Александр Юрин - В лапах страха

• Название: В лапах страха
• Автор: Александр Юрин
• Жанр: Ужасы и Мистика

По данным сети интернет, английский бультерьер является одной из самых умных и верных собак, всё чаще используемых в качестве компаньона, а вовсе не бойцового пса, как повелось в России с середины девяностых. Бультерьер, выведенный в 50-х годах девятнадцатого века Джеймсом Хинксом из Бирмингема, на основании селекционного смешения помётов английского бульдога, белого английского терьера и далматинца — объединил в себе лучшие качества классических королевских пород и отличительную внешность, из-за которой — как ни странно — у большинства индивидов и складываются неприятные ассоциации, граничащие с ужасом.

Рассказанная история — вымышлена. Любые совпадения — чистая случайность.

…Однако всё могло быть именно так.

Внимание!!!

Рукопись содержит ненормативную лексику, а также сцены подросткового и детского насилия, — будьте бдительны! В ходе сюжета, демонстрируются табачные изделия. Мнения персонажей не всегда совпадают с точкой зрения автора.

Рекомендовано к прочтению лицам, достигшим восемнадцати лет.

---

— Злые? — нерешительно повторил Юрка и тут же добавил: — А почему злые твой папа не говорил?

Лена отрицательно мотнула головой.

— А ты не могла бы его спросить? — в полголоса спросил Юрка. — И как их можно снова добрыми сделать?

— Их надо ВОСПИТЫВАТЬ, — глухо произнесла Лена, упершись взором в пол; девочка помолчала, после чего робко посмотрела на нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу Юрку, словно ожидая ответной реакции на свои слова.

— А ты уверена? — спросил мальчик.

Лена кивнула. Затем снова покраснела. Состроила некое подобие улыбки.

— Уверена. Ведь я тоже девочка.

— И ты тоже станешь злой? — не поверил Юрка.

— Я — нет, — улыбнулась Лена. — Меня папа воспитывает.

Юрка не знал почему, но ему вдруг сделалось грустно. А одновременно, жаль всех маленьких девочек, которым судьбой предначертано, по истечении двенадцати лет жизни, превратиться в этаких злобных существ, ступивших на грешную землю с одной только целью — до смерти замучить своих младших братишек.

«Ну почему все папы не показывают своим дочерям, где раки зимуют?! Ведь так можно пресечь зло».

Сверчок как-то недовольно цокал под лобной костью — видимо у него на сей счёт было своё собственное мнение. Однако делиться мыслями насекомое не спешило — возможно, это была очередная игра.

Юрка, ничего не говоря, завернул кран.

2.

Глеб заехал после обеда, как и обещал. Марина сидела в кафе на Полетаева и безучастно поглощала фирменный салат с каким-то экзотическим названием, которое было просто невозможно выговорить.

Зачуханная «десятка» словно побывала под потоком сели; автомобиль соскользнул с проезжей части и нерешительно вскарабкался на расположенную у дверей кафе парковку. На асфальте осталась дорожка из расплющенных каштанов, быстро смываемая усилившимся за последние два часа дождём. По тротуару текли полноводные реки, которые собирались у водостоков в бездонные озёра, и бурным, шипящим потоком низвергались в тёмные недра подземных коллекторов.

На днях Марина видела по телевизору, как где-то на юге под мамой с коляской разверзлась земная пучина — то ли коммунальщики чего не доглядели, то ли стихия так разбушевалась… то ли и не стихия это была вовсе. Женщина просто прогуливалась по улице, как ни с того ни с сего, земля ушла из-под её ног, поглотив ни в чём не повинного малыша. Из-под тротуара, в буквальном смысле, вылез сказочный Змей Горыныч, от которого попросту не было спасу. Да, Марина отчётливо помнила, как приехавшие на место происшествия репортёры передавали картинку с перепаханной землёй, вывороченным асфальтом, разбросанным по проезжей части гравием и беснующимися клубами раскалённого пара.

«Уж чем-чем, а безумным ужасом матушка земля полна-полнёхонька ещё с незапамятных времён! Много всяческой нежити было понапридумано ещё дряхлыми старухами, что сидели за ткацкими станками и, в полусонном состоянии, усмиряли всевозможными страшилками резвящуюся детвору».

Вот и та местность, что проецировалась на экран телевизора, больше походила не на эпицентр вполне рациональной трагедии, а на логово очнувшегося от многовекового сна чудовища. Особенно при резких порывах ветра, когда всклокоченные белые пары, принимали очертания невиданных доселе созданий.

«Хотя, возможно, так оно и было на самом деле, — подумала Марина, откладывая прочь салфетку и столовые приборы. — Это там у них — ЧП: не досмотрели, не доглядели, не предотвратили. А на самом-то деле, может, и нечего было досматривать, доглядывать и предотвращать? Это ведь всё страшная сказка: поди, предугадай, куда заведёт писанный невесть кем сценарий».

— Так, хватит! — одёрнула себя Марина вслух, осознавая, что разгрызенная перед обедом таблетка алпразолама чрезмерно взбудоражила её и без того взведённое сознание. — Это просто несчастный случай. Непредвиденное стечение обстоятельств. Случайность. Ведь по статистике, за момент времени, равный одной секунде, в мире гибнет порядка сотни ни в чём не повинных людей. Просто так. Потому что так устроена жизнь.

Из-за соседнего столика деликатно откашлялись; Марина вздрогнула и несмело оглянулась. Ухоженный старичок с лоснящейся лысиной, отменно отутюженный и сдобно накрахмаленный, — белые манжеты наверняка в жизни не знали следов грязи. Сквозь стёклышки интеллигентных очков в узенькой оправе недобро поглядывают два мышиных глазка. Буравят по правилам Буравчика…

«Бред».

Старичок покачал головой и, промокнув подложенной под воротник салфеткой блестящий лоб, принялся усердно изучить свежий номер «Российской газеты»; Марина даже на расстоянии ощутила сдобный запах типографской краски.

Салатик с экзотическим названием просто разложился.

«Никак из бывших управленцев, — подумала Марина. — Как их тогда величали?.. Директора? Председатели? Партийные руководители?.. Хотя и сейчас то же самое! Изменились лишь условия бытия, а определения остались прежними. Такие, вот, и кричат, когда уже ничего нельзя изменить или исправить, брызжа слюной, активно жестикулируя, спуская на кого не попадя собак: мол, это всё не мы! Мы бы такого уж точно не допустили! Это всё ОНИ!»

«ОНИ — это, позвольте спросить, кто? А, не важно. ОНИ — это в, первую очередь, виновные во всех смертных грехах. А таких, как правило, на верхушке нет. Селекция, естественный отбор, теперь, вот, ещё загадочная евгеника. Перевелись гады в управленческой среде. Они просто вымерли, закопались в землю, окаменели. Может, растворились или и вовсе распались на атомы… А виновные, все внизу. Под вратами эфемерного Олимпа. Например, всякие южные национальности — они просто созданы для того, чтобы валить в их огород всякий шлак. Рельсы заминировали — это экстремисты, метро взорвали — это шахидки, мама с коляской провалилась — так это и вовсе госторбайтеры, кои клали тут накануне тротуар, что с них взять! Да, про рельсы… «Невский экспресс» — был, кажется, такой поезд… Да в том-то и дело, что был. Кое-кто отмыл денег на ремонте пути: по законам жанра, лопнул рельс, состав поезда слетел под откос, погибли люди, а посадили двух чеченских братьев-террористов. Это оказалось легко — в те времена чеченцев ненавидели до боли в зубах, а ФСБ быстро подсуетилась: вырыла на месте крушения яму, оставшуюся, якобы, от взрыва. Так-то. Всё это правда, в которую мы до остервенения хотим верить. А на верхушке все, конечно же, святые».

Марина улыбнулась; старичок больше не обращал на неё внимания — газета засосала его вместе с потной лысиной, мышиными глазами и белыми манжетами.

Подошёл улыбчивый официант и, вкрадчиво выпросив на чай, удалился, довольный собой, будто оттяпал у Миллера половину акций «Газпрома».

Марина вышла на улицу; она немного постояла под козырьком, не желая ступать под дождь. Порывы мокрого ветра заставили мышцы неприятно содрогнуться. Под ногами вращались стремительные водовороты. Своими влажными щупальцами они сгребали с тротуара всевозможный мусор, спихивали его в основной поток и увлекали в глубины канализации. А там уже начиналась ритуальная ЖРАТВА: всё это гадостное безобразие перемешивалось, насыщалось нечистотами и подносилось к столу.

Марина брезгливо поморщилась. Собралась с мыслями и засеменила к парковке.

«Действительно, сколько ходим по тротуарам, а даже представить себе не можем, что именно творится в данный момент под ногами… Может там и впрямь кто-то уже скребётся, точно гигантский крот, всё с большим остервенением выгребая землю из-под асфальта, стремясь как можно скорее добраться до свеженькой плоти. Ведь уличная грязь, наверное, уже порядком приелась, а дождевые водовороты — всего лишь чопорное чаепитие на исходе дня».

— К чёрту таблетки, — прошептала Марина, уклоняясь от снующих машин. — Сегодня — к чёрту!

«А та мамочка ведь тогда выжила! Ошпарилась до не узнаваемости — даже по телевизору не показали, — но уцелела! Она ухватилась одной рукой не то за кусок арматуры, не то за перевернувшуюся скамейку и повисла над кипящей бездной, силясь не разжать обваривающиеся пальцы второй руки. Она даже умудрилась удержать коляску… однако, к сожалению, малыш выскользнул и угодил в самое пекло. Даже ни будь стремительного течения, утянувшего крохотное тельце вглубь коллектора, спасти ребёнка вряд ли бы удалось — он моментально сварился, возможно, даже не успев проснуться».

Марина забралась в машину и посмотрела на мужа.

— Ты чего? — насторожился Глеб.

— Ничего, а ты чего?

— Да так. Вид у тебя какой-то странный.

— Думаешь, у тебя лучше?

— Не уверен.

— Ну и не лезь тогда со своими наблюдениями!

Глеб вздохнул.

— Чего, не отпустили?

— Там некому отпускать, — отмахнулась Марина. — Начальство всё в Москву укатило и до конца дня вряд ли объявится. Если что, Лилька прикроет.