Мать - Мать. Вопросы и ответы 1956 г.

• Название: Мать. Вопросы и ответы 1956 г.
• Автор: Мать
• Издательство: Литагент «Адити»c333f41a-9cc0-11e4-9836-002590591dd6
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7938-0052-5

Предлагаемое вниманию читателей издание может рассматриваться как целостное и законченное практическое пособие по саморазвитию личности. Книга являет собой уникальный пример исчерпывающего объяснения сложнейших основополагающих вопросов бытия и вместе с тем тончайших нюансов практической внутренней работы на уровне, соответствующем пониманию и опытного духовного искателя, и ребенка, делающего первые шаги в познании себя и мира. Издание предназначено всем интересующимся вопросами самопознания, внутреннего развития, философии и духовной практики.

---

4 апреля 1956 г.

«При другом подходе восприятию духовного искателя открывается другая Дуальность. С одной стороны, он начинает воспринимать Сознание-Свидетеля, которое наблюдает и осознает всё происходящее и, как можно заметить, не совершает никаких действий, но для которого, по-видимому, предпринимаются и разворачиваются все эти действия внутри и вне нас. С другой стороны, он в то же самое время осознает исполнительную Силу или энергию Процесса, которая воспринимается как то, что порождает, развивает и направляет все постижимые действия и созидает мириады форм, видимых для нас и невидимых, используя их в качестве устойчивой опоры для своего непрерывного потока деятельности и созидания. Полностью погружаясь в сознание свидетеля, он становится безмолвным, отстраненным, неподвижным; он видит, что до сих пор пассивно отражал и приписывал себе движения Природы, и только благодаря этому отражению они приобретали в глазах его души-свидетеля кажущуюся духовную ценность и значение. Но теперь он отказался от этого присваивания или этого отобразительного отождествления; он сознает только свое безмолвное «я» и безучастен ко всему, что движется вокруг него; все действия теперь – вне его, и они сразу же перестают быть для него внутренне реальными; они кажутся теперь чем-то механическим, что можно отделить от себя и остановить».

«Синтез Йоги», с. 113

Что такое душа-свидетель?

Это состояние души, когда она занимает позицию пассивного наблюдателя. Свидетель – это тот, кто смотрит на происходящее, но сам в нём участия в его действиях не принимает. Так что, когда душа в этом состоянии, когда она не действует через посредство Природы, когда она просто отстраняется и наблюдает, она становится душой-свидетелем.

Это состояние – наилучшее средство отстраниться от поглощённости внешней деятельностью. Вы уходите в глубины души, к крайнему пределу своего бытия, в состояние внутренней недвижности, которое позволяет наблюдать за этой деятельностью без всякого участия в ней и даже какого бы то ни было вмешательства. Вот и всё.

Тебе не понятно?

Если вам нужно достичь отрешённости в каком-либо отношении – будь то какое-либо внутреннее движение, какая-либо внешняя активность или состояние сознания, – то это наиболее эффективный способ добиться цели; вы внутренне отдаляете себя от соответствующего процесса или объекта, делаете шаг в себя и как бы наблюдаете за ним со стороны, ни во что не вмешиваясь, словно следите за театральным представлением. И уже немного погодя происходящее никак вас не затрагивает, оно как бы вне вас. И вы полностью успокаиваетесь.

Однако, действуя подобным образом, вы ничего не исправляете, с точки зрения внешней стороны вещей, всё остаётся тем же, что и было, хотя уже и не так влияет на вас. И мы уже не раз говорили: это всего лишь первый шаг, необходимый для того, чтобы преодолеть излишнее волнение, возбуждение от внешних обстоятельств, но внешне всё остаётся по-прежнему – на неопределённое время. Такое внутренне состояние можно назвать негативным, отрицающим состоянием.

Это ли имеет в виду Шри Ауробиндо, когда говорит о «разделяющем аспекте, который несёт в себе освобождение»?

«Синтез Йоги», с. 115

Да. Это то, что действительно освобождает. Это именно так. Такая практика осуществляется именно ради освобождения – от своих привязанностей, нежелательных реакций и последствий. Те, кто понимает Гиту в таком духе – дальше их понимание не распространяется, – говорят вам: «Зачем пытаться изменить мир? Он всегда будет тем же, он останется тем же, а вам остаётся только одно – сделать этот шаг, шаг в себя, отрешиться от него, смотреть на всё безучастным свидетелем – и пусть всё будет как будет». С таким пониманием Гиты я столкнулась ещё в Париже, которое стало моей первой встречей с этой книгой. В то время я познакомилась с одним индийцем, горячим поклонником Гиты и ревностным приверженцем безмолвия. Он, бывало, говорил: «Если я прихожу к своим ученикам и вижу, что они в правильном состоянии, то мне вообще не нужно ничего говорить. Мы молчим и в тишине кое-что делаем. Если же их состояние не вполне удовлетворительно для работы, я говорю немного, совсем немного, чтобы привести их в нужное состояние. А если они находятся в ещё худшем состоянии, то тогда им разрешается задавать вопросы». (Смех)

А ведь это тот, кто считал невозможным изменение мира, кто называл нас революционерами, так?

Ну да, называл, чтобы как-то объяснить ваши вопросы! (Смех)

Нет, здесь мы имеем дело с одним из возможных толкований Гиты; его придерживаются те, кто постоянно цитирует стих (по-моему, сокращая его), где говорится, что дыма без огня не бывает[13]. Может быть, это и было верно тысячу лет назад или даже пятьсот, но сейчас [на нынешнем этапе эволюции] это глупость. Для объяснения современного положения вещей фраза уже не годится: «Почему вас беспокоит нынешнее состояние мира? – Дыма без огня не бывает».

Это неверно.

Но, как бы то ни было, такова одна из точек зрения. Я думаю, что право на существование имеет любая точка зрения – лишь бы тот, кто убеждён в своём мнении, не мешал другим.

Если бы тот мой знакомый, проповедуя свои взгляды, просто добавлял бы: «Таков мой личный опыт», то всё было бы замечательно, но он пользовался этим, чтобы критиковать то, что делали другие. И в этом он был не прав.

Это означает, что он не был по-настоящему искренен?

Почему же? Он, вероятно, был искренен в своём убеждении… Или Вы хотите сказать, что пропаганда несовместима с искренностью?

Он считал, что он искренен.

Нет, прошу прощения, это именно убеждённость. Кстати, он не рассказал мне (наверное, из вежливости) о четвёртом состоянии своих учеников, которое ещё хуже трёх упомянутых – когда, задав вопрос, начинают обсуждать ответ. Вот это уже – то, что называется дальше некуда!

Если вы приходите к пониманию того, что мир – это проявление Божественного во всём Его многообразии и сложности, то необходимо и признавать это во всём, а тогда у вас уже не должно возникать желания убедить других думать и чувствовать так же, как вы.

У каждого должно быть право по-своему мыслить, чувствовать, реагировать; почему вы хотите, чтобы другие были как вы и всё делали как вы? Даже если допустить, что вы обладаете более высокой истиной, чем они – хотя само это слово ничего не значит, так как с определённой точки зрения верны все истины, они все верны лишь отчасти, но это действительно истины, – то, как только у вас возникает претензия на обладание более высокой истиной, чем у вашего ближнего, вы начинаете отдаляться от истины.

Мне всегда казалось странным желание человека, вошедшее в привычку, заставить других думать так же, как и он; этот «дух пропаганды», как я называю его, заводит очень далеко. Следующим шагом может быть уже желание, чтобы люди поступали как вы, чувствовали как вы, и тогда всё становится ужасающе однообразным.

В Японии я встретила сына Толстого, который ездил по миру, проповедуя «благо великого единства людей». Предлагаемое им решение было очень простым: все люди должны говорить на одном и том же языке, вести один и тот же образ жизни, носить одну и ту же одежду, есть одно и то же… И я не шучу, именно так он и говорил. Я видела его в Токио, когда он убеждал, что все были бы счастливы, все понимали бы друг друга, не было бы никаких конфликтов, если бы все занимались одним и тем же. И ничего нельзя было поделать для того, чтобы он понял, что это не очень умно! Но ради этой своей цели он начал ездить по свету и на вопрос о своём имени представлялся, естественно, как Толстой – ну, Толстой, вы же понимаете… Люди говорили: «О!» (некоторые не знали, что Лев Толстой к тому времени умер) и думали, что им повезло и они услышат нечто замечательное, а он выходил к ним с такими речами!

Здесь всё то же навязывание своих взглядов, только доведённое до крайности.

Как бы то ни было, приходит время – могу вас в этом заверить, – когда вы не чувствуете совсем, совсем никакой необходимости убеждать других в истинности того, что вы думаете.

Когда кто-нибудь критикует меня, истину, которую я стремлюсь осуществить…

Можно вежливо сказать этому человеку: «Занимайтесь своим делом, пожалуйста». Но и не больше, на этом следует остановиться. А вы хотите убедить критикующего в том, что он заблуждается, занимаясь критикой? Чем больше вы будете говорить ему об этом, тем больше он будет убеждаться, что он прав!

Дело не только в нём, а в том, что и другие начинают повторять то же самое…

А! Вы боитесь, что они будут распространять мнения, направленные против вас…