Геннадий Ананьев - Андрей Старицкий. Поздний бунт

• Название: Андрей Старицкий. Поздний бунт
• Автор: Геннадий Ананьев
• Издательство: АСТ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-021342-5

Андрей, младший сын великого князя Ивана III, со своим старшим братом, великим князем Василием III, жил в полном согласии. Но после его смерти в 1533 году у Андрея начались недоразумения с правительницей Еленой Глинской: по причине малолетства будушего царя Ивана IV многие бояре видели в Старицком кандидата на престол.Постепенно недоразумения перешли в неповиновение, а затем и в открытый бунт…

---

Короче говоря, ради спокойствия соратников-воевод и учитывая возможные дурные последствия, князь Андрей, хотя ему так не хотелось участвовать в подготовке послания царю, покорно склонил голову. Сам Дмитрий начудесил, самому бы и отдуваться.

- Как велишь, главный воевода. Ты за все в ответе, - сказал брату.

Вот, наконец, гонец ускакал, стало быть, дней пяток жить в неизвестности. Князь Дмитрий словно задремал. Даже наблюдателей на берег Волги не отрядил, о том, что это надо сделать, осторожно сказал ему князь Курбский уже после отъезда Андрея Старицкого к своей рати. Вернее сказать, Курбский взял на себя организацию наблюдения.

- Мой полк Передовой, и не мне ли высылать тайных наблюдателей, князь Дмитрий Иванович?

- А мы разве еще не сделали этого? На совете же речь шла о том, чтобы иметь наблюдателей на берегу.

- Но ты ни словом после этого не обмолвился.

- А ты, первый воевода полка своего, разве не знаешь своих обязанностей?

«Вот так… С больной головы на здоровую, ну да ладно, лишь дело бы делалось исправно», - подумал Курбский и спросил еще раз, на всякий случай:

- Стало быть, наблюдение веду я?

- Да. Доклад мне два раза в сутки: утром и вечером.

Примерно в тот срок, на который воеводы рассчитывали, прискакал гонец из Москвы, привез повеление царя Василия Ивановича: ждать, ничего пока не предпринимая, подхода с новыми полками князя Василия Холмского, которому и быть в дальнейшем главным воеводой.

До глубины души оскорбился князь Дмитрий Иванович: его, царева брата, подчиняют Василию Холмскому! Всего-навсего - шурину. Видано ли такое?! Унижение невероятное! Князь Андрей тоже не очень был доволен таким распоряжением, считая, что мог бы царь, отозвав князя Дмитрия, его, Андрея, поставить на главное воеводство, одного или, на худой конец, вместе с Хабаром-Симским. А что Василий Холмский? Он славен более ратными успехами отца своего, при стремени которого ратоборствовал, а у самого же ни одной значительной победы за плечами.

Вроде бы оказались оба брата не довольны Василием Ивановичем, это ли не самый подходящий момент и предлог возмутиться, объединившись? Однако, когда князь Дмитрий заговорил об этом с Андреем, тот резко обрубил:

- Одному Господу Богу подсуден наш царственный брат. Не нам с тобой осуждать его решения, его волю. Наш удел - полное ему подчинение и, если хочешь, братская поддержка. Без задних мыслей. Или ты забыл завет нашего отца?

- Не забыл. Но разве можно мириться с явным попранием родовой чести?! Отец говорил о дружной жизни, а какая это дружба, если Василий наплевательски относится к нам, его братьям?

- Не только можно мириться, но и нужно! В данном случае мы с тобой виноваты. Ты - в первую голову, в полном поражении, в гибели множества ратников, нам врученных. А сколько плененных, которым суждены муки на всю их жизнь?! За такое верхоглядство не отстранения ты достоин, а наказания. Все! Больше ни слова! Иначе вынудишь меня слать гонца к государю.

- Эх ты… Не вырос из рубашонки последыша.

Проглотил обидные слова князь Андрей, не стал обострять и без того нелицеприятный разговор, молча покинул главного воеводу, стараясь больше не оставаться с ним наедине.

Прошло несколько дней, и князь Курбский, первый воевода Передового полка, стал докладывать главному воеводе о странных вещах: Казань живет обычной мирной жизнью, посчитав, похоже, что побитая русская рать ушла восвояси. Более того, по всему видно, что на Арском поле готовится ярмарка, которую устраивают здесь ежегодно. Каждый день причаливают к пристани по несколько купеческих судов из Шамахана, по Каме подплывают суда, растут, как грибы после теплого Дождя, шатры и палатки. Известия об этом словно мед хмельной будоражили Дмитрия.

«О чем-то возмечтал. Не иначе», - подметил князь Андрей, знавший брата лучше всех.

До подхода новых полков оставалась еще пара недель, а на Арском поле развернулась ярмарка. Многолюдная. Шумливо-праздничная.

Все ворота Казани - настежь. Народ шастает через них толпами, а стражи вроде бы нет вовсе.

Главный воевода Дмитрий Иванович позвал к себе князя Курбского.

- Вот что, пошли-ка в Казань лазутчиков. Пусть пойдут в город под видом рыбаков ли еще кого-нибудь. Но лучше - рыбаков. Хорошо бы лазутчики были из татар. Пусть свезут свежую рыбу на продажу. Есть ли в твоем полку касимовские татары? Лучше, если крещеные и православные.

- Не без того. Найду обязательно.

- Действуй.

Дело стоящее. Разведать все в Казани до подхода Холмского худо ли будет. Ловчее можно повести наступление. Поняв это, князь Курбский расстарался и через пару дней доложил главному воеводе:

- Ив самой крепости, и на Арском поле, на ярмарке, спокойно. Почти все уверены, что русские полки ушли зализывать раны. Побили, как они говорят, гяуров, которые, мол, долго теперь не сунутся. А как ярмарка закончится, собираются казанцы малым походом пограбить приволжские города, и на Оку тоже морды вострят.

- Что ж, поучим, как рассупониваться. Зови ко мне Андрея Ивановича и всех первых воевод. Обсудим, как одолеть Казань, пользуясь ее беспечностью.

Князю Курбскому известна воля царя Василия Ивановича, который приказывал ничего не затевать до подхода князя Холмского. Неужели князь Дмитрий задумал самовольство? Похоже. «А-а-а, пусть его. Он в ответе перед государем, - решил Курбский. - Упрись, доказывая опасность опрометчивого шага, обвинят в бунтарстве…»

Передавая приказ главного воеводы спешно собраться у него, князь Курбский сообщал и о поводе для сбора. Каждый из воевод воспринимал услышанное с возмущением, но никто из них не осмелился высказываться откровенно даже среди своих соратников. Доложат главному воеводе - попадешь к нему в немилость, а значит, и к самому царю Василию Ивановичу. Каждый надеялся высказать свое несогласие со столь опрометчивым решением, надеясь, что князь Дмитрий испросит совета. Увы, он не стал ничего обсуждать с первыми воеводами, чтобы сообща обдумать все действия. Ему казалось - отчасти справедливо, - что внезапно возникший у него замысел неожиданным ударом покорить Казань озарен Божьей благодатью, и потому виделся главному воеводе без малейших изъянов.

- Я собрал вас, воеводы, чтобы сообщить о своей воле: завтра, переправившись через Волгу затемно, мы с рассветом войдем в Казань, минуем ярмарочные толпы, никого не трогая, если не возникнет сопротивления. А я думаю, что никакого сопротивления мы не встретим - сужу по докладам князя Курбского. От Арского поля до ворот - броском, чтобы стража не успела закрыть ворота. Князю Андрею Ивановичу с воеводой Хабаром-Симским велю высадить свои полки выше Казанки и, обойдя Казань, выдвинуться на опушку леса напротив Арского поля и там затаиться. Ударить же только в том случае, если мои полки встретят сопротивление, и бить мощно. Хотя, думаю, вряд ли сеча может быть. Право решать, когда вступить в бой, оставляю за собой. Если есть вопросы, я готов выслушать, повторяю: вопросы. Советы мне не нужны.

Что делать, если советы главному воеводе не нужны. Вог с ним. Так примерно подумал каждый. А могли ведь воеводы дружно воспротивиться, прекрасно понимая, мягко говоря, легкомысленность задуманного и что успех вряд ли возможен. Полки окажутся на кровавом пиру, да и они, воеводы, могут сложить свои головы за здорово живешь. Именно об этом никто, однако, не подумал всерьез, у всех одна забота: как бы не обвинил их в бунтарстве князь Дмитрий, если поперечить ему настойчиво, а уж государь непременно возьмет сторону брата.

Только князь Андрей поднялся. Нет, не перечить. Он тоже не собирался высказывать брату свое мнение о задуманном, тем более в присутствии воевод, а лишь спросил:

- Смогу ли я за столь короткое время подвести караван?

- Вниз же. Катись по стрежню.

- Прав ты, оттуда - споро, но на сборы время нужно. Да и мне не вдруг доскакать до Васильсурска.

- Видимо, ты прав. Сколько же времени тебе нужно, чтобы вывести полки к Арскому полю?

- Четверо суток.

Андрей Старицкий лукавил. За двое с половиной суток он вполне мог бы управиться, но, выговаривая больший срок, надеялся, что князь Холмский, если тот идет споро, может известить Дмитрия о своем скором подходе, и тогда брат может остановиться, отказавшись от задуманного. Однако хитрость не удалась. Главный воевода сказал твердо:

- Трое суток, и не больше! А мы за это время много плотов успеем связать. Одним заходом перемахнем Волгу. В крайнем случае, двумя.

Не хотел даже думать князь Дмитрий Иванович, что Казань может не дремать в беспечности. А оно именно так и было. Ярмарка ярмаркой, но нукеры ханской гвардии - в полной готовности, еще и резерв есть под рукой Мухаммед-Амина. В резерве целый тумен. А на берегу Волги наблюдатели под видом рыбаков сменяют друг друга, не упуская из вида реку ни на минуту. Только первые плоты начали выплывать из Свияги, как тут же сразу несколько «рыбаков» припустились к городским воротам.