Джордж Майкл - Семья Майклов в Африке

• Название: Семья Майклов в Африке
• Автор: Джордж Майкл
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1994
• ISBN: 5-87994-032-2

Джордж Майкл, знаменитый охотник, навсегда отказывается от профессии «истребителя зверей». Вместе со своей женой и детьми он отправляется в путешествие по саванне с кинокамерой. Это путешествие и составило основу сюжета книги. Автор рассказывает об африканских заповедниках, о повадках диких животных и своеобразной природе африканской саванны. Он знакомит читателя с увлекательной, но трудной профессией «охотника с кинокамерой». Результатом поездок Майкла явилась серия кинофильмов о животном мире Африки. Об истории создания одного из этих фильмов — «Барабаны судьбы» — рассказывается в книге. Она с интересом будет прочитана всеми, кто любит приключения, природу, животных.

---

Прибыв на границу, мы обнаружили, что там введены строгие меры предосторожности. Солдаты с пулеметами и винтовками с примкнутыми штыками остановили нас в двухстах ярдах от здания таможенной и иммиграционной служб и препроводили в таможню. Там нас обыскали и допросили. Наш автомобиль также был тщательно обыскан и столики конфискованы.

Мы заявили протест и объяснили по-арабски, что, когда мы переезжали границу утром, мы получили от одного из офицеров устное разрешение провезти обратно столики для игры в триктрак. Но, казалось, все объяснения в мире потеряли силу, и единственный ответ, который нам давали, гласил: «Мумнох» (не дозволено).

— Кто ваш начальник? — спросил я.

— Он сейчас вне службы.

— Мне бы хотелось видеть его, будьте любезны.

После долгих препирательств нас неохотно провели к зданию по соседству, которое оказалось не чем иным, как офицерским общежитием. Там нас представили красивому молодому человеку. Отвечая на наш вопрос, он сказал, что он и есть капитан, начальник поста. Мы изложили свое дело, и после продолжительных словопрений он разрешил нам взять два столика поменьше. Остальные четыре, заявил он, подлежат изъятию.

Мы были страшно расстроены. Еще бы! Проехать столько миль, истратить столько денег — и все для того, чтобы наши чудные столики были конфискованы. И тут мне пришла в голову мысль.

— Вы играете в таули (ливанское название триктрака)? — спросил я капитана.

Он улыбнулся и сказал, что играет.

— Ну так, если вы настоящий игрок, а я думаю, это действительно так, у меня есть предложение.

— Какое? — осторожно спросил он.

— Мой друг, — сказал я, указывая на Джона, — играет в триктрак как никто другой. Если хотите, можете сыграть с ним партию. В случае вашего выигрыша оставляйте столики у себя, мы только поздравим вас с победой. Но если проиграете, мы забираем их с собой.

Должно быть, я изрядно раззадорил его и пробудил в нем боевой дух, потому что он громко, от души расхохотался и сказал:

— Друзья мои, на нашей работе мы не часто встречаемся с людьми, в которых было бы столько спортивного задора, как у вас. Я с удовольствием принимаю ваше предложение.

На этом посту было всего шесть пограничников. Один из них стоял на страже у входных ворот, остальные четверо столпились за спиной своего капитана, наблюдая, как он меряется искусством с Джоном. Я не сомневался, что Джон выиграет, потому что играет он действительно хорошо.

Капитан тоже оказался отличным игроком, лучшего соперника для Джона трудно было бы отыскать. Игра шла с переменным успехом, но вот к концу решающей схватки Джон завертел над головой маленький кожаный ящичек с костями, что-то забормотал на африкаанс и бросил кости на столик. Все стояли не шелохнувшись, глядя на доску. Маленькие белые кубики прокатились по красиво инкрустированной поверхности, ударились об окантовку, отскочили на середину и застыли на месте, открыв две шестерки. Мой двоюродный брат и я, стоявшие за спиной Джона, весело похлопали его по спине и громко высказали свое одобрение. На лицах пограничников, болевших за капитана, отразилось беспокойство, видимо, они рассчитывали, что капитан выиграет и они поделят между собой трофеи. Джон повторил свой фокус-покус, и опять выпали две шестерки, окончательно утвердившие его победителем. В комнатушке поднялся невообразимый шум. С громким стуком падали на бетонный пол стулья, раздались резкие голоса, осуждавшие капитана за некоторые неудачные броски. Джон сложил столики и с победоносным видом вышел из комнаты.

Пятнадцать минут спустя, надежно устроив все столики на заднем сиденье автомобиля, мы проехали мимо часового у шлагбаума и направились в Бейрут…

В создавшихся условиях мы с Джоном решили покинуть Бейрут первым же самолетом. Но это было легко сказать и трудно сделать. Все билеты на самолеты, вылетающие из Бейрута, были распроданы на неделю вперед. Нам не оставалось иного выбора, как ждать своей очереди в длинном списке ожидающих.

— Пока мы еще здесь, почему бы не попробовать купить подарки для своих? — сказал Джон.

— Хорошая идея, только сомневаюсь, чтобы магазины были сейчас открыты. Впрочем, давай пройдемся. Может, чего и найдем.

Около часа ходили мы по опустевшему городу, но ничего не нашли. Мы уже хотели взять такси, когда у тротуара, заскрежетав тормозами, остановился автомобиль. Это был мой двоюродный брат Хабиб.

— Где вы пропадали, черт вас возьми? — крикнул он. — Ищу вас по всему городу.

— Никак не найдем магазин, где можно купить какие-нибудь сувениры, все закрыто, работают одни только кофейни и рестораны.

Подумав секунду, Хабиб сказал:

— Лезьте в машину. Один мой друг держит ювелирный магазин. Он обслужит вас за закрытыми дверьми.

Объехав Сахат-эль-Бурж, главную площадь в центре города, Хабиб поставил машину, и, пройдя около двухсот ярдов, мы вошли в Сук-эль-Сайигин, улицу Ювелиров, где стоял магазин друга Хабиба. Железная решетка перед магазином была лишь немного приспущена, изнутри в полумрак улицы пробивался свет.

— Он у себя, — сказал Хабиб и постучал по решетке.

Через некоторое время ее осторожно подняли изнутри, и мы увидели крошечную ювелирную лавку, похожую на пещеру с кладом, полную красивых золотых украшений ручной работы. Мы обошли лавку, отбирая понравившиеся нам безделушки, расплатились и уже хотели уходить, когда ювелир спросил Хабиба, не подвезет ли он его, когда поедет домой. Ювелир покинул магазин вместе с нами.

Пять дней спустя мы сели в самолет ливанской авиакомпании, направлявшийся в Хартум. Там мы пересели на самолет, отлетавший в Иоганнесбург, и прибыли домой семнадцатого мая, как раз к моему дню рождения.

Итак, я вернулся в Южную Африку, к любимой жене и детям, которые делили со мной все приключения, пока я снимал «Майклов в Африке». То было время грандиозных сафари, правда не всегда таких, какие мне по душе. В конечном итоге я добился успеха в этих необычных джунглях — мире увеселительного предпринимательства Англии и Америки — и возвратился не со слоновой костью, не со шкурами или билтонгом, но с чудесными воспоминаниями и со славой и богатством. Однако этот мир сделок, контрактов и людей с каменными сердцами не был моим миром, и я был рад расстаться с ним. Я не боюсь опасности, и миг, когда листья мопани раздвигаются, открывая готового к нападению слона, мне куда предпочтительнее того момента, когда собрат, которому ты доверял, преспокойно присваивает себе плоды твоих трудов. Лев, наделенный острыми зубами и когтями и царственной отвагой, добывает свое пропитание куда более чистоплотно, чем изворотливые крысы бетонных джунглей цивилизации. Даже греющийся на солнце страшила крокодил никогда не прикидывается вашим лучшим другом.

Я снова был среди широких просторов Африки, в студии, стены которой — густые леса и перепутанные заросли, крыша — яркое синее небо, а декорации освещены светильником вечной жизни. Я снова был среди ее актеров, которые величественной походкой ступают по обожженным солнцем равнинам и безмолвно, как смерть, подкрадываются к своей добыче.

С течением времени современные студии выйдут из моды и устареют, их придется перестраивать и переоборудовать. Их актеры состарятся, станут немодными и больше не смогут ни смешить своих зрителей, ни вызывать слезы у них на глазах. В моей же студии, в моей Африке, не изменится ничто, кроме декораций. Ее актеры никогда не состарятся и будут исполнять свои роли с неизменным изяществом и красотой, неизменной силой и яростью. Сегодня они поступают так, как поступали в давно прошедшие дни, и будут всегда поступать так в будущем. Они помогли мне достичь счастья, не того счастья, что приходит с успехом, а того, что приходит с удовлетворением собой. В Африке я всегда был доволен собой.

Я был рад своему успеху, который обеспечивал мою семью и меня на тот день, когда я стану слишком стар, чтобы отправиться в сафари, и когда я стану недостаточно расторопен, чтобы отразить кидающуюся на меня смерть быстрым и точным выстрелом из винтовки. Я был рад и тому, что теперь можно забыть дни, бессмысленно проведенные в прокуренных комнатах, и вечера в душных ночных клубах. Я вновь обрету покой и свободу странствий по диким просторам среди таких привычных картин и звуков. Я познаю полное счастье вечеров под звездным небом, когда пламя костра становится все ниже и опадает на раскаленные угли. Тогда виски идет вкруговую, и во мраке, обступающем добрых друзей, миллионы ночных звуков Африки, моей Африки, слагаются в симфонию, слаще которой для меня нет звуков на свете.

Примечания

1

Торжество, во время которого жарятся целые туши. Так же называется и сама зажаренная туша.