Геннадий Ананьев - Андрей Старицкий. Поздний бунт

• Название: Андрей Старицкий. Поздний бунт
• Автор: Геннадий Ананьев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-021342-5

Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…

---

- Осиротели мы, но не лишились права сказать свое слово, слово Великого Пскова! Многие горячие головы предлагают взяться за мечи, а я скажу так: слабость не может одолеть силу. Что Псков против России?! Если кто мыслит Польшу с Литвой да рыцарей душегубцев звать в поддержку, предает благополучие Великого Пскова! Разве не опорочит нас на веки вечные подобное?! Да еще подтолкнет под ярмо иноземное, от которого мы отбивались всегда с помощью московской рати. Вот я и спрашиваю: гибели мы хотим или мирного житья в лоне матери-России?!

- С Россией! - послышались со всех сторон голоса.

- Тогда слушайте мое слово: бьем челом царю всей России Василию Ивановичу от мала до велика, да жалует он свою древнюю отчину. Заверим мы государя, что ни в чем не станем противиться Богом данной власти, да будет царь российский волен в своей вотчине.

Долго молчала вечевая площадь. Послышались всхлипы, кто-то даже зарыдал навзрыд. Но вот площадь в конце концов выдохнула тяжелым словом:

- Принимается.

- Тебе везти челобитную, - раздались тут же голоса.

- С честью исполню волю твою, Великий Псков, - ответил мастер.

Появился писарь со свитком и своими принадлежностями, сам составил челобитную на основе слов кольчужника, тут же ее зачитали, и псковитяне еще раз единодушно, хотя и с тоской, выдохнули:

- Принимается. Нынче же ехать в Великой Новгород.

Чтобы не обузно и споро ехать, посольство небольшое - в основном ремесленники, коим усталость не великая помеха. Они выбрали мало езженную дорогу, поболее короткую: через Боровичи и дальше - по Шелоне. Полторы сотни верст одолели менее чем за два дня. И вот ударили челом боярам, их встретившим.

Прочитав челобитную, царь Василий Иванович допустил к себе псковских ремесленников.

- Я вижу теперь, что псковитяне душой со мной, в это верил и прежде. Воду мутят посадники.

- Великий Псков, государь, молит тебя сменить гнев на милость. Отпусти уважаемых горожан. Не все они мутят воду. Объяви им свою волю, пошли с ними своих бояр на вече либо приезжай сам, и мы скажем свое слово. Псков - с Россией. Псков - твоя вотчина, как вся русская земля. И волен ты в единовластии твоем.

- Уважу. Ступайте с миром.

Сдержал обещание Василий Иванович, освободил всех. Послал к ним князей Ростовского, Шуйского, конюшего Челяднина[110], дьяков Мисюра-Мунехина и Луку Семенова с твердым наказом:

- Либо Псков в единстве с Россией, либо - кара. Вечевой колокол - долой. Наместники мои в Пскове и всех меньших городах. Воеводы - тоже мои. Ты, Иван Челяднин, более речист, вот и убеди вольницу в пользе единения и единовластия.

- Приложу все усилия.

Челяднин действительно расстарался, выступление начал с обвинения:

- Самодержец всей Русской земли еще не сменил гнев на милость. Младшие люди Пскова, оставшись без вас, посадники и бояре, признали Василия Ивановича своим государем. Их окончательное слово: «Господь Бог и ты волен в твоей отчине». Стало быть, вы мутите воду, строите ковы. Хитрость-то ваша белой стежкой смотрится: обвиним, мол, наместника, глядишь, выгадаем что-нибудь для себя. Не выходит это у вас. Хитрость ваша вам же боком оборачивается. Вот так. Если уразумели, то слушайте теперь, что вещает вам Василий Иванович милостью Господа царь и государь всей России.

Челяднин строго оглядел всех посадников и бояр, особенно долго задержав взгляд на Акимове, и когда убедился, что во всех глазах знатных псковитян больше нет гордыни, есть лишь смирение - а у иных даже страх, - ибо именно их касалось обвинение, продолжил более спокойно:

- Вот слова государя: предки наши, отец мой и я доселе берегли вас милостиво, ибо вы держали имя ваше честно и грозно, наместников слушались. Ныне же дерзаете быть строптивыми, оскорбляете наместника, вступаетесь в его суды и пошлины.

Обвинения конюший сыпал горстями, многое преувеличивая. Сильнее всего досталось посадникам и судам земским, которые непомерно притесняют меньших горожан, но особенно сельский люд. Обвинил конюший сановных псковитян даже в том, что они готовы принять врагов единовластия в России под свое крыло, хотя об этом прежде никакого разговора в боярских кругах не велось. Стало быть, мыслилось. Не с потолка же взял это конюший?

Закончил Челяднин свою пылкую речь так:

- Государь считает, что вы заслуживаете великой опалы, но он смилуется, если вы исполните в точности его волю: уничтожите вече, примете его наместников в самом Пскове и во всех меньших городах, если примете единый для всей России порядок, установленный Русской Правдой и иными уложениями, единый суд, единую пошлину. Примите беспрекословно его царское слово, и он не тронет вашей собственности, приедет к вам помолиться Святой Троице. Ну, а ежели ваше властолюбие затмит разум, царь Василий Иванович будет вынужден делать свое дело с Божьей помощью. Кровь же христианская взыщется с мятежников, которые смущают народ на прозрение к государеву жалованию и на действия, противные единовластию. Все. Никаких слов ваших слушать сейчас не будем. Поезжайте в Псков, собирайте вече и решайте. Пока государь шлет к вам не рать, а дьяка Долматова. Он повторит слово царя Василия Ивановича всему честному народу Великого Пскова. Дьяк Долматов выедет вместе с вами.

- Дозволь слово, конюший? - поднялся боярин Сильвестр, ярый противник посадника Юрия Акимова.

- Свое слово скажешь на вече. Не здесь нам обсуждать волю государеву.

- А я и не собираюсь этого делать, только прошу от имени тех, кто не держал сторону Юрия Акимова, прежде нашего выезда послать свое слово гражданам Пскова. С этим посланием пусть поедет не из посадников кто, не из бояр, а из купцов или ремесленников. Выберем самого уважаемого. Мы же задержимся с выездом всего-то на пару дней. Пусть наши сограждане, почитав наше воззвание к ним, подумают перед вечевым собранием о судьбе Великого Пскова.

- Предложение разумное. Думаю, государь не воспротивится.

Василию Ивановичу понравился этот ход. Он даже высказался за то, чтобы вече было проведено до возвращения и первого посольства, и знатных граждан города.

- Задержу их теперь словно гостей своих, а поступлю с ними так, как решит вече.

В Псков воззвание повез купец Онисим Манухян. Короткое воззвание, крик души: «Перед лицом государя мы единомысленно дали ему крепкое слово своими думами за себя и за вас, братья, исполнить его приказание. Не сделайте нас преступниками. Буде же вздумаете противиться, то знайте, что великий князь в гневе и ярости устремит на вас многочисленное воинство: мы погибнем и вы погибнете в кровопролитии. Решайтесь немедленно…»

Купец Манухин прочитал это воззвание всему народу, собранному на площадь вечевым набатным звоном.

- Теперь, - пояснил он, - не станем обсуждать. Думайте. Мой совет: разумно решайте. Вече соберем, когда приедет из Великого Новгорода посланец царев - дьяк Долматов.

О чем думать, о чем рассуждать. Выбор мал: гибель или смирение. Обливайся, стало быть, слезами и жди терпеливо дьяка Долматова. Впрочем, терпеливо ли. Дьяку не дали даже отдохнуть с дороги. Едва Долматов въехал в город - ударил вечевой колокол. Все понимали, что это последний его звон. Своими руками придется снимать дорогой сердцу колокол, сопровождавший всю их жизнь с самого рождения. Снимать и грузить на розвальни.

Площадь заполнялась быстро. Хрустел под ногами морозный снег, но - чудо: пока слушали слово царя, которое передал дьяк Долматов, пока обсуждали ответ, на небо наползли брюхастые тучи, и повалил снег. Липкий, лохматый. Падая на лица, он таял, и поэтому казалось, что лица жестокосердных, кто не обливался слезами, видя, как спускают на землю вечевой колокол, все равно бороздят слезливые потоки.

Но что теперь слеза?! Падение вечевого колокола - Неизбежность. Конечно, до одури жаль вольности, но разве она такая, как прежде, когда, осели на берегу Балтийского моря. И когда каждый гражданин основанной венедами[111] Вольной республики - от первого Посадника до последнего слуги - по доброй воле неукоснительно исполнял правила общежития, установленного на вечевых собраниях. За пару сотен лет д0 рождества Христова, отступив под натиском готов на восток, венеды осели на новых местах, основав Псков и Новгород, где сохранялся неизменным вечевой образ правления. Быстро эти города набрали силу, торгуя с помощью собратьев-финикийцев со всеми странами Европы и даже с Африкой.

Процветание, главный источник которого виделся в добровольном и неукоснительном соблюдении нравственных законов, послужило хорошим примером для других славяно-русских ветвей - вечевые колокола возвысились во всех крупных городах России.

Увы, золотой век не был слишком долгим. Властолюбие и алчность, свойственные большинству людей, особенно обретающим богатство, постепенно подсекали корни народовластия, и вечевые колокола начали исчезать с городских площадей один за другим, а вместо них возводились дворцы князей-властелинов, хоромы бояр, тоже охочих до власти.