затряс руками.

— Да что там, до того, как я туда зашёл, у меня была шикарная шевелюра. А теперь глянь-ка!

Он стащил с головы котелок, обнажив идеально гладкий череп. Мальчик радостно захохотал.

— Смейся сколько хочешь, но только посмотри, что этот аттракцион со мной сотворил: мне всего пятнадцать!

Думаю, он ПАГРЕШИЛ против правды, но это не важна, патамушта ПОИСТ ПРИЗРАК манил к сибе (в периноснам смысли). Ващето не сафсем в периноснам патамушта на крыше стаял агромный СКИЛЕТ и махал сваей бальшой рукой. И ещо большая горила с камнем. Но, какой ужос, у меня не было ДЕНЕХ.

— Денег нет, а? — спросил Костинз. — Чтоооо ж…

Он драматично посмотрел по сторонам, а затем нагнулся и шепнул:

— Я, пожалуй, плюну на правила и впущу тебя. Но это тайна, понял? Друзьям не говорить, потому что им мне придётся отказать. По рукам?

В восторге от такой секретности, мальчик закивал.

— Ну что ж, — сказал Кости, шагнул в кабинку и схватил кусок картона. — Вот, держи. Один бесплатный билет, за счёт заведения.

Мальчик с благоговением взял его. Костинз вышел из кабинки и строго спросил:

— У вас есть билет? Вижу, есть.

— Он выдернул его у мальчика из пальцев, разорвал надвое и вернул ему талон. Затем, улыбнувшись, сказал: «Заканчивается посадка на Поезд-Призрак!» — и жестом указал мальчику войти в первый вагон.

А машинист то же СКИЛЕТ!!! Худой дятька гаварит:

— Эй машинист вот это мой друг смотри штоб не заскучал.

Машинист атложил сваю газету про скачки и скозал:

— Как скажеш Костинз, — што празвучало давольна иранична.

Патом худой дятькаушол и ПОИСТ-ПРИЗРАКпаехал. Этот ПОИСТпанастаящему выпускал дым и пар, не то што этот ацтой на ярмарки Батлира. Там у машиниста било больше прыщей чем у маево брата, а это о чёмто гаварит. Он там проста сидел весь день, и балтал с девками. Разви можна быть такими ниразборчивыми. А этот — подходящий машинист, патамушта он был мёртвый, а не проста страшный как смерть.

Вопщем ПОИСТ тронулся с места и заехал в ТУНЕЛЬ УЖОСА! я то знаю, патамушта так было написана над въездом.

Поезд быстро набрал скорость и ворвался в туннель, как хорёк в яму; ворота, из-за которых внутри было темно, распахнулись от удара. Перед Тимоти промелькнула нарисованная на створках безобразная ухмыляющаяся физиономия, которая тут же скорчилась, будто предчувствуя удар. Он мог бы поклясться, что услышал, как створки ворот охнули и с громким стуком отскочили от конечных упоров.

Ха-ха, — лаконично отреагировал на это машинист. Поезд обогнул угол, съехал по невысокому спуску, который явно увёл их под землю, замедлил ход, сделал резкий поворот вправо, и снова начал набирать скорость. За свою короткую жизнь Тимоти не часто катался на поездах-призраках, но этот без сомнения не был похож на остальные. Даже то, что поезд направился к воротам справа от фасада, тем самым начав поездку по аттракциону против часовой стрелки в отличие от обычного движения по часовой, будто намерено было сделано для того, чтобы разрушить привычное представление. Время шло, но ничего не происходило. Тут он заметил небольшое серое пятно, которое по началу он принял за окно. Нет, какое-то оно бесформенное. Внезапно он понял: это был большой игрушечный кролик около четырёх футов высотой. Несомненно, он видел лучшие дни: одно ухо согнулось пополам, мех местами облез, видна была мешковина, а один глаз-пуговка свободно болтался на нитке прямо у щеки.

— ЭТО НИ КАПИЛЬКИНЕ СТРАШНА! — вазмутился я, не испугавшись агромнова кролика. — Миня надули и розвели. Я бы папрасил штобы мне вирнули деньги, если бы заплотил. Но я и не заплотил.

— Я ваплащение децких страхав, да будит тибе извесна. — скозал кролик. — Вижу, я ранавата пришол. Падажди лет двацать, дружок, вот тогда страху не аберёшся.

— Не панимаю как такое вазможна, мой добрый патрёпанный друг, — атветил я, — У меня никагда не было игрушечнова кролика, а следавательна я никак не мог пиринести на ниво маи фрейдиские травмы. Такто, лапаухий.

Толька тагда я заметил в темнате у ниво за спиной стол, за каторым седели другии агромные игрушки. Они играли в КАРТЫ и пили ПИВО, гаварили штото вроди:

— Спорим у тибя был плюшевый мишка или зубастая абезьянка по имени мистер Нана или висёлый кальмар…

Из темнаты донеся галасок:

— … или Кроматти — дружилюбная пегая крыска.

И все астальные игрушки начали кидать в нево стаканы.

— Заткнись, Кроматти, — закричали они, — ни у каво за всю историю не было дружилюбной пегой крыски. Заткнись, пока апять не накастыляли.

Кролик страшила вздахнул глубоким вздохам и скозал:

— Чевото я немнога устал. Нада воздухам падышать. Эй, — скозал он и махнул машынисту «Стой. Падвизиминя».

Вопщим, мы астоновились, и кролик страшила, которово звали Ян, влес и мы дальше паехали.

Кролик-страшила Ян осторожно взялся за нитку, торчавшую рядом с болтающимся глазом, и аккуратно потянул, возвращая глаз на положенное место.

— Так-то лучше, — сказал он Тимоти. — Когда у вас один глаз вот так блуждает, с бинокулярным зрением вообще творится чёрте что. Итак, хозяин?..

— Тимоти, — ответил Тимоти тихим голоском, но не таким уж и тихим, если учитывать обстоятельства.

— Хозяин Тимоти, как вам наша ярмарка?

— Немножко… забавно.

— О, да, — ответил Ян, наклонившись вперёд и всматриваясь в темноту. — Эта ярмарка и вправду довольно забавная.

Внезапно откуда ни возьмись повыпрыгивали тоненькие человечки, по-видимому, сделанные из огромных проволочных ёршиков для чистки труб, со сломанными ложками вместо голов и принялись танцевать, мягко позванивая. Тимоти еле заметно подпрыгнул.

— Прочь! — закричал Ян. — Вон, сорванцы, чтобы я вас не видел!

Человечки, так же мягко позванивая, ускакали. Ян повернулся к Тимоти.

— Я имею в виду, а чего вы хотите? Это же просто катавасия. Мы работаем уже столько месяцев и не встретили ни одного человека, который бы до смерти боялся сюрреализма. Неприязнь? — он поводил лапой из стороны в сторону. — Возможно. Страх? Не-а.

Ещё некоторое время они продолжали путь в молчании. Некто неописуемо жуткий появился из темноты и уселся у путей, покуривая папиросу.

— Я живу у тебя под кроватью. Уууу! Уууу! — это уханье можно было бы назвать достойным чудовища, если бы некто проявил больше энтузиазма.

— А вот и нет, — скозал я. — Я сплю на верхней койке так што если у миня под краватью кто и жывёт так это мой брат Виктор. А ты и близко не такой ужасный.

— Ерунда какая-то — произнёс некто и начал растворяться во мраке, пока не остался виден только горящий кончик его папиросы.

— А вы крепкий орешек, господин Тимоти, — сказал Ян.

Над ними навис гардероб, его дверца начала медленно, угрожающе открываться. Ян высунулся из поезда и пинком закрыл её.

— Зря стараешься, — бросил он скрывшемуся во мраке шкафу. Оттуда как будто бы доносились приглушённые ругательства. — Он ещё ребёнок.

Ян повернулся к Тимоти и посмотрел на него оценивающим глазом. Дёрнув за нитку, он начал смотреть на него уже двумя оценивающими глазами.