Стивен Коен - Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России

• Название: Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России
• Автор: Стивен Коен
• Издательство: АИРО-ХХ
• Жанр: Политика
• Год: 2001
• ISBN: 5-88735-073-3

В своей новой книге профессор Стивен Коэн, видный американский историк и знаковая фигура в СССР периода перестройки, анализирует трагедию последовавшего за ней десятилетия и ту роль, которую сыграла в этом политика администрации США, а также бизнесмены, журналисты, экономисты, политологи и историки. Автор ищет ответы на сложные вопросы: Кто проиграл Россию?, Наступит ли после «холодной войны» «холодный мир»?, Могла ли в принципе Америка трансформировать Россию по своему облику и подобию? Надо ли изучать Россию без России? В конце книги автор предлагает своё видение того, какой должна быть политика США в отношении России и российско-американские отношения в новом тысячелетии.

Книга рассчитана не только на специалистов, но и на самый широкий круг читателей, всех, кому небезразлична история и будущее России.

---

В помощи нуждаются и другие слои общества, пострадавшие от кризиса. Советский и постсоветский средний класс должен был стать основной опорой стабильной демократии, которую, как заявлял Запад, он хочет создать в России. Однако именно эта часть общества была уничтожена поддерживавшейся США экономической политикой. Тем временем западные программы помощи, призванные предоставлять начальный капитал небольшим частным фирмам, а также ипотечные кредиты будущим собственникам жилья, находятся лишь в стадии разработки или не получают достаточного финансирования{274}. Пришло время использовать эти методы всерьёз и при этом в ненавязчивой форме, предоставляя кредиты в рублях, а не в долларах и через российские банки, а не отделения банков западных. Это позволит утвердить в стране те коммерческие практики, которые не были там прежде известны.

Могут быть предприняты и другие шаги, с тем чтобы уменьшить разрыв между провозглашёнными Западом политическими целями и имеющимися у него финансовыми ресурсами. Заплатив 7 млрд. долларов, которые бывшие советские республики должны России (в основном за поставки энергии) Соединённые Штаты и их союзники могли бы сразу же укрепить независимость этих государств, одновременно передав в руки Москвы больше средств, необходимые для восстановления экономики. Аналогичным образом, если Запад действительно хочет достижения в результате переговоров стабильного мира в Чечне, то взамен он должен предложить финансовую помощь для восстановления этих опустошённых войной территорий{275}.

Подобные шаги помогли бы России ступить на путь, ведущий к восстановлению экономики; но их недостаточно, если рассчитывать на долгую перспективу. В дальнейшем потребуется ещё много миллиардов долларов. Даже не предоставляя новых средств, Запад может помочь России изыскать самой требуемые суммы, существенно облегчив Москве её непосильное долговое бремя и оказав поддержку в возвращении миллиардов долларов, которые с начала 90-х гг. утекали на Запад.

Внешний долг России составляет 168 млрд. долларов, что в восемь раз превышает её годовой бюджет, а для его обслуживания уже в ближайшие годы потребуется от 15 до 16 млрд. долларов в год. Эта перспектива делает восстановление экономики поистине невозможным{276}. Независимо от того, сколько денег правительство сможет изыскать внутри страны, ему придётся выбирать между долгом Западу и направлением средств на развитие экономики и выплаты собственному населению. Договорённости о реструктуризации только увековечивают долговые узы. В конце концов, это может заставить Кремль пойти на фундаментальный выбор между продолжением экономического упадка и объявлением дефолта по долгу, что будет означать самоизоляцию от Запада.

Единственным решением в этой ситуации является списание большей части российского внешнего долга с отсрочкой выплат по остающейся части. Даже оставляя за скобками широкую кампанию за отмену долгов всех бедных стран, можно указать и на прямо относящийся к делу прецедент. Запад списал половину долга, который оставался с прежних времен у посткоммунистической Польши; а ведь почти две трети долгов посткоммунистической России составляют обязательства советского времени. Больше того, около 25 млрд. долларов её посткоммунистического долга МВФ и Всемирному банку составляют суммы, которые были предоставлены Ельцину по настоянию США и в основном по политическим, а не экономическим мотивам. Но на первом месте должен стоять императив безопасности: если Запад не освободит Россию от непосильного бремени, то, испытывая растущее возмущение и обиду, эта огромная ядерная держава станет ещё более нестабильной.

Не менее важно, по словам обозревателя «New York Times», «сделать всё возможное, чтобы помочь России вернуть деньги, выкачанные из неё продажными чиновниками и их западными сообщниками»{277}. Большинство источников оценивает размеры утечки капитала из России, начиная с 1992 г., где-то между 150 и 350 млрд. долларов. Даже остановившись на нижней границе, мы всё равно получим сумму, практически равную всему российскому внешнему долгу и далеко превосходящую масштабы всех сделанных и гипотетически возможных иностранных инвестиций, которые в 1999 г. едва достигали 2 млрд. долларов.

На Соединённых Штатах, чья политика и чьи финансовые институты поощряли расхитителей, лежит обязательство стать во главе усилий Запада по возвращению максимально возможной части этой огромной суммы. (В качестве оправдания собственного бездействия говорят о том, что средства вернутся в страну автоматически, как только в России появится благоприятная инвестиционная среда. Но этот способ рассуждений игнорирует преступный характер совершенных действий и ставит телегу впереди лошади). Тут тоже можно указать на прецеденты. Мексика и другие государства уже обращались в прошлом к иностранным правительствам с просьбой о конфискации незаконно вывезенного капитала, а в 1998 г. ФБР США помогло Москве установить местонахождение украденных драгоценных камней и золотых монет. И хотя это уже не относится к американской политике, директор ФБР высказался в сентябре 2000 г. в том смысле, что бюро могло бы сделать гораздо больше: «Если Путин захочет узнать, куда ушли все деньги, мы можем ему помочь»{278}.

Каждый миллиард долларов, который Соединённые Штаты помогут России возвратить домой и поставить на службу экономическому выздоровлению, явится прямым вкладом в укрепление ядерной безопасности Америки и всего мира. Как подчеркнул один из специалистов, у этого императива есть две составляющих: «Страны, которые служат прибежищем для украденных денег, ответственны перед гражданами ограбленной страны… В противном случае расхищение миллиардов долларов будет продолжаться бесконечно, и стремительному погружению России в экономический хаос не будет конца»{279}.

Даже если все эти меры новой экономической политики и будут приняты в Москве и Вашингтоне, Соединённые Штаты не могут ждать, рискуя дестабилизацией России. Не считая, как мы подчёркивали, опасностей, связанных с биологическим и химическим оружием, уже существующие ядерные угрозы и так выглядят устрашающе серьёзными. Как мы могли убедиться, часы катастрофы уже тикают в этой злосчастной стране, и никто не знает, который час: рассвет, полдень, вечерние сумерки, либо же время уже близится к полуночи.

Чтобы справиться с этой беспрецедентной ядерной опасностью, которая в значительной степени обязана возникновением неумной политике и халатности администрации Клинтона{280}, крайне необходимо появление в Америке исключительно сильного и компетентного руководства. Масштаб его участия должен стать по крайней мере таким же, как в войне с Ираком, который обладал несравненно меньшим запасом оружия массового уничтожения. Одновременно необходимо задействовать два подхода: один призван уменьшить опасности, связанные с растущей ненадёжностью систем управления, контроля и обслуживания ядерного оружия, а другой должен быть направлен на ремонт и приведение в порядок инфраструктуры этого оружия.

На вопрос о том, почему до сих пор Россия не нанесла случайного ядерного удара по Соединённым Штатам, один из экспертов дал ответ, достойный Кассандры: «Нам повезло»{281}. Если так, то у нас нет времени на то, чтобы стараться уменьшить угрозу традиционным путём переговоров и последующей ратификации договоров в парламенте. (Договор ОСВ-2 застрял в российском парламенте на семь лет, в то время как Сенат США отказался ратифицировать всеобъемлющий договор о запрещении ядерных испытаний, а также отложил решение по нескольким протоколам к договору ОСВ-2) Вместо этого президент Америки должен предпринять ряд односторонних шагов, которые призваны резко снизить или вообще устранить эти опасности, резонно полагаясь на то, что Москва ответит тем же.

Публично заявив, что рассчитывает на аналогичные шаги Москвы, — а Путин уже продемонстрировал готовность сделать их — президент должен начать сокращение числа развернутых ядерных боеголовок с 7 тыс., существующих в настоящее время, но не до 3–3, 5 тыс., разрешённых договором ОСВ-2 на момент декабря 2007 г., а до общего числа не более 1 тыс. боеголовок, которые Москва может в настоящее время должным образом обслуживать и которые обеспечат значительно большую степень защиты, чем в сущности нужно каждой из сторон. Все развёрнутые боеголовки следует вывести из состояния предстартовой готовности. При этом президент должен пойти против давно утвердившейся стратегической доктрины, заявив, что правительство США никогда не применит ядерного оружия первым{282}.

Эти серьёзные односторонние шаги, основанные на действии, а не рассуждениях, возможно войдут в противоречие с прописными истинами вашингтонской мудрости, а для некоторых потребуется согласие конгресса. Зато они позволят резко уменьшить нагрузку привычек и стереотипов «холодной войны» на разрушающиеся системы раннего предупреждения в России, а также увеличат с нескольких минут до нескольких дней время для распознавания ложной тревоги. Это обеспечит Америке и всему миру не поддающуюся измерению степень безопасности, причём без всяких американских затрат на поддержание способности «сдерживать или вести ядерную войну», как любят выражаться приверженцы стратегии судного дня. (Объявленное Клинтоном и Путиным в июне 2000 г. создание совместного центра для распознавания ложных сигналов тревоги демонстрирует понимание сторонами растущей угрозы несанкционированных запусков ракет, но не её причин и не обеспечивает надлежащей защиты).