Кассандра Дженкинс - Битва Стихий

• Название: Битва Стихий
• Автор: Кассандра Дженкинс
• Жанр: Фэнтези

В мире Азерота всегда должно оставаться пять Аспектов-Хранителей. Но кто из них сумеет пережить битву с Древним богом Н-Зотом?

Завершение фанфика «Пятый Аспект» даст ответы на многие вопросы истории Азерота и Древних Богов, завершит историю Катаклизма неожиданным финалом.

---

Годфри ощутил слабость в коленях. И понял, что все это время Сильвана наблюдала за ним. Сейчас он не смог бы ничего скрыть, никаким поклоном, разве что, если бы провалился сквозь землю.

— Вижу, Годфри, ты нашел ответы на все интересующие тебя вопросы. Помни, — предостерегла его Сильвана, — ты согласился стать моим секретарем. Отныне только смерть может избавить тебя от этой должности.

— Я… впечатлен увиденным, госпожа. Но я должен спросить, как же приказ Вождя Орды? Ведь это его прямое нарушение?

— Они не оставили мне выбора, — пожала Сильвана плечами. — Возможно, так я смогу привлечь внимание Гарроша и добиться с ним личной встречи. Я не буду передавать ему сообщения через генералов или просить о помощи. Отрекшиеся могут постоять за себя сами. Тралл запретил пользоваться чумой, поскольку дорожил отношениями с Альянсом. Теперь Альянс стоит у стен Оргриммара, и уже достаточно продолжительное время. Я не понимаю, почему Гаррош медлит. Кто-то должен показать ему, как нужно побеждать в войнах.

Годфри плохо запомнил обратный путь до лагеря. На прощание Сильвана вновь напомнила ему о его новой должности и обязанностях. Сказала, что ждет его на рассвете следующего дня.

К нему вновь подошел Эшбери, теперь его лицо было перевязано бинтом из шерсти. Должно быть, когда вытаскивали гвозди, нижнюю челюсть повредили еще сильнее. Эшбери даже ничего не сказал, попытался объясниться с ним знаками. Годфри слишком устал от этого горе-мятежника. Он отмахнулся и ушел в палатку, где для него была выделена койка. Но сон не шел к нему.

Он так и не рассказал Сильване о сбежавшем после Вождя. Джонсон не получит своей валь'киры, теперь его информация не имела никакого значения. Он догадывался, что и суд в Серебряном Бору для таких, как Джонсон, всего лишь фикция. Сильвана приказала вывести ордынцев из Гилнеаса вовсе не из жалости к их участи. Она обезопасила себя от обвинений Вождя Орды — от чумных бомб погибнут только люди. Ни один ордынец не пострадает. Каким бы мерзавцем он ни был.

Она ненавидит живых только за то, что они живы, сказал ему Эшбери. Годфри снова вспомнил Джонсона, осужденного за попытку отомстить живым после смерти. Разве Сильвана не занималась тем же?

Годфри распростился со старой жизнью, с тем, что связывало его с Гилнеасом. Он готов был служить Сильване верой и правдой, и возможно, однажды ему придется рассказать ей о планах Эшбери, если они не останутся лишь разговорами. И он ничем не мог помочь Гилнеасу теперь.

Обе луны по очереди исчезли с небосклона, уже светало. Годфри так и не заснул. Впрочем, сон для нежити был формальностью, данью человеческой традиции. Ведь все они оставались людьми, пусть и лежали в холодных кроватях, ощущая себя почти что в гробах.

Годфри тихо поднялся, прошел мимо ряда занятых кроватей и вышел из палатки. Свежесть серого утра бодрила, он нуждался в бодрости. Ему предстояло весь день провести на новой должности.

Годфри вышел за пределы лагеря, ровно до следующих деревьев, чтобы на мгновение ощутить себя в одиночестве. Вытащил из нагрудного кармана камзола трубку и мешочек с табаком. Маленькая слабость, раз уж они оставались людьми. У людей должны быть слабости. И пусть это будет забитая трубка, он не должен испытывать сжимающийся в комок страх при мысли о гибели упрямой девчонки Кроули. Он не сможет держать это в секрете от Сильваны. Годфри не знал как, но она выведает из него правду. Она удивится.

Это война, а в войнах кто-то побеждает, а кто-то — нет. Кто-то умирает на поле битвы, а кто-то в собственном доме, задохнувшись от разорвавшейся чумной бомбы. Это было нечестно, несправедливо, но что мог сделать один скелет этим ранним туманным утром? Послать Седогриву ворона с посланием? «Скелет мог хотя бы предупредить их», — сказал Годфри сам себе. Это будет стоить ему жизни. Только он знает о чумных бомбах, если этот план сорвется, Сильвана не будет долго искать виноватых.

Одна жизнь в обмен многих?

Годфри не заметил, как выкурил трубку, даже не почувствовав вкуса табака. Ему не хотелось возвращаться в лагерь без твердого решения, но он так и не нашел его. Вернее, он не видел иного, кроме бездействия. Не он начал эту войну, не ему ее заканчивать.

Он спрятал трубку и табак в нагрудный карман, постоял еще мгновение.

В тишине леса этот звук прозвучал неестественно громко. Заскулила собака. Совсем рядом. Годфри огляделся.

Он не сразу заметил большую голову мастиффа, выглядывающую из-за дерева. Мастифф боялся. Все живое старалось держаться подальше от смерти. Нежить не могла бы оседлать живого коня, поэтому им приходилось передвигаться на таких же полудохлых животных, как и они сами. Но когда-то собака очень хорошо его знала, ведь это была одна из собак Лорны Кроули.

Эту проклятую семейку ничего не брало.

Годфри сделал несколько шагов к зверю. Мастифф спрятался, но затем снова выглянул. В его глазах был ужас, но он не мог не повиноваться приказу. Лорна приказала собаке разыскать Годфри, но зачем?

Винсент опустился на землю. Его облик и трупный смрад уже не изменишь. Собака должна привыкнуть к тому, что теперь от него пахнет иначе. Но это все еще он. Он человек. Теперь оставалось убедить в этом собаку.

Мастифф принюхался, тихо заскулил, прижал уши. Его миссия казалась ему невыполнимой. Но внезапно он сорвался с места из-за деревьев, подбежал к Годфри, гавкнул и опустился рядом. К его ошейнику крепилась записка. Годфри ощутил исходящий от собаки жар. Она была живой, ее сердце билось, в ее жилах текла горячая кровь. Ему захотелось коснуться ее, погладить, ощутить под костяшками пальцев биение живого сердца, но он сдержался.

От его прикосновений к ошейнику собака подпрыгнула, напряглась, шерсть на загривке встала дыбом. Годфри быстро отстегнул записку, собака тут же умчалась за деревья, выглянула последний раз, будто прощаясь, и исчезла.

Это могло быть видением, если бы не свернутое послание в его руках. Бумага хрустела, когда он ее разворачивал. Любой звук все еще казался неестественно громким, чувства Годфри были обострены до предела.

Из свитка выпало знавшее лучшие дни серебряное украшение. Годфри тут же узнал его. Ведь когда-то он хранил у себя точно такую же, вторую серьгу Эмили Кроули.

Он прочел: «Сегодня в полночь на могиле Эмили».

До этого момента Годфри считал, что хуже уже быть не может. Оказалось, он ошибался.

Глава 8 Последний миг Пандарии

— Держи, Тарион, — сказал Чейн-Лу, не глядя в его сторону. От Тариона невероятно несло рыбьим смрадом, но Чейн-Лу даже не поморщился. — Немного великовато, но зато без дыр.

Рубаха из неотбеленного льна была соткана грубо, но аккуратно. Тарион поблагодарил за одежду, пандарен кивнул и оставил мальчика одного.

Кое-что в его жизни не менялось. Любое столкновение со стихиями превращало его одежду в лохмотья. Еще с тех первых дней, когда Ноздорму только начал обучать резко повзрослевшего Тариона управлять стихией земли.

Даже в лагере Тарион различал гул разъяренного океана. После исчезновения реки лишь в его водах он мог бы смыть с себя кровь мирмидонов. Он не смел даже думать о волшебной воде. У него имелись на то веские причины. Но придется довольствоваться лишь новой одеждой. Пандарены хоронили умерших в тот же день. До начала ритуала оставались считанные часы.

Тарион с опаской оглянулся на лагерь позади себя. Хайди похоронят по всем правилам, вспомнились ему слова Кейгана-Лу. Эти слова обязывали к тщательной подготовке. Несмотря на спешку, пандарены двигались слажено, почти не переговариваясь. Никто не обращал на Тариона внимания. Он поискал маму. Джайна была занята разговором с Кейганом-Лу. Пандарен отвечал редко и немногословно. Неожиданно он поглядел на мальчика, их взгляды пересеклись. Седой пандарен вздохнул. Тарион стиснул зубы. Резко отвернулся и одним движением стянул с себя рваную мокрую рубаху. Взгляд скользнул по обнаженным рукам. Раздражение на старейшину померкло. Тарион сглотнул.

Кое-что в его жизни уже изменилось.

Он сам.

Он никогда не будет прежним.

Свежая рана на запястье приковывала к себе взгляд. Если бы не этот знак, Тарион мог спасти Хайди. Но он слишком поздно заметил, что мирмидоны не прекратили преследования. Он целиком отдался головокружительной, пьянящей власти. Он покорил стихию воды. Как единое живое существо, океан реагировал на движения дракона, даже раньше, чем приказ успевал сформироваться в его сознании. Отныне Тарион безраздельно управлял водной стихией, которая так часто не оправдывала его ожидания в дни обучения Аспектом Времени. Больше никаких выросших за спиной волн, окатывающих его с ног до головы ледяными потоками, внезапных водоворотов и рек, резко менявших свои течения в насмешку над ним.

Однако этот миг торжества стоил жизни старшему сыну Хейдива-Ли.