Вера Копейко - Последний фуршет

• Название: Последний фуршет
• Автор: Вера Копейко
• Издательство: Астрель: ACT: Люкс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-030499-4; 5-271-11474-0; 5-9660-1628-3

Кухарка, домоправительница, экономка, вешалка, на которую надевают красивые дорогие шмотки, придаток к мужу-бизнесмену... вот во что превратилась Лиза Стороженко за несколько лет брака.

Все. Довольно!

И Лиза уходит от мужа.

Уходит от пустоты и обеспеченной скуки, в которых медленно умирает ее когда-то большая любовь.

Уходит, чтобы ЗАБЫТЬ ОБО ВСЕМ!

Но — КАК, скажите, забыть ЕДИНСТВЕННОГО МУЖЧИНУ, которого любишь по-прежнему, со всей силой страсти?

И — можно ли вообще оторваться от того, кто долгие годы был СМЫСЛОМ ТВОЕЙ ЖИЗНИ?!

---

Она слышала по радио интервью с автором проекта, бывшей однокурсницей — невзрачная прежде девочка, не только внешне, но и в отношении мозгов, удивила ее. Она не говорила глупостей, более того, высказала мысль, которую Лиза постоянно внушает через Славика его клиентам. Мысль простая, но, похоже, на удивление трудная для восприятия: если затевать что-то японское, то надо называть это японское без ошибок в словах. Лиза скрежетала зубами, когда видела на вывесках «суши» вместо «суси». И не она одна, как видно.

Джип стоял у подъезда, Лиза села за руль и покатила в центр города. Припарковала машину в подземном гараже большого магазина, где один час ей обойдется бесплатно, если она купит что-то на десять долларов. Она купит и не на десять.

В фойе магазина на Смоленке гремел праздник для детей. Шоколадного цвета пудель, подстриженный волосок к волоску, расчесанный и уложенный собачьим гелем, удивлял публику под лихую музыку. Он танцевал брейк, кувыркался через голову, прыгал через красный обруч, ощущая себя цирковым львом, не меньше. Его хозяйка в зеленом блестящем костюме — брюках и кофточке до пупа, в лягушачьего цвета парике руководила им. Дети визжали и хохотали, до того старательно-уморительным был песик. Лиза замерла, не отрываясь глядя на трудягу, сочувствуя ему. Она сама похожа на этого пса. А Славик — на зеленую даму? Пудель замер, и хозяйка сказала в микрофон:

— Бурные аплодисменты, пожалуйста.

Любимые слова Славика. Обычно он так выражал свою благодарность за ее труды. Без «пожалуйста», конечно. Ей не нравилось это, но она отмахивалась от собственного неудовольствия, заставляя себя переключиться на что-то другое.

Лиза знала, что будет дальше, как знал и сам пудель. Хозяйка погладит его, даст что-то вкусное, потом снова заставит работать. Потому что он целиком зависит от нее.

Лиза отошла от толпы и поднялась на эскалаторе на второй этаж. Она хотела купить себе шляпку для нового плаща. Перемерила десяток, пока не наткнулась на черную панаму от дождя. Надела ее, отогнула спереди поля, они оказались подбиты светлым хлопком. Распущенные волосы Лиза откинула на спину. Неплохо.

— Простите, девушка, — услышала она голос и обернулась. Продавщица в зеленом форменном костюме хотела пройти... за зеркало. Лиза недоуменно смотрела на женщину, пока не обнаружила, что зеркало, которое перед ней, вправлено в дверь. А что там, в Зазеркалье? — Она сунула нос в щелку над головой вошедшей.

Склад — вот тебе и все Зазеркалье. Унылый, с кучей вещей и колясками, на которых эти вещи вывозят в зал. Она усмехнулась и поглубже надвинула шляпку. Ясно, за каждым зеркалом, в котором отражается парад жизни, спрятан свой бестолковый склад.

Лиза купила панамку и пошла в мужской отдел. Славик трепетно относился к одежде. Иногда на приемах затевал с ней игру.

— Найди пять недостатков вон у того типа, — говорил он, указывая на кого-то.

— Галстук болтается выше пояса брюк, — начинала она.

— Раз.

— Лакированные туфли надевают только к смокингу и фраку. А он надел их с костюмом.

— Два.

— Не знаю, — сдавалась она.

— Носовой платок в кармане брюк положено держать развернутым, — говорил Славик.

— Но я не какой-нибудь... томограф, — она пожимала плечами.

— Я тоже. Но я оч-чень наблюдательный и видел, как он лазил в карман и вынимал его, чтобы промокнуть усы.

— Нет, я смотрела на... другого.

— На того, у которого застегнута нижняя пуговица пиджака? — насмешливо проследил Славик за Лизиным взглядом. — Что ж, он тоже может оказаться полезным. Продолжай. — Она хмыкнула. — Но имей в виду, он не прав. Нижнюю пуговицу не застегивают никогда.

Надо отвлечься, велела себе Лиза. Пронырнула между рядами мужской одежды и вышла.

Она знала, где проведет время между музеем и поездкой к Ксении Петровне. В иностранке. Почитает о японских клинках, и ей станет так хорошо, как всегда после этого...

10

 — Это я, Лиза, — сказала она, когда в домофоне услышала голос Ксении Петровны.

Дверь пропищала и открылась.

Лифта в доме не было, и Лиза поднялась пешком на четвертый этаж. Ксения Петровна уже стояла на пороге, привалившись к косяку, сложив руки на груди и скрестив ноги в тапочках, отороченных рыжим лисьим мехом.

— Я рада, — сказала она, едва взглянув на позднюю гостью. — Очень.

Лиза перекинула длинный ремешок черной сумочки на другое плечо, улыбнулась и пожала плечами, остановившись у порога.

— К вам можно, да?

— Можно. — Ксения Петровна пропустила ее в прихожую. Потом указала на закрытую дверь комнаты и добавила: — Располагайся. В шкафу есть все, что надо. Вы с Викой одного размера.

В полумраке квартиры бормотал диктор, читавший вечерние новости. На кухне звякала ложечкой о чайник Ксения Петровна. Пахло лимоном.

Лиза надела Викины синие джинсы и черную майку. На самом деле, они с дочерью Ксении Петровны одного размера.

— Иди сюда, — позвала хозяйка. — Есть хочешь?

— Нет, — Лиза покачала головой и поморщилась, будто уже откусила лимон, который круглился в белом блюдечке без всякой каемочки. Она давно заметила, что крестная любит абсолютно белую посуду, без украшений.

— Понятно, — бросила Ксения Петровна, не глядя на Лизу. — Садись вон туда. Я люблю, когда гости сидят там.

Лиза протиснулась в угол, потому что кухня, как во всех пятиэтажках, была крошечная. Она уже отвыкла от такой. Но Ксения Петровна никогда не говорила, что это ее тяготит.

Чай был темный, но когда Лиза опустила в него лимон, стал оранжевым. Какое внезапное просветление, прямо как у нее самой, заметила она и снова поморщилась.

— Сахар? — спросила хозяйка. — Но ты прежде никогда не клала сахар. Признак пониженной кислотности.

— У меня в жизни повысилась кислотность, — усмехнулась Лиза.

— Я чувствую, — Ксения Петровна выпрямила и без того прямую спину, повела носом, словно собиралась уловить какой-то особенный запах. — Ничего не чувствую. Кроме аромата духов. Шанель номер пять.

Лиза улыбнулась:

— Да.

— Но это не твои духи.

— Мои, — кивнула Лиза.

— Я не о том. Они по сути не твои. Они для... матроны.

— А я и есть матрона, — сказала она. — Я, вообще, знаете кто?

— Кто?

— Кухарка.

— Правда? — Ксения Петровна изумилась. — Какая неожиданность. А я думала, ты прислуга.

— Так и есть, — поспешила добавить Лиза. — Но я больше не хочу.

Крестная кивнула и отпила из чашки:

— Поняла.

— Вы мне как-то сказали, что мужчины только говорят, будто спят и видят, чтобы их жены не работали. А на самом деле их быстро утомляют такие жены. Я думала, это не про меня. Но сейчас так не думаю.

— По-моему, ты сама от этого устала больше, чем он.

— Я устала, правда. — Лиза, не отрываясь, смотрела в чашку и давила, что было сил, кружок лимона серебряной ложечкой. — Такое чувство, словно из меня выпустили весь воздух, — призналась она. — Я не хожу на работу каждый день, но сил больше нет.

Она пожала плечами и наконец посмотрела на сидящую напротив нее женщину.

— Ага, — отозвалась Ксения Петровна, подталкивая ее продолжать.

— Помните, когда я собралась замуж, что вы сказали? Когда посмотрели на фотографию Славика? — спросила Лиза с улыбкой.

— Помню, — та кивнула. — Могу повторить. А ты, если хочешь, подтверди или... поправь меня, — она подыскала более мягкое слово, чем то, которое собралась произнести.

— Вы хотели сказать — опровергни.

— Ну, это уж звучит угрожающе, как на суде, — Ксения Петровна отодвинула чашку с деланным протестом в голосе. — Я тебя спросила: а ты на самом деле хочешь ребеночка? Ты сделала круглые глаза и сказала: «Не-ет».

— Я только потом догадалась, что вы о... нем, — тихо произнесла Лиза.

— Сначала будет забавно, говорила я, — продолжала Ксения Петровна. — Как со всяким малышом, который готов зависеть от тебя целиком. Потом труднее, он будет расти и требовать большего.

— Да, — кивнула Лиза. — Это я помню. А потом, сказали вы, он начнет, как всякое выросшее дитя, относиться к тебе как к своей собственности и отталкивать, когда ты...

— ...когда ты ему наскучишь, — закончила за нее Ксения Петровна. — Ты стала избегать меня... после этого.

— Вы на меня... обижались? — тихо спросила Лиза.

— Нет, — она усмехнулась. — Как я могу обижаться на свою крестную дочь?

Лиза вскинула брови:

— Но мы с вами не сильно верующие.

— Да, но верящие — сильно. Правда? — Ксения Петровна наклонилась над столом и подалась к Лизе. — Друг другу?

— Да, — тихо ответила та. — Тем более что вы правы... Почти...

— Почти? — насмешливо спросила ее Ксения Петровна.

— Почти во всем, — торопливо добавила Лиза. — Я устала... быть его собственностью. Даже любимой, но собственностью.