Александр Смолян - Во время бурана

• Название: Во время бурана
• Автор: Александр Смолян
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1969

…Здесь есть рассказы о старом питерском доме и о первой любви, об уральских строителях и о девушке из Белостока, о горнолыжниках, об американском инженере, о порогах на Кумма-йоки и даже об одном медведе, с которым мне привелось как-то познакомиться. Есть и еще несколько рассказов. Одни из них списаны с натуры — это, как говорили в старину, «истинные истории»; другие — научно-фантастические. Впрочем, не кажется ли вам, что фантастика нередко несет в себе ту самую долю истины, которой подчас не хватает наиправдоподобнейшей бытовой прозе? А.Смолян

---

— Не понимаю.

— Что такое вирус? Грубо говоря, это частичка нуклеиновой кислоты в белковой оболочке. Но он не погибает и без своей белковой оболочки, более того — в клетку чужого организма он внедряется только голышом, только одной нуклеинкой. А уже внедрившись, этот паразит мастерит себе новую оболочку из чужого белка. Дошло? Нет еще? Вникай: тот же самый фермент, который губит микробов, разрушая белки их организма, оказывается невольным сообщником вирусов. По крайней мере — некоторых из них. Разрушая белковую оболочку, он освобождает нуклеинку, делает ее способной к нападению, к внедрению в наш организм. Вот тебе и разгадка. Вот почему вирус так резво поспешает за прогрессом.

Он замолчал, вопросительно глядя на меня. Я тоже молчал, несколько ошеломленный его словами. Потом я спросил:

— А что говорят специалисты?

— И ты туда же! Никак не можем без оглядки на авторитеты.

— Пойми, Левушка, что я слишком мало знаю об этом. Я даже не знаю, что здесь — данные науки, а что — твои умозаключения. Мне было интересно слушать тебя, но я не могу быть судьей твоей гипотезы. Даже если нет в твоих построениях логической ошибки, они еще нуждаются в проверке опытом.

— Несомненно. Именно для этого я и нахожусь здесь, — загадочно ответил Левка.

Тут я наконец вспомнил о том, зачем приехал в Лемболово.

— И долго еще ты намерен здесь оставаться? Что ты ответишь Лисице?

— Что вернусь. Конечно, вернусь! Ты надолго сюда?

— Нет, сегодня же — обратно.

— Я провожу тебя до станции и позвоню оттуда Лисице. Так соскучился по своей рыжей, как будто месяц не был дома.

— Может, со мной и поедешь? Долго ли тебе собраться?

— Не могу.

— Почему?

— Ты ведь сам говорил о необходимости проверки.

— Что еще ты выдумал, Левка? «В скромном домике лесника проводился эксперимент, которому суждено было составить новую главу в истории мировой науки…»

— Сколько, братец, ни шути, жизнь все равно не перешутишь. Я действительно провожу эксперимент, на который никто пока не решался.

Он посмотрел на меня, едва заметно улыбаясь, как будто еще раздумывал — говорить или не говорить. Потом пошел за печь и вернулся оттуда с новеньким этюдником («Купил-таки», — мелькнуло у меня в голове). Он открыл этюдник, вынул оттуда и осторожно поставил на стол деревянную стоечку, в пазы которой было вставлено десять пробирок. Две из них были пусты, восемь — наполнены какой-то зеленоватой жидкостью.

— В этих пробирках — вирус гриппа, — сказал Левка. — Точнее, одна из разновидностей этого вируса, вызывающая наиболее тяжелую и наиболее чреватую осложнениями форму заболевания. К счастью, эпидемий этой формы гриппа еще не было, как и сколько-нибудь значительных вспышек. Но отдельных заболеваний зарегистрировано уже немало, что и дало возможность выделить эту разновидность вируса. А чем мы гарантированы, что не вспыхнет эпидемия? Пока есть время, надо испробовать все способы борьбы. И прежде всего — все способы профилактики. Этим я сейчас и занимаюсь. Будь уверен, я не взялся бы за такое дело, если бы хоть немного сомневался в своей гипотезе. Потому что осложнения при этой форме гриппа поражают главным образом нервную систему. Чаще всего это острый менингит…

Я поймал себя на том, что с опаской покосился на пробирки. Левка тоже заметил это.

— Не беспокойся, — сказал он. — Я провожу опыты не здесь. Довольно далеко отсюда, среди болот, есть холмик, — кроме нас с Кузьмичом, туда и дороги-то никто не найдет. Первые опыты прошли вполне успешно: инкубационный период у гриппа очень короток, и я уже чувствовал бы, если бы заразился. К тридцатому числу я закончу опыты и тогда вернусь в город.

Вначале, признаюсь, я поверил Левке, но постепенно благоразумная недоверчивость взяла верх.

— Где же ты взял это добро? — спросил я, кивнув на пробирки, которые он убирал в этюдник.

— В ИВИ, у Крыжовникова.

— Либо ты пытаешься заморочить мне голову, либо Крыжовников неплохо подшутил над тобой. Я немного знаю Ивана Ипполитовича и уверен, что никогда в жизни он не дал бы тебе пробирок с таким содержимым. Если ты очень уж приставал к нему, он, может быть, дал тебе водички, чуть подкрашенной зелеными чернилами.

— Правильно, я тоже решил, что мне не удастся его упросить. И поэтому — тебе я могу признаться — я просто спер пробирки с вирусом в его лаборатории.

— Левушка, я-то думал, что ты стал хоть немного серьезней за эти годы!

— Не веришь? Хорошо, что же это, по-твоему?

— Откуда мне знать? Может, разбавитель для красок. Или лак для закрепления их на готовой картине. Или жидкость для промывания кисточек. Или самоновейший состав для подготовки холста…

— Может быть, ты даже позволишь капнуть тебе на руку, если я распечатаю одну пробирку?

— Не испытываю никакого желания.

— То-то же.

— Вовсе не «то-то же». Просто… Вдруг у этой жидкости какой-нибудь отвратительный запах… Мало ли, на какой дурацкий розыгрыш ты способен.

— Пусть так. Не буду тебя разубеждать.

Глава пятая и последняя, которая может показаться трагической каждому, кто не защищен от этого философским отношением к превратностям жизни

Прошло полтора года… Или нет, сначала я все-таки коротко расскажу о телефонном разговоре с Лисицей, который состоялся в ту же пятницу, когда я вернулся из Лемболова.

Домой я добрался лишь около двенадцати. И еще на лестнице, нашаривая в кармане ключ, услышал, что у меня трезвонит телефон.

— Наконец-то! — сказала она, когда я снял трубку. — Прости, что я так поздно звоню, но ты ведь еще не спишь, правда? Я дозваниваюсь уже больше часа, тебя не было дома. Ну, как твоя редакционная командировка? Она оказалась совсем непродолжительной, да?

И тут же, не выдержав тона, закричала:

— Я знаю, я все уже знаю, Левушка позвонил мне, как только усадил тебя в поезд! Спасибо, милый, нам без тебя никогда бы его не найти, этого сумасшедшего! Тамара Андреевна сейчас у меня, мы обе целуем тебя! Слышишь? — Дурачась, она трижды чмокнула воздух. — Слышишь? Это я целую тебя заочно, но ты можешь потребовать эти три поцелуя в любое время при встрече. Левушка сказал, что к концу месяца вернется, приходи тогда, мы закатим пир горой! Придешь? Подожди, я передаю трубку Тамаре Андреевне, только потом я еще хочу кое о чем спросить у тебя.

Я разговаривал с ними, наверно, до часу ночи — то с одной, то с другой. Они расспрашивали, как Юра выглядит, какие этюды он делает, как я его отыскал… Снова и снова благодарили. Мне не хочется рассказывать об этом подробнее, потому что благодарить меня, как выяснилось позже, было не за что.

Прошел конец месяца, прошел еще месяц — они мне больше не звонили. Пир горой не состоялся. «Или состоялся, — думал я, — но — без меня». Я даже не очень обижался, я считал, что это так естественно: люди счастливы вместе, и никто им больше не нужен. Будь доволен, что ты нужен людям, когда у них что-то не заладилось. Это гораздо важнее… К тому же у меня почти всю ту осень не работал телефон: перестраивали подстанцию. Левченки могли бы, конечно, хоть открытку написать, но — у каждого полно своих дел, забот. Я и сам не успеваю написать всем, кому хотел бы…

Не раз вспоминалась мне та беседа в домике лесника. Все, что касалось пробирок с зеленоватой жидкостью, я не принимал всерьез. Но рассуждения Юры… Иногда они казались мне ерундой, иногда — довольно логичными. Кто его знает, в науке теперь так много неожиданного…

Через год обида моя окончательно выветрилась, а еще через полгода я стал подумывать, что с моей стороны просто свинство так надолго забывать старых друзей. Я ведь даже не знаком с новым членом их семьи. И однажды, будучи по делам в районе Гавани, я решил, не откладывая, зайти к Левченкам.

Мне открыла Лисица. На руках ее сидело ярко-рыжее годовалое существо, до смешного похожее на мать.

— Раздевайся, заходи. Молодец, что выбрался к нам.

— Этот лисенок — девчонка?

— Да, Леночка.

— А где папа?

— Папа? Ты разве не знаешь, что Левушка… Что его уже нет?

— Нет?!

Она кивнула.

— Он тогда так и не вернулся. Мне на работу позвонили из больницы, мы с бабушкой — с Тамарой Андреевной — сразу поехали туда… Ничего уже нельзя было сделать. Мы его там и похоронили. Там хорошее кладбище, деревенское, не такая теснота, как на городских…

— Послегриппозный менингит?!

— Откуда ты взял?

— Нет, я просто так… Тогда как раз были случаи…

— Нет, желтуха. Инфекционная желтуха.

— Лисица, ты мне разрешишь позвонить?