Уильям Фолкнер - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Уильям Фолкнер
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1974

Самобытное творчество Уильяма Фолкнера (1897–1962), высокий гуманизм и истинное мастерство его прозы выводят писателя на авансцену не только американской, но и мировой литературы. В настоящем собрании сочинений представлены основные произведения, характеризующие все периоды творчества У.Фолкнера.

«Сарторис» (1929 г.), который открывает «Йокнапатофскую сагу» — цикл произведений о созданном воображением писателя маленьком округе Йокнапатофе в штате Миссисипи. В романе «Сарторис» раскрывается трагедия молодого поколения южан, которые оказываются жертвами противоборства между красивой легендой прошлого и и реальностью современной им жизни. Выросшие под обаянием рассказов о героическом прошлом своих семейств, они оказываются беспомощными, когда сталкиваются лицом к лицу с действительностью.

«Осквернитель праха» — захватывающий роман Уильяма Фолкнера, относящийся к «йокнапатофскому циклу», посвящен теме расовой дискриминации, как характерной особенности американского Юга.

Мужество, стойкость и гордость героев романа под пером писателя становятся воплощением нравственной красоты человека.

---

— Рес, — сказал он.

— Да, полковник? — поднял голову кассир.

— Какого дьявола этот проклятый мальчишка целыми днями тут околачивается и поминутно в окно заглядывает? — Старый Баярд понизил голос почти до нормального разговорного тона.

— Какой мальчишка, полковник?

Старый Баярд ткнул пальцем, и кассир поднялся с табурета, выглянул за перегородку и за окном, о котором шла речь, действительно увидел мальчика лет десяти или двенадцати, который с независимым и невинным видом на него смотрел.

— А, это сын Вилла Бирда из пансиона, — прокричал он. — Кажется, он приятель Байрона.

— Что он тут делает? Стоит мне сюда зайти, а уж он тут как тут и в окно смотрит. Чего ему надо?

— Может, он банки грабит, — высказал предположение кассир.

— Что?! — Старый Баярд в ярости приставил к уху ладонь.

— Может, он банки грабит! — прокричал кассир, нагибаясь вперед.

Старый Баярд фыркнул, в сердцах затопал к своему стулу и с грохотом прислонил его к дверям. Кассир бесформенной массой осел на табурете; где-то далеко в глубине его тучного тела урчал смех. Не поворачивая головы, он сказал:

— Полковник позволил Виллу Фолзу намазать себя этой мазью.

Сноупс, сидевший за своей конторкой, ничего не ответил и даже не поднял головы. Мальчик вскоре зашевелился и с независимым и невинным видом пошел прочь.

Вирджил Бирд теперь владел пистолетом, стреляющим струей аммиачной воды, от которой нестерпимо жгло глаза, маленьким волшебным фонарем и коробкой из-под конфет со стеклянной крышкой, в которой он хранил птичьи яйца, коллекцию насекомых, умиравших медленной смертью на булавках, а также небольшое сокровище, состоящее из мелких монет.

В июле Сноупс переменил свое местожительство. Он старался не встречаться с Вирджилом на улице и недели две совсем его не видал, пока однажды вечером, выходя после ужина из своего нового жилища, не наткнулся на Вирджила, тихо и благовоспитанно сидящего на ступеньках парадного крыльца.

— Хелло, мистер Сноупс, — сказал Вирджил.

6

В этот вечер, когда старый Баярд вернулся домой, негодованию и ярости мисс Дженни не было пределов.

— Ах ты старый упрямый осел! — возмущалась она. — Мало того, что Баярд тебя скоро на тот свет отправит, так тебе еще надо, чтоб этот старый шарлатан Вилл Фолз тебе заражение крови устроил! И это после того, что сказал тебе доктор Олфорд, а ведь с ним согласился даже Люш Пибоди, который считает, что хинином и каломелью можно вылечить все, начиная от сломанной шеи и кончая отмороженными ногами. Никакого терпения с вами нет; хотела бы я знать, за какие грехи я должна жить с такой публикой. Только Баярд немного утихомирился и я теперь не вскакиваю как ошпаренная при каждом телефонном звонке, так тебе непременно понадобилось, чтобы этот несчастный попрошайка намазал твою физиономию дегтем и сапожной ваксой. Кончится тем, что в один прекрасный день я соберу свои вещи и перееду жить в такое место, где про Сарторисов никто никогда и слыхом не слыхал.

Она продолжала кричать и возмущаться, и старый Баярд кричал и сквернословил в ответ; голоса их гремели, разносясь по всему дому, а на кухне, навострив уши, ходили на цыпочках Элнора с Саймоном. В конце концов старый Баярд вышел вон, сел на лошадь и уехал, оставив мисс Дженни охлаждать свой гнев в одиночестве, и в доме на некоторое время воцарился мир.

Однако за ужином утихшая было буря разразилась с новой силой. Сидя за дверью чулана, Саймон слышал их крики и голос молодого Баярда, который пытался их перекричать.

— Тише, тише! — ревел он. — Ради бога тише! Я из-за вас собственного голоса расслышать не могу.

Мисс Дженни мгновенно переключилась на него.

— А ты тоже хорош! Такой же несносный, как он. Упрямый и надутый осел. Носишься в автомобиле как угорелый по всей округе, воображая, будто кто-нибудь пожалеет, если ты сломаешь свою никчемную шею, а потом являешься к ужину вонючий как конюх. И все потому, что ты был на войне. Уж не думаешь ли ты, что больше никто никогда ни на какой войне не был? Может, ты воображаешь, что, когда мой Баярд вернулся с Великой Войны, он тоже до смерти надоедал всем в доме? Нет, он был джентльмен, он и буянил, как джентльмен, а не так, как вы, деревенщина из Миссисипи. Олухи несчастные. Ты только подумай, какие подвиги он совершал верхом на обыкновенной лошади. И никаких ему аэропланов не требовалось.

— А ты подумай, что это была за война. Это же не война, а детские игрушки, — отвечал Баярд. — Такая жалкая война, что дедушка даже не хотел остаться в Виргинии, где они воевали.

— А кому он там был нужен? — возразила мисс Дженни. — Человек, который мог выйти из тебя только потому, что солдаты его сместили и выбрали себе другого полковника, получше. Разозлился и вернулся сюда во главе шайки оголтелых головорезов.

— Не война, а детские игрушки, — твердил молодой Баярд. — Да еще на лошади. Каждый дурак может воевать на лошади. Да только вряд ли он на ней чего добьется.

— По крайней мере он добился того, что его приличным способом убили, — отрезала мисс Дженни. — Он на своей лошади сделал больше, чем ты на этом своем аэроплане.

— Правильно, — шептал Саймон, прислонившись к дверям чулана. — Что правда, то правда. Только белые люди так ссориться могут.

И так продолжалось день за днем — буря то утихала, то начинала бушевать с новой силой; потом она иссякла, но вдруг разразилась опять, когда старый Баярд вернулся домой со свежей порцией мази на лице. Но к этому времени у Саймона появились свои заботы, по поводу которых он как-то вечером решил посоветоваться со старым Баярдом. Молодой Баярд лежал в постели со сломанными ребрами, мисс Дженни свирепо и нежно за ним ухаживала, мисс Бенбоу приезжала читать ему вслух, и Саймон снова занял подобающее ему положение. Цилиндр и пыльник были сняты с гвоздя, запас сигар старого Баярда ежедневно уменьшался на одну штуку, и пара жирных лошадей растрачивала накопившуюся лень между домом и банком, перед которым Саймон, закусив сигару, как в былые времена, каждый вечер осаживал их щегольски закрученным кнутом со всей приличествующей случаю театральной помпой.

— Автомобиль, — философствовал Саймон, — он хорош для удовольствия или для забавы, а вот для истинно джентльменского времяпрепровождения годится только одно — а именно лошади.

Итак, Саймону наконец повезло, и, как только они выехали из города и упряжка побежала ровной рысцой, он не замедлил воспользоваться удобным случаем.

— Знаете, полковник, — начал он, — похоже, что нам с вами пора уладить наши финансовые отношения.

— Что? — Старый Баярд на минуту отвлекся от знакомых возделанных полей и сияющих голубых холмов на горизонте.

— Я говорю, похоже, что нам с вами пора уже немножко позаботиться насчет наличных.

— Премного благодарен, Саймон, — отвечал ему старый Баярд, — но мне деньги сейчас не нужны. Но все равно, премного тебе благодарен.

Саймон весело рассмеялся.

— Ну и шутник же вы, полковник. Еще бы такому богачу нужны были деньги! — Он снова рассмеялся каким-то коротким елейным смешком. — Да, сэр, шутник вы да и только.

Потом он перестал смеяться, и на минуту все его внимание поглотили лошади. Это были гладкие широкозадые близнецы по кличке Рузвельт и Тафт.

— Эй, Тафт, смотри не сдохни от лени!

Старый Баярд сидел, глядя на его обезьянью голову с лихо заломленным цилиндром на макушке. Саймон снова повернул к нему сморщенную добродушную физиономию.

— Но теперь нам надо обязательно как-то утихомирить этих черномазых.

— А что они сделали? Неужели они не могут найти человека, который бы взял у них деньги?

— Тут, сэр, дело вот какое, — пояснил Саймон. — Тут как-то все не так. Видите ли, они собирали деньги на постройку той церкви, которая сгорела, и, когда они эти деньги собрали, они их отдали мне, потому как я состою членом церковного совета и к тому же принадлежу к самому знатному семейству в округе. Это было еще на прошлое рождество, а теперь они требуют деньги обратно.

— Странно, — сказал старый Баярд.

— Да, сэр, — с готовностью согласился Саймон. — Вот и мне тоже так показалось.

— Ну что ж, раз они так настаивают, отдай им эти деньги, да и дело с концом.

— В том-то и загвоздка, — доверительным тоном сообщил Саймон и, вновь повернув голову, тихо и мелодраматично взорвал свою бомбу: — Денег-то ведь этих нет.

— Черт побери, так я и знал, — отвечал старый Баярд, мигом утратив свой легкомысленный тон. — Где же они?

— Я их дал взаймы. — Саймон все еще говорил доверительным тоном, с видом человека, неприятно удивленного непроходимой людского тупостью. — А теперь эти черномазые говорят, будто я их украл.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что взял на хранение чужие деньги, а потом одолжил их кому-то другому?