Кальман Миксат - Голубка в клетке

• Название: Голубка в клетке
• Автор: Кальман Миксат
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1962

Новелла "Голубка в клетке", написанная в духе новелл Боккаччо, почти пародийна. Рассказывая о благородстве двух друзей — веронца Балдуипа и неаполитанца Альберто, Кальман Миксат ведет повествование с легкой иронической улыбкой на губах.  Повесть особенно интересна для понимания противоречивого порой творчества Кальмана Миксата еще и потому, что в ней Миксат, склонный к некоторой романтизации старого венгерского дворянства, беспощадно расправляется с такими его представителями, которые в его время составляли верхушку продажного столичного чиновничества.

---

Петер сел на извозчика и помчался в городской парк. Алторьяи повернулся и заспешил в клуб. Но в клубе сегодня было скучно. Не явился ни один из министров. Случается иногда и такое. Настроение в подобных случаях сразу падает и словно бы полутьма окутывает просторные залы. Солнце не светит, лица не сияют.

— Господ министров сегодня нет! — говорят мамелюки * и, потирая руки, зевая, глядят на дверь.

Алторьяи тоже зашел сюда ради министров, чтобы позабавить кого-нибудь из них самыми свежими сплетнями, новенькими bon mots [Удачными словечками (франц.)], политическими слухами — словом, угостить своеобразным пикантным десертом «зеленого стола».

— Где-нибудь, наверное, большой банкет, — гадают члены клуба.

— Вероятно, сегодня уже не придут, — слышится то здесь, то там грустное восклицание.

И ярмарка начинает расходиться. Да и что за ярмарка без покупателей?

Ах, в какое время мы живем! Юноша мечтает не о том, чтобы в лунную ночь пройтись со златокудрой девушкой по росистым пажитям, вдоль берега плещущего озера, когда луна таинственно светит сквозь шептунью-листву... Нет, наш юноша мечтает о том, чтобы его высокопревосходительство взял его под руку и увлек в дальний уголок. «Сядь со мною рядом, — шепнет его высокопревосходительство, приводя в трепет юношеское сердце, — я намерен посовещаться с тобой о том-то и о том-то». И с разных сторон, изо всех уголков зала на счастливчика с завистью смотрят сотни мамелюкских глаз. О, как сладок для службогонца их блеск!

Поскольку сегодня в клубе не удалось даже собрать партию в карты (после министра главным объектом поклонения был «скиз» *), Алторьяи взял шляпу и отправился к своей невесте. Надо же было хоть как-то убить сегодняшний вечер.

Эстике оказалась дома. Она была миловидна, белокура, в меру подвижна, всегда весела и шаловлива. Неплохо бы ей быть чуть-чуть повыше ростом, — ну да и так хорошо, настоящий марципан, так и просится для украшения праздничного торта. Что же до курносого носика, то, пожалуй, это был самый прелестный носик на всем свете.

— Откуда вы?

— Из клуба. Вы сердитесь, что я вам помешал, моя маленькая любимая Эстике?

— Нет. Право, очень даже хорошо, что вы пришли. Я хочу прогуляться куда-нибудь в парк. Мне нужен рыцарь.

— К вашим услугам. Но с одним условием.

— С каким же, сударь?

— Не будем брать с собой компаньонку.

Эстике приложила пальчик к губам и, прищелкнув язычком, игриво погрозила ему.

— А ещё чего вам хотелось бы? Алторьяи засмеялся.

— Посидите здесь, пока я надену шляпку и накидку и пока соберется мадам.

— Ой, это займет целую вечность!

— Говорю вам — пять минут.

Хотя Эстике и сказала пять минут, прошло полных пятнадцать. Но вот наконец Эстике и мадам в полной готовности спустились в салон.

Белая соломенная шляпка, обвитая сиреневыми цветами, была ей удивительно к лицу.

— Куда же мы отправимся? На остров?

— Ах, оставьте! Это скучная речная прогулка. Кто сейчас ездит на остров?

— Может быть, тогда в Зуглигет?

— И не подумаю, — вздернула носик Эстике.

— Тогда поедемте в городской парк.

— Ну и поезжайте! Вы ничего не можете придумать. У вас нет никакой фантазии.

— Но бог мой! Не могу же я открыть для вас какие-нибудь джунгли! Мы ведь живем не в Конго, где это вполне возможно. Здесь все уже давно известно.

— Да, в том числе и то, что вы противный насмешник. Окончилось тем, что поехали все-таки в городской парк.

У озера, где они остановились посмотреть лебедей, им повстречался Петер Корлати.

Он бросил взгляд на очаровательную маленькую невесту и смело шагнул к своему другу. Не представить его было уже невозможно.

— Петер Корлати — депутат и...

— И шафер, — с улыбкой добавил Корлати, низко поклонившись.

Эстер протянула ему руку.

— Мы как раз говорили о завтрашнем вашем визите.

— Какая редкость получить сегодня то, что обещано на завтра.

Эстер с легкостью заметила:

— Но мы и завтра будем рады вас видеть.

— Послушание — наш хлеб, — ответил Корлати, склоняя голову. — Иногда это черствый ломоть, даже без соли, иногда же — сдобный калач.

Корлати был красив, худощав, имел аристократическую внешность. У него было приятное овальной формы лицо и тонкие закрученные усики. Ко всему этому он был полон всяких забавных идей и остроумен.

— Пойдем с нами, если располагаешь временем, — предложил Алторьяи. — В клубе все равно никого нет.

Они обошли вокруг озера. Был ласковый летний вечер. С островка Дрот приглушенно доносились звуки оркестра; они смешивались с музыкой из царства Янчи Паприки *. По озеру тихо скользили лодки.

Эстер выразила желание прокатиться по озеру.

— Уже поздно, — возразила мадам.

— Мы можем потом не достать экипажа, — поддержал ее Алторьяи.

— За экипаж я ручаюсь, — галантно сказал Петер, — в крайнем случае запряжем Большую Медведицу. Она довезет нас до дома. Пишта потому возражает, что не умеет грести. Выбирайте лодку, мадемуазель, и мы поплаваем по озеру. Я буду вашим гондольером.

Выбор Эстер пал на маленький красивый челн. Они сели в него вдвоем, Эстер и Петер.

Петер поначалу неловко орудовал веслом, отчего лодка закачалась из стороны в сторону.

— Ай, боюсь! — взвизгнула Эстер.

— Чего вам бояться?

— Ведь здесь можно и утонуть.

— Ни в коем случае! Меня бережет депутатская неприкосновенность, а вас берегу я.

— Перестаньте болтать и лучше следите за лодкой. Какой здесь чудесный воздух!

— Посредине озера еще лучше.

— Поедем туда. А оно большое...

— О, если б оно было еще больше, простиралось бы до самого Черного моря!

— Для чего это вам?

— Я бы греб сейчас до самого моря и не выпустил бы вас из лодки.

Так он болтал до тех пор, пока какой-то пьяный ремесленник, катавший свою Дульцинею, не ткнулся с разбегу носом своей лодки в субтильное суденышко наших героев.

— Господи Иисусе! — вскричала Эстер.

В предыдущем рассказе наш челн несомненно перевернулся бы. Эзра, — простите, я хотел сказать: Эсти, — упала бы в воду. Петер достал бы ее, потерявшую сознание, из воды, на берегу озера нашлась бы крытая камышом хижина с благообразной старушкой-хозяйкой, потерпевшие высушили бы там свою одежду, на Эсти расстегнули бы корсет (причем описание того, как вздымалась ее белая грудь, заняло бы у меня целую страницу), одним словом, она очнулась бы с легким вздохом: «Где он, мой спаситель?»

Но в нашем случае лодка лишь покачнулась и зачерпнула немного воды. Эсти испугалась, в страхе схватила Петера за шею, который тоже испугался не меньше ее и выпустил весло.

— Ах вы, безрукий дурень вы этакий! — громко набросилась на него Эсти, когда лодка приняла нормальное положение. — Сейчас же высадите меня! Сейчас же, слышите, я приказываю!

Петер обиделся не столько на ее слова, сколько на тон, каким они были сказаны. Он не произнес ни звука в свое оправдание.

— Вы совершенно испортили мне платье! — не унималась Эстер.

И действительно, просочившаяся вода увлажнила ее легкую ситцевую юбку, разрисованную лилиями, и та прилипла к коленям, четко выделяя волнующие линии ног.

Мадам и Алторьяи, видевшие с берега лишь, как Эстер обняла за шею Петера, не могли понять, что там произошло.

Алторьяи взглянул на мадам; мадам, когда приходила в замешательство, всегда переключалась на французскую речь.

— Ничего не понимаю, мосье Пишта. Некоторое объяснение происшедшему я вижу в том, что мадемуазель — дочь военного. Ее колыбель качал старый гусар-денщик. Он и вынянчил ее, играл с ней. То был старый Янош, который и теперь живет с нами. Покойный полковник оставил ему пенсию с тем, чтобы тот до самой смерти оставался при дочери. Естественно, что от старого гусара девочка могла перенять немало дурного. Она и мила и добра, это дитя, но страшно капризна. Воспитание старого Яноша нет-нет да и дает о себе знать. Вероятно, и сейчас происходит что-нибудь в том же роде. О, если бы мадемуазель с самого начала попала в мои руки.:.

— Да, конечно, конечно, — рассеянно бормотал Алторьяи. Тем временем лодка пристала к берегу; маленькая Эстике в