Владимир Зима - В пургу и после (сборник)

• Название: В пургу и после (сборник)
• Автор: Владимир Зима
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1976

Книга Владимира Зимы посвящена нелегким будням арктических поселков, аэродромов, портов. Она утверждает подлинную романтику и разоблачает романтику мнимую. Писатель убедительно показывает, что и в условиях Арктики побеждают бескорыстие, верность долгу, честность помыслов.

---

— Меня пушкой не разбудить, — успокоил ее Касьянов и тут же, не раздеваясь, завалился спать.

Сквозь сон он еще услышал, как Влас осторожно прошагал на камбуз, оттуда послышался приглушенный разговор, чей-то смех, а потом все стихло.

ТАГАНРОГА АРКТИКА ПОЛЯРНАЯ СТАНЦИЯ ОСТРОВ ЭРНЕСТА БОЧКОВУ ВЛАСУ МИХАИЛОВИЧУ ОТЕЦ ТЯЖЕЛОМ СОСТОЯНИИ ЕСЛИ СМОЖЕШЬ ПРИЕЗЖАЙ — ГАЛЯ-

Эту радиограмму Нина приняла рано утром и тут же прибежала в кают-компанию. Касьянов, уже проснувшись, мирно дремал; Влас, присвистывая носом, храпел на соседней кровати. Когда Нина тронула его за плечо, он разом поднялся, свесив на пол босые ноги.

— Что? Что случилось?.. — хрипло пробормотал он. Нина прочитала радиограмму вслух, будто Касьянова и не было поблизости, а может, у них так было принято, что секретов не держали.

— Вызывать самолет? — заглядывая в глаза Власу, тревожно спросила Нина.

— Погодим чуток, — соображая с трудом, но уже проснувшись, ответил Влас и принялся наматывать портянки.

Обувшись, он достал с подоконника свои папиросы «Лайнер», закурил, напряженно уставился в пол.

— Нина Сергеевна, — решившись, позвал Влас. — Вы отбейте радиограмму в бухгалтерию, чтобы они отцу перевели сто рублей. Адрес там есть…

Нина согласно кивнула, постояла, подождала, не скажет ли Влас еще что-нибудь, затем низко наклонила голову и вышла. Она показалась Касьянову какой-то растерянной и в чем-то виноватой.

— Конечно, это не мое дело, и я, видимо, не вправе что-либо советовать, но мне кажется, ста рублей мало, — неуверенно, будто бы сам себе, сказал Касьянов. — Если болезнь серьезная, бывает необходимо приглашать профессоров, опять же фрукты, лекарства, да мало ли…

— У него фруктов полон сад, — сказал Влас. — И денег своих достаточно…

— Да-да, конечно, вам видней, — поспешно согласился Касьянов и недовольно подумал, что вот опять он лезет в чужие дела, в чужую жизнь, а зачем — неизвестно, и никогда еще это не приводило ни к чему хорошему…

Думаете, он для меня много сделал? — угрюмо спросил Влас. — Он меня… как щенка до двадцати лет на цепи держал! Только и знал, что траву таскать кроликам да на базаре торговать. Фрукты, ягоды, цветы… А припекло — сразу приезжай!.. Помрет он, как пить дать помрет! И не полечу никуда! Незачем! Вы не думайте, спецрейс, он, конечно, Шестьсот рублей стоит, но мне денег не жалко. К кому другому полетел бы… Может, если б не он, я бы на материке жил по-человечески, не таскался бы по островам…

Вошла Нина, и Влас замолчал, засопел, нахмурился.

— Мужчины! Завтракать! — распорядилась Нина. — Чай уже вскипел…

За завтраком все молчали. Потом Нина собрала посуду со стола, спросила Касьянова:

— Вам что-нибудь помочь?

— Вы, верно, устали? — смутился Касьянов. — Через каждые три часа просыпаться, идти на улицу…

— Ну, это дело привычное, — усмехнулась Нина. — К тому же последние вахты… Автомат работает нормально, отклонения в пределах нормы, я, может, вообще перестану на площадку выходить. Вот подключим ваш аппарат, понаблюдаем сутки, и все.

— Прежде чем подключить, надо его вогнать в режим, — рассудительно сказал Касьянов. — Штука капризная, иногда даже в лаборатории на стенде барахлила…

— А у тебя как дела? — спросила Нина Власа.

— Навел порядок в сарае. Можно заколачивать дверь. Сегодня жилдом приберу…

— И давайте переберемся в метеодом. Там печка лучше, там теплее и уютнее как-то, — предложила Нина.

На том и порешили. Касьянов сходил к «Гамме», увидел, что генератор раскачался и работает на полную мощность. Подключить вместо эквивалента нагрузки автоматическую метеостанцию оказалось делом десяти минут, а дальше он безоговорочно перешел в подчинение Нины, и Касьянов оказался вроде не при деле, но занятие себе нашел самое приятное — перетаскивать в метеодом библиотечку полярной станции. Он принес стопу книг по метеорологии, расставил их на полках, а вернувшись в кают-компанию, взял в руки томик Сэлинджера, уселся на кровать, пролистать, да так и не смог оторваться до обеда. Похоже, от него и не ждали большой помощи, Нина и Влас сноровисто носили какие-то свертки, какие-то мешки, ходили вместе на метеоплощадку, потом снова куда-то ходили, что-то носили… В суматохе об обеде не вспомнили. Лишь вечером, часов в шесть, устроили обильный ужин, откупорили две банки тушенки и съели по плитке шоколада. К тому времени с Диксона пришла радиограмма, что качество приема сигналов автоматической станции хорошее, визуальные наблюдения можно прекратить. Ночевать решили уже в метеодоме, там Влас жарко натопил печь. Но чтобы как-то убить вечер, в кают-компании начали крутить кинофильм «Карнавальная ночь». Кинопроектор «Украина» мерно стрекотал, из обшарпанного динамика неслись бравурные звуки музыки, временами Касьянову казалось, что все это вместе представляет собой нелепый сон, какой-то остров, три человека, греясь под наброшенными полушубками, смотрят цветную кинокомедию, но не смеются, а лишь улыбаются каким-то своим мыслям. Потом начались досадные нелепицы — порвалась пленка, Влас принялся клеить ее ацетоном, пролил ацетон, а когда вновь запустил проектор, пленка застряла, задымилась и вспыхнула, мигом загорелся стол, облитый ацетоном, пламя с треском перебросилось на сухие стены, тушить было почти бессмысленно, едва успели выбежать на мороз; Влас, правда, не забыл схватить карабин, висевший на крюке в тамбуре; Нина впопыхах разбила очки; Касьянов лишь на улице очнулся и вспомнил, что его распрекрасная дубленка осталась в огне, порывался лезть за ней, но не решился и лишь с сожалением думал о том, как будет оправдываться перед Федором Михайловичем. Пожар бушевал всего несколько минут, но на месте жилдома остались дымящиеся головешки, снег вокруг расплавился и почернел; Влас сказал, что, слава богу, ветра нет, а то бы всю станцию спалило. В метеодоме было тепло, но и там все трое долго не могли прийти в себя.

— Ну и хозяева же мы, Нина Сергеевна!.. — хлопнув себя по лбу, сказал Влас. — Харчи-то сгорели!..

Да, все продукты остались там, под обугленными развалинами, дымившимися на месте жилдома.

— Вызывай самолет, — сказал Касьянов, перейдя с Ниной на «ты». Когда они стояли друг перед другом, трясущиеся от неожиданной беды, перепачканные в саже и злые, тут уже было не до условностей этикета.

— Влас, запускай дизеля, — приказала Нина и пошла в радиорубку.

Касьянов, не дожидаясь приглашения, прошел следом.

В эфире творилось что-то невообразимое — сплошной свист и вой, Нина сказала, что это наверняка магнитная буря, связь теперь неустойчивая, начались полярные сияния, жди беды.

— Разве было сияние? — удивился Касьянов.

— Оно и сейчас висит.

Выглянув в окно, Касьянов не увидел в небе ничего примечательного — просто поверху плыли чуть светящиеся облака.

— Они всегда такие, — сказала Нина. — Какими их рисуют — красными, желтыми, они бывают очень редко, может, раз в год. А обычное сияние именно такое — зеленовато-голубое.

В это время ей удалось поймать диксонскую волну, и она прильнула к рации. Касьянов отвернулся и закурил.

Он слышал частый перестук телеграфного ключа и писк в наушниках тоже слышал, но азбука Морзе ничего не могла сказать ему, Касьянов не был радистом.

— Черт знает что!.. — в сердцах сказала Нина и швырнула наушники на стол. — Дайте мне сигарету, — все так же рассерженно попросила она Касьянова.

— Что случилось?

— Диксон штормит. Дня три аэропорт будет закрыт.

— А как же?..

— Вот так! Будем сидеть и ждать у моря погоды.

— Но ведь, кроме Диксона, есть и другие аэропорты?.. — неуверенно сказал Касьянов.

— Вся Арктика штормит, — устало ответила Нина. Хлопнула дверь, и в радиорубку втиснулся Влас.

— Чего слышно? Скоро нас будут спасать?

— На днях, а может, раньше… — сказала Нина.

— Но вы объяснили, что у нас стихийное бедствие? — спросил Касьянов.

— Ничего я не стала объяснять! Вызвала спецрейс, там поймут… Не маленькие…

Неожиданно она уронила голову на стол и заплакала, часто вздрагивая острыми плечами. Влас недовольно покосился на Касьянова, и Касьянов осторожно вышел из рубки. Затем он услышал истеричный всхлип Нины:

— Убери руки, слышишь?! Да уйди же ты, видеть тебя не могу!..

Отворилась дверь радиорубки, вышел смущенный Влас, с сожалением махнул рукой и отправился спать в комнату вахтенного метеоролога. Немного постояв в коридоре, Касьянов тоже пошел спать. Уже улегшись на свою кровать, он вспомнил, что и Гошкин абалаковский рюкзак сгорел, и деньги сгорели, и документы, теперь хлопот не оберешься, пока все восстановишь, и еще он пожалел, что в свое время не застраховал свою жизнь от несчастных случаев. Ведь агент госстраха, деловитая тетечка с черными усиками, каждое пятое число каждого месяца просит его застраховаться, а он… «приеду и обязательно застрахуюсь!».