Александр Юрин - В лапах страха

• Название: В лапах страха
• Автор: Александр Юрин
• Жанр: Ужасы и Мистика

По данным сети интернет, английский бультерьер является одной из самых умных и верных собак, всё чаще используемых в качестве компаньона, а вовсе не бойцового пса, как повелось в России с середины девяностых. Бультерьер, выведенный в 50-х годах девятнадцатого века Джеймсом Хинксом из Бирмингема, на основании селекционного смешения помётов английского бульдога, белого английского терьера и далматинца — объединил в себе лучшие качества классических королевских пород и отличительную внешность, из-за которой — как ни странно — у большинства индивидов и складываются неприятные ассоциации, граничащие с ужасом.

Рассказанная история — вымышлена. Любые совпадения — чистая случайность.

…Однако всё могло быть именно так.

Внимание!!!

Рукопись содержит ненормативную лексику, а также сцены подросткового и детского насилия, — будьте бдительны! В ходе сюжета, демонстрируются табачные изделия. Мнения персонажей не всегда совпадают с точкой зрения автора.

Рекомендовано к прочтению лицам, достигшим восемнадцати лет.

---

Григорий Викторович похлопал себя по впалым щекам, сипло выдохнул. Руки сами по себе потянулись к ящику стола за очередной порцией никотина.

«Надо бы подсократить курительный НЗ ещё на парочку условных единиц. Затем уж домой».

Следователь склонился над ящиком стола и в этот самый момент в дверь решительно постучали.

— Минуточку! — прохрипел Григорий Викторович, но дверь уже открылась. На пороге возник опер Вадим.

Григорий Викторович выпрямился и, близоруко сощурившись, посмотрел на коллегу, из-за спины которого вырывались лучи ослепительного света.

— Ё-моё! — воскликнул Вадим, отмахиваясь от клубящегося в кабинете дыма. — Виктрыч, ты так в нежить превратишься! Совсем, что ли, ошалел, чёрт старый?! Тебе бабу бы искать, а ты тут в одиночестве чахнешь… Да атмосферу, вдобавок ко всему, загрязняешь — во всём отделе не продохнуть! Блин, меня даже вшторило, ей богу! — Вадим нащупал выключатель на стене, но лампочка под потолком отчего-то не зажглась.

— Проходи, Вадик, — улыбнулся Григорий Викторович, пропуская мимо ушей остальной спектр озвученных эмоций, — гостем будешь дорогим. А я, было, подумал, кто из уборщиков уже ломится…

Вадим мельком глянул на наручные часы.

— Не, рано ещё. Ты чего, совсем ход времени утратил? Корифей ты наш, сыскной! На износ ведь шестерни крутишь.

— А куда деваться? — пожал плечами Григорий Викторович и машинально распечатал очередную пачку трофейного «Перекура». — Подымим?.. Ты по делу или так?

Вадим плюнул на выключатель и, притворив дверь, принялся сражаться со шторкой и рамой окна.

— Да, по делу, Виктрыч, — он отворил раму, откинул прочь продымлённую шторку и глянул вниз, откуда уже слышался подковыристый смех. — Да нормально всё, пожар в данный момент не происходит!

— Так чего у тебя? — переспросил Григорий Викторович, присаживаясь на табурет у окна.

Вадим огляделся в поисках второго седалища, но не найдя ничего подходящего, расположился на подоконнике. Он глянул на протянутую пачку «Перекура и улыбнулся ещё шире, нежели при виде своих дружков внизу, под окном.

— Ничего себе, Виктрыч! Откуда?.. Ты армейский склад бомбанул, что ли, или с прапором, каким, дружбу завёл? Я со времён срочки этой дряни в руках не держал!

— Если бы… — отмахнулся Григорий Викторович, высовывая крючковатый нос в окно. — Вещдоки сплавляю.

— А, понял, не дурак! — кивнул Вадим, принимая предложенную сигарету. — Что ж, давай, на посошок по одной, заодно и боевую молодость в рядах ВС РФ вспомню!

— Валяй, вспоминай, — кивнул Григорий Викторович, посматривая на свинцовое небо. — А лето-то и впрямь, похоже, закончилось.

— Да уж осень заканчивается, Виктрыч! — Вадим затянулся, поморщился.

— Ну, как аромат молодости?

— Ой, чего-то от него все извилины заклинило, аж забыл, чего пришёл.

— Бывает. Это всё от чувств.

— Верняк. А ты уходить, что ли, собрался куда?.. — Вадим недоумённо посмотрел на следователя, кивнул на пустынную поверхность стола, которая оставалась такой крайне редко.

— А, да. Отоспаться, думал, сходить. Да и дом проведать — времена, сам знаешь, какие сейчас.

Вадим кивнул.

— Так может, я тогда завтра зайду? Чего тебя сегодня напрягать.

— Нет, раз уж зашел, говори, чего стряслось, — Григорий Викторович изобразил на лице некое подобие на улыбку. — Как говорится, чем смогу — помогу.

— Да тут фигня! — Вадим сплюнул в окно, почесал гладко выбритый подбородок. — Достали уже названивать из других отделов.

— По поводу чего? — насторожился следователь.

— Так ты, Виктрыч, сам распорядился, чтобы всякую собачатину нам сливали. Вот другие отделы и наглеют теперь, чтобы от волокиты лишней отделаться! Из-за пойманных организаторов собачьих боёв, вся эта дрянь, всплывшая вокруг их деятельности, на слуху постоянно, а газетчики только масла в огонь подливают! Так и норовят каждую «утку» через жопу вывернуть, чтобы народ поосновательнее запугать. Писаки недоделанные. Кто тут захочет, сам знаешь, какое место подставлять!..

— Так в чём дело-то?

— Да тут весь день какая-то полоумная консьержка с Братиславской названивает! Уже всю дежурку построить успела. Каким-то там оркестрантом сраным прикрывается — якобы он кого-то знает на самом верху. А эти черти, из тамошнего райотдела, всё нам сплавляют! Вот я и зашёл спросить, чего делать-то… Ехать туда или ну их всех? Конец рабочего дня, как-никак.

— И что, конкретно, она говорит?

— Там, короче, многоэтажка полупустая…

— Развалины?

— Да нет! — Вадим через силу прикончил сигарету и стрельнул окурком в окно.

Внизу недовольно загалдели.

— Да пошли вы! — прикрикнул Вадим, продолжая: — Наоборот, новостройка. Там новый жилой комплекс возводят — ну эти, современные, с парковками, заборами и пр. Каланча, одним словом. В общем, всякие ипотечники — у кого неминучее — прямо так и въезжают, в недостройку.

— Как это?

— Ну, как… Просто. Оформил сделку — и въезжай. Дом ко всему подключен: живи, не хочу. Да суть не в этом!

— Так-так, продолжай, — кивнул Григорий Викторович, прикуривая очередную сигарету.

— Не частишь?

— Нет, я свою норму знаю.

— Смотри, моё дело предупредить. Так вот, эта бабенция утверждает, что в одной из квартир закрыта зверюга.

— Зверюга?

— Да, так и говорит! — Вадим с чувством выдохнул, покачал головой и принялся потрошить свой «Уинстон». — Бультерьера там на день заперли, а он теперь, видите ли, воет на весь дом — крови так просит. Ну не идиотизм ли?..

— Совсем нет, — просипел Григорий Викторович, отчего Вадим недовольно фыркнул.

— Да, действительно, Виктрыч, двигай-ка ты лучше домой, отдохни. А я уж, так и быть, съезжу туда, осмотрюсь. Хозяева как раз, наверное, уже с работы вернулись. Припугну их немного, чтобы впредь неповадно было чудить.

— Нет, не нужно туда ездить, — Григорий Викторович резко поднялся, прошагал к столу. — Микрорайон Братиславский, говоришь?.. — Он склонился у стола, выдвинул массивный ящик, заваленный до краёв серыми папками.

— Ну да, — кивнул ничего не понимающий Вадим и поспешил за собеседником.

— Помнишь того парня, что на «Митсубиши» под товарняк заехал? — спросил Григорий Викторович, выуживая из ящика тетрадные страницы, исписанные ровным почерком.

Вадим задумчиво кивнул, присел на край стол.

— Как не помнить. Ты меня ещё просил его окружение «пробить».

— Да я и сам кое-кого «прощупал», — Григорий Викторович выпрямился, задвинул коленом ящик. — Интересные они все какие-то. Скрытные больно. Или и впрямь ничего не знают, или темнят не по-детски. А, может, и боятся кого…

— Так надавить надо. Тебе что-то конкретное узнать от них нужно?

— Да бог с ними. Ты ведь говорил, что у этого парня брат есть… — И Григорий Викторович протянул лист блокнота.

— Точно! — Вадим хлопнул себя ладонью по лбу. — А я всё голову ломаю, чего адрес такой знакомый! Он ведь туда и переехал с семьёй, как раз в эту чёртову новостройку. Вот это я ступил, каюсь! — Вадим покачал головой, вернул бумажку.

Григорий Викторович присел в кресло, изничтожил в пепельнице очередной окурок.

— И что думаешь делать? — спросил Вадим.

— Интересно как всё складывается… — размышлял вслух Григорий Викторович, никак не реагируя на сидящего напротив опера. — Брат, вот этот, переехал перед самой трагедией… Теперь собака бойцовой породы всплыла… Чего-то тут неясное творится. А дело, между тем, закрыли.

— Думаешь, серьёзный кто замешан?

— На собаках? — Григорий Викторович помассировал виски, снова потянулся к пачке, которую продолжал сжимать в свободной руке. — Даже не знаю. Тут надо поразмыслить, как следует…

— Так где же собака зарыта?

Наступила пауза. Вадим чесал нос, сидя на столе, а его собеседник только тяжело вдыхал мрачную атмосферу кабинета, густо перемешавшуюся с осенней промозглостью.

— Так что мне с адресом делать? — спросил, зевая, Вадим. — Виктрыч, ты спишь, что ли уже?..

— А?

— Я говорю, спишь, что ли уже? Чего мне с адресом делать?

— С каким адресом?

Вадим указал пальцем на лежавший посреди стола тетрадный лист.

— Она ведь не угомонится, это деятельница телефонная!

— Ничего, я сам туда зайду, — Григорий Викторович резко поднялся из-за стола. — Заодно, прогуляюсь перед сном.

— Уверен?

— А то! Мне всё равно по пути, — следователь открыл дверку допотопного шкафа и вынул из его пропахших нафталином недр плащ. — А ты домой ступай. Пивка…

— Да, это можно, — кивнул Вадим. — Спасибо что прикрываешь.

— Так это же по моей прихоти всё. Никак не успокоюсь на старости лет, вот и копаюсь во всякой дряни.

— Ладно, до завтра тогда. Если всё же кого прижать потребуется, говори, не стесняйся.