Болеслав Маркевич - Четверть века назад. Часть 1

• Название: Четверть века назад. Часть 1
• Автор: Болеслав Маркевич
• Жанр: Русская классическая проза

---

У нея едва хватило силы договорить до конца… Занавѣсъ упалъ. Она добралась до кулисы, опустилась на стулъ случившійся тутъ и, улыбаясь чрезъ силу, чуть слышно проговорила кинувшимся къ ней изо всѣхъ угловъ съ испуганными лицами актерамъ:

— Ничего, ничего, устала немножко… но, ради Бога, стаканъ воды!..

Зала тѣмъ временемъ стонала отъ восторженныхъ кликовъ и плесковъ.

LVIII

Что думалъ, что чувствовалъ въ это время князь Ларіонъ? Каждое слово, каждый жестъ племянницы рѣзали ему какъ ножомъ сердце. Предъ нимъ за этимъ разыгрывавшимся на сценѣ разрывомъ Шекспировскаго Гамлета съ Офеліей проходила новая перипетія той интимной любовной повѣсти, отъ которой онъ вотъ уже сколько времени проводилъ. безсонныя, мучительныя ночи. Онъ это угадывалъ въ каждомъ этомъ словѣ, въ каждомъ взглядѣ Лины, въ оттѣнкахъ голоса Гундурова, которые и князь Ларіонъ, какъ Лина не узнавалъ теперь. Онъ не зналъ, какъ могла знать это Софья Ивановна, что приключилось между ними, но для него было очевидно что то глубокое внутреннее страданіе, которое прозрѣвалъ онъ за игрой Лины, она испытывала его въ эту минуту не изъ-за Гундурова, а чрезъ него… И въ возмущенномъ сердцѣ своемъ князь Ларіонъ не умѣлъ бы сказать себѣ теперь, за что онъ болѣе ненавидѣлъ этого стоявшаго предъ нимъ мрачнаго, «увядшаго подъ бурею» Гамлета: за то ли что такъ беззавѣтно любила его Офелія, или за то что его безпощадное отреченіе отъ нея находило у него такіе искренніе, такіе настоящіе звуки?…

Онъ одинъ съ Софьей Ивановной среди всей этой залы понималъ какой смыслъ давало словамъ Офеліи личное чувство Лины; понималъ что она изнемогала, договаривая ихъ, — и онъ, едва дождавшись окончанія слѣдовавшаго за этимъ монологомъ разговора Клавдія съ Полоніемъ, послѣ котораго падалъ занавѣсъ и слѣдовалъ довольно продолжительный перерывъ предъ сценой театра, поднялся съ мѣста и исчезъ за дверью, которая мимо ложи гдѣ безцеремонно продолжала похрапывать старушка Crébillon, вела въ корридоръ, а изъ него на сцену.

Наступившій перерывъ былъ назначенъ заранѣе временемъ подавать чай, и процессія слугъ выступала въ это время въ залу изъ глубины большихъ входныхъ дверей, неся чай со всѣми принадлежностями на великолѣпныхъ серебряныхъ подносахъ, и двигаясь впередъ стройными рядами по тремъ проходамъ между креслами, среднимъ и боковыми вдоль стѣнъ, у которыхъ оставалось еще настолько пространства что къ нимъ могли быть приставлены напередъ столики и стулья для тѣхъ кто желалъ пить чай съ наибольшимъ удобствомъ.

Театральная зала чрезъ мигъ обратилась въ салонъ. Составились кружки, группы.

— Albo dies notanda lapillo, какъ говоритъ Горацій, день, который слѣдуетъ отмѣтить бѣлымъ камнемъ! горячо объяснялъ старикъ смотритель собравшимся кругомъ него учителямъ;- да, нынѣшній вечеръ я почитаю лучшимъ днемъ моей жизни; эта Офелія, господа, цѣлое откровеніе!..

Его манишка и длинные концы высоко повязаннаго бѣлаго галстука были еще влажны отъ слезъ, капавшихъ на нихъ изъ его глазъ въ продолженіе всей предыдущей сцены. Нѣжный голосъ княжны, ея Перуджиніевская головка вызывали изъ глубины его души всѣ лучшія воспоминанія, всѣ заоблачные идеалы той романтической поры которой принадлежалъ онъ еще всѣмъ существомъ своимъ, обливаясь и понынѣ слезами, какъ въ дни молодости, надъ «Минваною» Жуковскаго, по разказамъ о немъ исправника Акулина…

— Mon cher; mon cher… Louise Mayer… Rachel! слышались въ другомъ концѣ залы гоготъ, хрипъ и неизбѣжный смѣхъ черненькаго артиллериста, носившаго прозваніе «Сеньки».

Къ усѣвшейся съ чашкой за столикъ у самаго оркестра графинѣ Воротынцевой, съ непроницаемымъ выраженіемъ на красивомъ лицѣ, съ загадочною улыбкой подъ прикрученными, лоснящимися усами, подошелъ графъ Анисьевъ. Княгиня Додо, завидѣвъ его приближеніе, быстро отвернулась отъ графини, съ которою только-что бесѣдовала, и обратилась съ какимъ-то разговоромъ къ Софьѣ Ивановнѣ, безмолвной, сосредоточенной и не двигавшейся со своего кресла.

— Признаюсь, началъ флигель-адъютантъ, — я никакъ себѣ представить не могъ чтобы спектакль любителей могъ дойти до такого совершенства. On у goûte les émotions d'une véritable scène et…

Графиня не дала ему кончить. Прелестная женщина еще вся была подъ дѣйствительнымъ впечатлѣніемъ тѣхъ «émotions», о которыхъ онъ говорилъ, но свойство которыхъ у него, она понимала, далеко не походило на то что чувствовала она сама. Она прямо глянула въ лицо Анисьева и быстрымъ шепотомъ проговорила ему въ отвѣтъ:

— C'est qu'il s'y joue un véritable drame, mais vous n'en êtes pas le héros, je suis bien fâchée de vous le dire.

Онъ даже не моргнулъ, какъ ни досадливо въ первую минуту кольнула его тщеславіе это неожиданная откровенность, глянулъ ей, въ свою очередь, прямо въ глаза и, учтиво наклоняясь, проговорилъ отчетливо и съ нѣкоторымъ какъ бы бравурнымъ оттѣнкомъ въ выраженіи:

— J'en serai le paladin, madame la comtesse!

— Въ самомъ дѣлѣ? вскликнула она, проницательно уставясь на него: — въ такомъ случаѣ я возвращаю вамъ мое уваженіе.

И она, засмѣявшись, протянула ему руку. Онъ галантно прикоснулся къ ея перчаткѣ своими раздушенными усами и улыбаясь съ весело-беззаботнымъ видомъ:

— Повѣрьте, графиня, сказалъ онъ громко, какъ бы съ намѣреніемъ чтобы разговаривавшія подлѣ нихъ княгиня Додо и Софья Ивановна Переверзина могли его слышать, — повѣрьте что чортъ не такъ черенъ какъ рисуютъ его вообще.

— Ah, mon Dieu, кто это рисуетъ здѣсь un si affreux personnage? игриво воскликнула, направляясь въ это время къ своей почетной гостьѣ, княгиня Аглая Константиновна.

— Вы слышали, милый графъ, о комъ онъ сейчасъ говорилъ?… продолжала она жантильничать, обращаясь къ сопровождавшему ее графу.

— Слышалъ! тотчасъ же нашелся отвѣтить тотъ:- пустяки, никакого чорта нѣтъ, однихъ дѣтей пугаютъ!

И онъ осклабился во всю ширину своего добродушнаго, оголеннаго лица.

Графиня Воротынцева расхохоталась какъ ребенокъ.

— Браво, графъ, вы сдѣлали удивительное открытіе! Я тоже всегда была того мнѣнія что чорта нѣтъ, и даже въ дѣтствѣ никакихъ его когтей ни роговъ не боялась….

Ея подвижное лицо вдругъ перемѣнило выраженіе:

— Оттого, можетъ-быть, домолвила она, слегка сжимая брови, — я такъ и не нравилась тѣмъ кто думалъ меня пугать ими.

Старикъ лукаво подмигнулъ ей:

— Потому всегда была умная и язычокъ ни предъ кѣмъ не уступалъ!

Онъ ее ужасно потѣшалъ всегда.

— Вотъ мы съ вами всегда были друзья, снова засмѣялась она, — а вы на меня клевещете. Я только никогда не терпѣла ни чтобы прижимали, ни чтобы кланялись, и всегда откровенно говорила это.

— Знаю! Все знаю! Милая женщина! протянулъ онъ, взявъ ее руку и принимаясь похлопывать по ней своими пухлыми ладонями.

Онъ также тѣшился какъ ребенокъ отъ сознанія что онъ такъ любезенъ, и находчивъ, и остеръ, и ведетъ такой свѣтскій разговоръ съ этою «милою женщиной…»

А княгиня Аглая сондировала тѣмъ временемъ блестящаго петербургскаго воина.

— Я увѣрена, cher comte, qu'en parlant du diable вы думали о дурныхъ совѣтахъ que ce prince Hamlet donne à la jeune personne dont ma fille joue le rôle? спрашивала она его, стараясь улыбаться какъ можно тоньше и глядѣть на него какъ можно глубже.

— «Дурные совѣты»? повторилъ онъ, не понимая или притворяясь что не понимаетъ:- какіе же это совѣты, княгиня?

— Вы слышали: чтобъ она шла въ монастырь et toutes sortes de bêtises semblables!

Анисьевъ весело засмѣялся:

— Смѣю думать, княгиня, что въ числѣ дурныхъ совѣтовъ которые можетъ подавать monseigneur le diable ему еще никогда не приходило въ голову направить кого-либо именно въ монастырь.

Она нѣсколько опѣшила, но приняла тутъ же таинственно глубокомысленный видъ и заговорила, значительно понижая голосъ:

— Нѣтъ, cher comte, я говорю вамъ это потому что entre nous, Лина…. она и такъ…. Elle а sans cela le goût delàvie dévote.

Эти слова заставили его на мгновеніе призадуматься. «Еще клинъ!» промелькнуло у него въ головѣ. Но онъ, все такъ же невозмутимо улыбаясь, слегка нагнулъ голову и примолвилъ:

— Что же, княгиня, это такой вкусъ предъ которымъ можно только преклониться.

— Ну да, certainement, поспѣшила она сказать на это, — я сама, je tiens beaucoup moi même à ma religion, но вы знаете, не надобно, comme on dit, черезъ край.

Анисьевъ беззаботно повелъ плечами:

— Не буду съ вами спорить, княгиня, но я въ жизни держался всегда золотаго правила: «vivons et laissons vivre», и никогда не раскаивался въ этомъ.

LIX

Still better and worse.

Ophelia.

Лины за кулисами князь Ларіонъ уже не засталъ. Тамъ толпилось много народа, шла большая суетня, слышались громкіе разговоры, крики, смѣхъ. Весь Элсинорскій дворъ былъ тутъ въ сборѣ, въ ожиданіи общаго выхода его въ сценѣ театра. У первой кулисы одиноко и задумчиво стоялъ Гундуровъ, скрестивъ руки и безцѣльно глядя на сцену…. Князь Ларіонъ, невольно сжавъ брови, быстро прошелъ мимо него: ему менѣе всего было желательно въ эту минуту быть поставленнымъ въ необходимость говорить съ нимъ, «подносить ему комплименты на счетъ его игры.» Но Гундуровъ не замѣтилъ его, не обернулся. Замѣтилъ Ашанинъ, стоявшій неподалеку и двинулся прямо къ князю.