Виктор Поротников - Спартанский лев

• Название: Спартанский лев
• Автор: Виктор Поротников
• Издательство: АСТ, Астрель, Транзиткнига
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-035403-7, 5-271-13552-7, 5-9578-3565-х

Новый роман современного писателя-историка В. Поротникова рассказывает о событиях греко-персидских войн VI—V вв. до н.э. Центральное место занимают описания жизни легендарного спартанского царя Леонида и знаменитой битвы при Фермопилах.

---

Я уверен, Симонид, что даже если Астидамия родит от тебя слабого младенца, то старейшины вряд ли прикажут отнести его к Апофетам[94], ибо над этим ребёнком будет довлеть слава его отца. А это в Лакедемоне самая надёжная защита в таких случаях.

   — Ты думаешь, Мегистий, что Астидамией двигало желание зачать от меня сына? — неуверенно проговорил Симонид.

   — Прежде всего ею двигало искреннее желание отблагодарить тебя, друг мой, — заметил Мегистий. — Не удивляйся. У лакедемонянок довольно широко распространена именно такая форма благодарности, ведь здешние женщины считают себя самыми красивыми на свете. Поэтому, отдаваясь какому-нибудь знаменитому человеку, спартанка прежде всего желает произвести на него неизгладимое впечатление.

   — Скажу откровенно, Астидамии удалось очаровать меня, — признался Симонид. — Если честно, то я не видел женщины с более прекрасным телом, чем у неё. А ведь ей, кажется, уже за сорок!

   — Если я не ошибаюсь, — сказал Мегистий, — сорок лет Астидамии исполнится только через пять месяцев.

   — Астидамия и лицом не менее прекрасна, чем телом, — задумчиво промолвил Симонид. — Божественная женщина! Я обязательно сочиню эпиграмму в её честь.

   — Да ты, кажется, потерял голову, дружище! — Мегистий засмеялся.

   — Ради такой женщины и головы не жалко, — махнул рукой Симонид и тут же продекламировал стихотворные строфы:

Златом волос, белокожестью дивного стана,
Блеском очей несравненных меня покорила навек
Женщина эта, живущая под сенью лаконских вершин...

После этого Симонид принялся сетовать, что ему уже семьдесят лет.

   — Ну, было бы мне хотя бы шестьдесят. Я тогда женился бы на Астидамии.

   — Друг мой, она ни за что не покинет Спарту, — сказал Мегистий. — Ты же не привык подолгу жить на одном месте.

   — Ради такой женщины я согласился бы поселиться в Спарте, — заявил Симонид самым серьёзным тоном.

   — Даже так? — Мегистий удивлённо приподнял брови.

Беседу двух друзей нарушило появление царя Леонида и его брата Клеомброта.

Дом Мегистия находился как раз между герусией и домом Леонида, поэтому царь частенько после утреннего заседания по пути домой захаживал в гости. Вот и на этот раз Леонид оказался в гостях у Мегистия, повинуясь своей давней привычке. Перед этим Леонид случайно повстречал на улице Клеомброта, увлёк того разговором и таким образом привёл его с собой.

Мегистий и Симонид сразу обратили внимание на мрачную раздражённость Леонида, хотя он и старался выглядеть спокойным и невозмутимым.

   — Что-нибудь случилось? — спросил Мегистий, обращаясь сразу к Леониду и Клеомброту.

Леонид хмуро промолчал.

Клеомброт же ответил, не таясь:

   — Не знаю, грозит ли случившееся ныне бедой Лакедемону, но с гневом Талфибия это несомненно связано.

Мегистий и Симонид непонимающе переглянулись.

Отведав вина, Клеомброт стал рассказывать то, что узнал от Леонида.

Оказывается, в Спарту прибыли послы из города Тиринфа, которые просят помочь им в борьбе с Аргосом. Тиринфяне вознамерились выйти из союза городов, во главе которого стоит Аргос. Когда-то в этом союзе было десять городов, их жители принадлежали к дорийскому племени. Но по мере ослабления Аргоса после неудачных войн со Спартой из этого союза вышли два больших города, Эпидавр и Трезена. Ныне примеру двух этих городов решил последовать Тиринф. Аргосцы заявили тиринфянам, что согласны отпустить их из союза, но при условии, что те сроют стены и башни своего города. По словам аргосцев, это будет гарантией того, что тиринфяне не замышляют зло против Аргоса.

Для тиринфян остаться без городских стен и башен означало рано или поздно оказаться во власти мстительных аргосцев. Тиринфяне надолго запомнили их жестокость, когда те разорили городок Микены: его граждане посмели дать заложников царю Клеомену, когда тот шёл войной на Аргос. Микены не имели стен, поэтому жители не стали воевать с лакедемонянами, заявив о своём нейтралитете. По той же причине Микены стали лёгкой добычей аргосцев, которые двинулись на них войной, узнав о смерти царя Клеомена.

   — Поэтому тиринфяне заявили аргосцам, что не намерены разрушать свои стены, — сказал Клеомброт. — Тогда те пригрозили войной. Одному Тиринфу против Аргоса не выстоять. Вот тиринфяне и просят спартанцев вступиться за них.

   — А эфоры и старейшины страшатся войны с Аргосом, получив неблагоприятные предсказания богов, — сердито вставил Леонид. — Представилась прекрасная возможность разрушить Аргосский союз, а наши седовласые мужи в герусии трепещут перед гневом Талфибия!

   — Опять неблагоприятные знамения? — нахмурился Мегистий, переводя взгляд с Леонида на Клеомброта.

   — Жрецы, как обычно, принесли жертву Аресу - Эниалию и Афине Меднодомной, так всегда делают в Лакедемоне, прежде чем объявить войну, — ответил Клеомброт. — А жертвы оказались неблагоприятными. Эфоры послали гонца в Олимпию к оракулу Зевса. Гонец вернулся сегодня утром...

   — ...И привёз из Олимпии убийственный оракул! — не сдержавшись воскликнул Леонид с нескрываемым раздражением. — Если верить этому оракулу, то нам лучше вовсе забыть про оружие и воинскую доблесть, ибо всякое военное столкновение обернётся для спартанского войска полным разгромом!

   — А ты считаешь, что спартанцам надлежит вступиться за тиринфян, невзирая на неблагоприятные предзнаменования? — Мегистий вопросительно посмотрел на Леонида.

   — Я сам готов возглавить войско, — твёрдо произнёс тот. — В победе над аргосцами я уверен. Наше войско ничуть не слабее. К тому же нас непременно поддержат союзники, те же тиринфяне. Аргос не просто проиграет эту войну, но будет поставлен на колени, о чём мечтал ещё мой брат Клеомен.

   — Я согласен с Леонидом, — кивнул Клеомброт. — Более удобного случая, чтобы раз и навсегда разделаться с Аргосом, трудно себе представить. Ах, если бы знать, как умалить гнев Талфибия!

   — Эфоры велели отыскать могилу персидских послов, чтобы перезахоронить их останки в Азии со всеми почестями, — с небрежной усмешкой проговорил Леонид. — Как будто это что-то может изменить.

   — Эфорам ведь надо же что-то делать, брат, — не удержался от усмешки и Клеомброт. — Вот уже два месяца спартанцы не могут получить ни одного благоприятного оракула! А тут ещё нелепые смерти феора и глашатая Доримаха во время торжества в честь Немейских игр. Всё это явные признаки гнева богов.

   — Я вот что надумал, Мегистий. — Леонид приблизился к прорицателю и положил ему руку на плечо. — Тебе предстоит отправиться в страну молоссов[95] к оракулу Зевса Додонского. Причём отправиться немедленно!

   — Он сумел убедить в этом и эфоров, — словно извиняясь за брата, жаждущего войны, сказал Клеомброт.

   — С какой просьбой я должен ехать в Додону? — спросил Мегистий, не выразив ни удивления, ни огорчения.

   — Постарайся узнать, что надлежит сделать спартанцам, чтобы избавиться от свалившегося на них проклятия Талфибия. — Леонид вздохнул. — Я очень надеюсь на тебя, друг мой. Ведь у тебя есть друзья и гостеприимны среди додонских жрецов.

   — Я сделаю всё, что смогу, царь. — Мегистий чуть склонил голову.

Вскоре Леонид и Клеомброт ушли.

Мегистий позвал своего единственного слугу и велел ему привести с пастбища двух мулов для дальней дороги. А сам принялся складывать необходимые вещи в кожаные торбы, соединённые широким ремнём, благодаря которому их можно было легко навьючить на осла или мула. Собираясь в путь, Мегистий был совершенно невозмутим, как будто ему предстояло ехать не на север Греции за десять тысяч стадий, а совершить двухчасовую поездку в соседний городок. При этом он вёл беседу с Симонидом, который был в восторге от кушаний, подаваемых в доме Астидамии. Поэт спрашивал, из чего готовят блюда, после которых престарелый мужчина вдруг чувствует себя моложе лет на тридцать.

   — Ты пробовал нечто подобное, живя в Спарте?

   — Конечно, пробовал, — ответил Мегистий, — и не раз. Местные женщины большие мастерицы в приготовлении таких блюд. Поскольку я вдовец, то некоторые овдовевшие спартанки часто пытаются завлечь меня в свои сети. Признаюсь, в постели были хороши все, с кем мне довелось провести ночь. Однако своенравия у каждой было хоть отбавляй, а мне властные женщины не по душе, скажу честно.

   — Ты интересовался, из чего готовятся такие изумительные кушанья?

   — Интересовался, — кивнул Мегистий, сворачивая в несколько раз тёплый шерстяной плащ перед тем, как засунуть его в торбу.

   — Так рассказывай же! — Глаза у Симонида загорелись. — Не тяни.