Андрей Косёнкин - Юрий Данилович: След

• Название: Юрий Данилович: След
• Автор: Андрей Косёнкин
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015741-Х, 5-271-04989-2

Юрий (Георгий), сын московского князя Даниила Александровича (1281-1325), остался в русской истории как активный продолжатель политики своего отца в деле "собирания земель" вокруг Москвы. Новый роман писателя-историка Андрея Косенкина "След" (так называется этот роман) повествует о жизни и деятельности этого замечательного человека.

---

Ну а уж тот суд татарский, ясно - какое позорище.

Да ведь не в том и позор, что татары судили, а в том, что русские на суде неправдой божились. А ведь и божбой их не попрекнёшь - знать, веруют! Да вот только ведают ли, чему веруют?

Знал, что изрядно Юрий купил лжесвидетелей, а все одно не думал, что столь хулы нанесут. И не ложь удивила, но то, как правду в угоду татарам искажали бессовестно! А после суда-то, говорят, те бояре напились вина допьяна да друг пред другом бахвалились, кто каку вину наплёл на него. Уж, знать, так: коли в величии русский человек до самого неба возвысится, так уж в низости до самого дна дойдёт. А все одно, жалко их, потому как, виня его, самих себя в яму спихивали.

То ли слепы, то ли сонны, то ли нетрезвы!

Прости и им, Господи, не ведают, что творят!..

А что до обвинений, так те обвинения по душе и оправданий не стояли. И не оправдывался бы, если б опять же русским путь указать не хотел, чтобы впредь ни ради татар, ни ради иных не топтали они друг друга.

Удерживал ханскую дань? Ну и то не доказано, несмотря на все грамотки. Да ведь то русское серебро, что от дани утаивал, не для себя оставлял, не для Твери одной, а на всю нашу крепость! Да разве ж то серебро татарское, а не суть ваша кровь, что вы за него меня топите? А в смерть-то с собой и золотника не ухватишь. Да если б иначе, стал бы о тот ханский выход мараться?

Против татар бился и посла его в плен захватил? Ну, так бился! Опять же для того лишь и бился, чтобы путь указать. Вон тверичи-то как после того Бортенево воспрянули - видел глаза-то их после победы. В такие-то глаза али страх снова вгонишь? Пусть то Бортенево для будущей битвы опорой станет. Мал огонёк в лампадке горит, да чем черней округ, тем дальше и светит. На тот свет и бился!

Ну а что посла пленил, так ведь в бою не отличают послов. Да ведь и Чингизов Джасак гласит: за удаль в бою не судят.

Ан судят-то не по Джасаку - казы да муллы в суде, что с них и взять, коли нехристи. А старший над ними сам нойон Кавгадый. Да бывают ли суды, в коих главный судья - сам обиженный?

Эка, суд…

«Сестру Узбекову и княгиню Юрьеву повелел уморить…»

Однако излиха чванлива была княгиня, под стать мужу. Не много раз и встречался с ней Михаил. Жила она в отдельных покоях, прислуживали ей татарки, к себе тоже лишь своих допускала. Из-за Юрия, знать, на всех русских обиделась. А отчего умерла? Бог весть? Ну, и Царство небесное…

В чём ещё-то винили?

«В немцы хотел с казной убежать… к папе католическому в Авиньон…»

Вовсе в мыслях того не имел. Хотя и немцы звали спасти, и папа тот иноверный, и Гедемин, что на Литве как раз в силу вошёл, послов в Тверь присылал.

Да пустое все! В немцы-то легко убежать, обратно на Русь прийти сложно. Да и что за жизнь под чужими крестами? Неприемлема!

Да что! Уж здесь через верных людей стучались к нему горцы-аланцы - единоверцы, сказывают, во Христе. Мол, дай только знак, что согласен, - спасём, умчим тебя в горы, уж и кони на то готовы!..

Нельзя бежать князю, если он князь…

А и Узбек, знать, рассчитывал на Михаилово малодушие. Отчего ж им так важно выше поставить себя над русскими? Непременно доказать своё превосходство? А вся-то их хитрость очевидна и проста до бессмысленности.

Когда уж пришёл во Владимир, встретил его там Ахмыл, ордынский посол. Сказал, что если в месяц великий князь (так и повеличал!) в Сарай не прибудет, хан за ним сам с войском придёт. Али не знал того Михаил, когда в путь собрался? А Ахмыл-то, вроде как от себя, и ещё добавил:

- Не ходи, Михаил, в Сарай. Верно говорю - убьёт тебя хан. Беги, - говорит, - Михаил!

Ну, тут совсем все прозрачно стало: коли татарин добра пожелал, тем более надо было в Орду спешить! Готовился, видать, Гийас-ад-дин Мохаммад Узбек Русь запалить!

Успел, Тверской. Повлёк Узбек своё войско, сам не зная куда…

Да ведь всё это лукавство Михаил Ярославич давно уж предвидел, потому и не удивлён был судом неправедным.

То-то, что не его судили, а в его лице судили всю Русь Православную.

Потому и вынесли в приговор не те вины, по которым судили, а ту главную, по которой и был виноват:

«Не последует нашим нравам и неуступчив нам, посему достоин быть смерти…»

Что ж не даёте смерти?

«…Всю жизнь об одном помышлял, как помочь христианам, но, знать, по грехам моим сотворялись многие тяготы вместо помощи» - вот мука в чём!

«Всегда хотел мира, бежал злобных междуусобий и не мог их остановить» - вот мука в чём!

«По крайней мере рад буду, если смерть остановит их! Остановит ли? Н-е-е-ет…» - вот мука в чём! Но и в смерти свет:

«Умыслил положить душу свою за отечество, избавив множество от смерти и многоразличных бед своей кровью. Ибо сказано: положи душу свою за други своя. И спасён будешь. Спасён! Так дай же, Господи, крылья мне…»

Тихо в веже.

Лишь отрок рядом читает псалмы Давидовы по листам:

- «Услышь, Боже, молитву мою и не скрывайся от моления моего. Внемли мне и услышь меня; я стенаю в горести моей и смущаюсь от голоса врага, от притеснения нечестивого; ибо они возводят на меня беззакония и в гневе враждуют против меня. Сердце моё трепещет во мне, и смертные ужасы напали на меня; страх и трепет нашёл на меня, и ужас объял меня. И я сказал: «Кто дал бы мне крылья, как у голубя? Я улетел бы и уснул, и успокоился…»

«Господи мой, так дай же мне крылья! И дай мне мужество умереть!..»

Конский топот раздался снаружи. Другой отрок вбежал в вежу:

- Идут! Идут! - в ужасе крикнул он.

- Ведаю для чего… Помоги мне подняться навстречу им, - сказал князь.

Сначала били толпой. Проломили в веже стену, выволокли на воздух, уже кровавого снова били, раздели донага. А потом уж один - русский (да ведь и все были русские!) - как-то по-татарски ловко вспорол ему грудь ножом, вырвал из рёбер живое сердце.

Юрий наблюдал за тем со стороны. В вежу ему войти не позволили, так он велел палачу как бы ненароком выволочь Тверского из вежи и убить на его глазах.

Теперь можно было приблизиться. Тверской лежал перед ним унижен, мёртв… и велик!

«Не нагнал! Не нагнал!..» - пусто, холодно было Юрию.

- Вели прикрыть тело-то, - презрительно кривя губы, сказал с коня Кавгадый. - Он ведь дядя тебе. Всё равно что отец… Велик князь был! - Татарин хлестнул коня плетью.

Стылая земля комьями опала на мёртвого, на рану, на место, где билось сердце, на глаза, недвижно глядевшие мимо Юрия в небо.

Юрий хотел было пнуть мёртвого, даже замахнулся ногой, но в последний миг не осмелился, лишь зло ковырнул носком землю.

И пошёл прочь по мёртвой, стылой земле.

Без пути.

Без следа.

ЭПИЛОГ

от, собственно, и всё.

Со смертью Михаила Ярославича кончилась и Юрьева жизнь. Хотя после прожил он целых семь лет. Но то были годы - не годы. И жизнь - не жизнь. Хотя ещё и отличился не малыми мерзостями, которые, впрочем, не превысили предыдущих. И без них по свойствам чёрной души он давно уже заслужил всеобщую ненависть.

В том же году кинулись татары на Русь. Теперь уж ничто их не сдерживало. Да сам Юрий Данилович их и привёл. В оплату его обещаний пустошили они Кострому, Муром, Ростов, Владимир… В общем, с лихвой по всем долгам расплатился Юрий с татарами и кровью, и серебром.

Потом сел на Великом Новгороде. Тоже, знать, долги отрабатывал. Правил худо - как то и надобно было новгородцам, потому как и сами с усами. Воевал - но без успеха. Вот Выборг пытался у шведов отнять. Но хотя имел превосходство, так и отступил, ничего не добившись, кроме лишнего озлобления, потому как во время осады развлекался вешанием пленных. Правда, говорят ещё, что водил он новгородцев на Неву и на острове Ореховом заложил, мол, крепость, которая после стала известна как Шлиссельбургская, но если это и так, то уж точно не Юрий туда новгородцев повёл, а они его за собой потянули.

До Руси ему, слава Богу, особого дела не было. Да и новгородцы, знать, блюдя московские интересы и выполняя мудреные Ивановы указания, не отпускали его на Русь. Ивану-то Даниловичу старший брат совсем стал без надобы. Он теперь и сам в Орде частым гостем стал. На особку от Юрия выправил у Узбека ярлык на Москву. За тот ярлык опять же Русью заплатил - чем Москва платит? - привёл с собой на вокняжение посла Ахмыла. Ох и тяжек, говорят, был тот Ахмыл для Руси.

А здесь и Узбек стал немилостив к Юрию. Всякое любопытство к нему потерял. Вновь ни с того ни с сего (впрочем, цели-то были все те же: стравливать поелику возможно русских между собой!) передал великое княжение на крамольную Тверь старшему Михайлову сыну Дмитрию, которого к тому времени звали не иначе как Дмитрий Грозные Очи.