Поппи Брайт - Кортни Лав : подлинная история

• Название: Кортни Лав : подлинная история
• Автор: Поппи Брайт
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Кортни Лав всегда окружена хаосом, триумфом, болью и обаянием. Она была представлена как авантюристка, святая, персонаж комикса, героиня, мученица и образец для подражания».

Это — подлинная история — правда за ложью и восхваление одной из самых популярных альтернативных кумиров конца 20-го века — и она не менее противоречива. От хаотического детства до бунтарской юности со стриптизом на Tайване до рок-звёздности, от брака с проблемами с наркотиками до материнства и кровавой трагедии, ничего не пропущено. Содержащая более тридцати фотографий, включая некоторые ранее не публиковавшиеся и многие из частных коллекций, и с выдержками из писем и дневников Кортни Лав, эта биография — первый откровенный рассказ женщины, которая, кажется, настроена стать современной Мэрилин Монро.

---

Кортни рассказала «Rolling Stone» в конце 1994 года:

На следующий день после рождения нашей дочери [Курт] принёс в больницу оружие. Я сказала: «Я иду первой. Я не могу позволить тебе сделать это первым. Я иду первой». Я держала эту штуку в своей руке и чувствовала то, что говорили в «Списке Шиндлера»: Я никогда не узнаю, что со мной случится. А как насчёт Фрэнсис? Несколько жестоко. «О, твои родители умерли на следующий день после того, как ты родилась».

Я просто начала отговаривать его от этого. Я сказала: «Твою мать, ты не можешь струсить. Я собираюсь это сделать». Но я заставила его отдать мне оружие, и я велела Эрику его унести. Я не знаю, что он там наврал.

Дэвид Геффен послал им поздравительное письмо, добавив: «Я знаю, что вы расстроены из-за недавней статьи о Кортни и нападках на её личность… У прессы есть способ вредить вашей частной жизни. Вы должны помнить — это всё проходит, и люди быстро забывают о статьях такого типа. Просто пусть ваша жизнь продолжается».

Но никому не позволили бы так скоро забыть об этой статье в «Vanity Fair», меньше всего Кортни и Курту. Адвокат Кортни, Розмэри Кэрролл, полагает, что эта статья убедила Лос-Анджелесский Окружной Департамент Защиты Детей начать против Кобэйнов судебный процесс.

Служба Защиты Детей с остервенением набросилась на Кобэйнов. Кобэйны сотрудничали, пройдя ряд унизительных интервью и осмотров, искали врачей и других лиц, чтобы присягнуть в качестве свидетелей, что они не употребляют наркотики, даже представляли финансовые отчёты, чтобы доказать, какой хорошей будет забота об их ребёнке. Тем не менее, когда Фрэнсис Бин было две недели, Кортни и Курт были вынуждены уступить опеку над ней единокровной сестре Кортни Джэйми.

В течение двух месяцев Курт и Кортни жили в квартире по соседству с Джэйми, пока они боролись за то, чтобы сохранить свою дочь. Они видели Фрэнсис каждый день, но им никогда не разрешалось оставаться с ней наедине. Песня Кортни «I Think That I Would Die» («Думаю, Что Я Бы Умерла»), с припевом: «Кто забрал моего ребёнка» и взрывной строчкой: «Он не ваш — ВАШУ МАТЬ!» датируются этим периодом.

Кобэйнам, наконец, позволили забрать Фрэнсис домой, но только при условии, что они будут часто сдавать анализы мочи, и их будет посещать социальный работник. 22 сентября новый врач Кортни, Роберт П. Фримонт, доктор медицины, написал письмо, констатирующее: «Начиная с 9 сентября 1992 года [Кортни] изредка сдавала анализы мочи, которые были абсолютно чисты. Она посещает консультанта по наркотикам, клинического психолога, посещает реабилитационные встречи в Корпоративном Исследовательском Центре «Уэствуд» и еженедельно обследуется у меня в кабинете. Она, кажется, настроена добиться успеха, и её прогноз очень хорош благодаря вышеупомянутым своевременным мерам безопасности».

Теперь Лос-Анджелес казался враждебным, раненым весенним расовым беспорядком, полным враждебности. «Я ненавижу Лос-Анджелес, — сказал Курт «Advocate». — Я люблю эту погоду, но я не могу там жить. Многое из этого имеет отношение к ответственности за езду с ребёнком в машине. Люди такие грубые… Я не такой плохой водитель, и я попадаю в аварию почти каждый день». Они начали делать приготовления, чтобы купить дом в Сиэтле.

Но появились и другие обиды и разочарования. В октябре Джулиан Коуп опубликовал объявление на целую страницу по поводу своего нового сингла в избранных торговых точках музыкальной прессы. Материал состоял из длинной обличительной речи, написанной Джулианом, которая провозглашала, среди прочего: «Освободите Нас (Фэнов Рок-Н-Ролла) От Нэнси Спанджен-Зацикленных На Героине «Hole», Которые Цепляются За Наши Величайшие Рок-группы И Высасывают Их Мозги». Впоследствии он сказал журналу «Select»: «Её нужно застрелить, и я её застрелю». Преступление Кортни, конечно, становилось более известным, чем Джулиан.

«Это меня так обидело, — сказала Кортни журналу «Q». — Да, я ненормальная и сумасшедшая, но я не делала ничего неуместного, странного или плохого. Я не понимаю, почему он это сделал. Он — очень толерантный, отличный человек, который выражал мне много сострадания и дал мне веру в себя. Он здравомыслящий, не псих или друид, и мне бы это нравилось, если бы ему нравились мои альбомы. Я просто хотела, чтобы он мной гордился. Я никогда не использовала наши отношения. Это невероятно глупо с его стороны».

В «Q» это выглядело хорошо, но её личная ярость была более выразительной. Она написала Джулиану:

Дорогой придурок,

Представь, что сейчас — 1983, 82 81 и 80 год, ты — подросток, ошмёток белых отбросов и даже отдалённо не эффектный, но ты любишь большую рок-мечту, и это — всё, что у тебя есть…. И ты покупаешь гитару, и она горит, как уголь, в твоей руке, и ты чувствуешь какую-то силу, и в кои-то веки это не сила того, когда тебя высмеивают или к тебе цепляются, это — поверхностная мистическая сила чувства собственного достоинства, сила, чтобы изменить этот чёртов мир это для тебя, сила, чтобы культурно подняться, короче говоря, сила, чтобы спасти мир — ТО, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ ОБО МНЕ, ДЕЛАЕТ МЕНЯ ТЯЖЕЛОБОЛЬНОЙ, ЧТО ТЫ ВЕРИШЬ ТОМУ, ЧТО ТЫ ПРОЧИТАЛ В ДВУХ СТАТЬЯХ, статьях в журналах, которые, очевидно, ты отчаянно ждал противоположного, что говорят обо мне множества «журнальных» статей, которые имеют отношение к моей не очень бесполезной работе на этой земле как артистки, и на краткий миг культурной ровне моего чёртова мужа, что ты презираешь Мадонну, но быть настоящим леммингом и мэйнстрим-ИДИОТОМ, чтобы понять, что мои настоящие дни Нэнси начались только как результат того, что я смеялась ей в лицо, а она послала свою подхалимку/лучшую подругу, чтобы уничтожить меня и попытаться запереть меня на 20 лет в Дакоте…

Примерно в это же время Кобэйны обнаружили, что снюхалась пара англичанок, Виктория Кларк и Бритт Коллинз. У Коллинз, помимо рецензий для музыкальных журналов, был небольшой журналистский опыт. Притязание Кларк на доверие состояло в том, что она встречалась с Шэйном МакГованом из «Pogues», и она по-прежнему использовала его имя, чтобы пробиваться везде, куда можно.

Они пытались убедить нескольких друзей и посвященных лиц индустрии, что их книжный проект имеет благословение «Нирваны»; Кларк даже вскользь упоминала, что спала с Дэйвом Гролом. Они взяли интервью у Падающего Джэймса Морланда, о котором мы уже слышали. Один сосед сообщил, что видел женщину, по описанию Кларк, пытающуюся проникнуть в дом Кобэйнов. Это явно было очередное публичное оскорбление. Курт и Кортни запаниковали.

«Если в этой книге выйдет что-нибудь, что причинит боль моей жене, я, чёрт возьми, причиню боль вам», — гласило первое сообщение на автоответчике Виктории Кларк (всего было девять, через двухминутные интервалы). Голос был молодой, хриплый, усталый и озлобленный:

Я люблю, когда меня трахают, я люблю, когда меня шантажируют, я дам вам всё, что вы хотите, умоляю вас. Я стою на коленях, и мой рот широк открыт. Вы не имеете абсолютно никакого чёртова понятия, что вы делаете… вы, маленькие дряни-паразитки… сейчас мне наплевать, что то, что я вам угрожаю, записывается. Я полагаю, что мог бы выбросить несколько сотен тысяч долларов, чтобы вас прикончить, но возможно, сперва я попробую законный путь.

Кортни, Крист и Дэйв тоже оставили сообщения, все в ту же пьяную ночь, но сообщения Курта были единственными, которые Кларк опубликовала в журнале «Select». Согласно источникам, которые слышали всю плёнку, неопубликованные сообщения содержали такие жестокие описания Кларк и Коллинз, что потенциальные биографы были слишком смущены, чтобы их обнародовать.

Глава шестнадцатая

Как можно скорее Кобэйны вернулись в Сиэтл. Кортни чувствовала, что больше никогда не захочет жить в Лос-Анджелесе, а Курт вообще никогда не хотел там жить. Они купили дом в Карнэйшне, двадцать миль к востоку от Сиэтла, и сняли ещё один в Сэнд-Поинте, к северу от центра Сиэтла на берегу Озера Вашингтон. В этом арендованном доме, где они проводили большую часть времени, была спиральная лестница и балконы, которые напомнили им о Новом Орлеане, городе, который они оба любили. Они приобрели чихуахуа, но все они втроём сразу же так глубоко его возненавидели, что они отдали его мексиканцам-перевозчикам мебели в качестве чаевых.

Для них это было творческое время. Присутствие Фрэнсис внушало им благоговение, делало их глупыми от любви к ней и друг к другу. Они сочиняли и пели ей песни («Фрэнсис Бин, Фрэнсис Бин, самая симпатичная девочка в мире»). Курт сконструировал «стул постоянной заботы» с игрушками и бутылочкой с автоматической подачей питания. Они снимали на плёнку, как она с помощью Курта разматывает целые рулоны туалетной бумаги. Они постоянно играли с Фрэнсис, взволнованные её реакцией на каждый новый стимул. В результате она стала довольно стойкой. Они даже взяли её на «MTV Video Music Awards», где Кортни почти пришлось надрать задницу Экслу Роузу.