Александр Юрин - В лапах страха

• Название: В лапах страха
• Автор: Александр Юрин
• Жанр: Ужасы и Мистика

По данным сети интернет, английский бультерьер является одной из самых умных и верных собак, всё чаще используемых в качестве компаньона, а вовсе не бойцового пса, как повелось в России с середины девяностых. Бультерьер, выведенный в 50-х годах девятнадцатого века Джеймсом Хинксом из Бирмингема, на основании селекционного смешения помётов английского бульдога, белого английского терьера и далматинца — объединил в себе лучшие качества классических королевских пород и отличительную внешность, из-за которой — как ни странно — у большинства индивидов и складываются неприятные ассоциации, граничащие с ужасом.

Рассказанная история — вымышлена. Любые совпадения — чистая случайность.

…Однако всё могло быть именно так.

Внимание!!!

Рукопись содержит ненормативную лексику, а также сцены подросткового и детского насилия, — будьте бдительны! В ходе сюжета, демонстрируются табачные изделия. Мнения персонажей не всегда совпадают с точкой зрения автора.

Рекомендовано к прочтению лицам, достигшим восемнадцати лет.

---

Да нет: она была в этом просто уверена.

Прибыл лифт, и Алла Борисовна, прежде чем исчезнуть, на всякий случай перекрестилась.

Днём

1.

Юрка сидел за квадратным столом и брезгливо выбирал из супа противную капусту. В саду действовали садистские законы: пока не доешь первое, второе не получишь — так как последнее накладывается в тарелку из-под первого, дабы меньше посуды потом мыть. Если у молоденькой и не опытной Оксаны Григорьевны ещё можно было вызвать сострадание, то прокатить этот номер с остальными престарелыми бабками-Ёжками — даже пытаться не стоило. Ещё раскричатся, чего доброго, или возьмутся кормить насильно — тогда поминай, как звали! Уж лучше самому, пока никто не видит, — что-то в рот, что-то под стол, а совсем гадостное можно размазать по рукам или спустить по салфетке… Естественно, не похвалят, но и обратно в рот пихать не заставят.

Наконец показался вожделенный гномик на дне тарелки, который в сознании Юрки отождествлялся с этаким бездушным троллем, который лишь безучастно лицезреет его мучения, хотя может в любую секунду выбраться из кислой тарелки и запросто сожрать всех этих бесчувственных надзирателей! Пускай сидят в малюсенькой глотке и медленно перевариваются.

Юрка с неимоверным усилием проглотил последнюю ложку супа и отодвинул тарелку с капустой по краям прочь.

— Так, Юра, это никуда не годится, — Зинаида Прокопьевна, больше похожая на лысеющий одуванчик, нежели на обычную старушенцию, возникла, словно из-под земли, и принялась отточенными жестами вытирать мальчику щёки. — Вот мама придёт, обязательно ей всё расскажу. И про то, как не играешь ни с кем, и что есть отказываешься.

— Мама сегодня не придёт, — вздохнул Юрка, мысленно представляя, что его ждёт вечером дома.

— Как это, не придёт? — насторожилась воспитательница, но тут же опомнилась и хлопнула руками о подол халата. — Ну конечно, с вами и не такое позабудешь! Тогда сестре расскажу, а уж она, потом, маме передаст, будь уверен.

Юрка в очередной раз покорно вздохнул и надул блестящие губы.

— Ну что это такое? — продолжила назидать Зинаида Прокопьевна. — Посмотри сам: насвинячил, будто поросёнок и только! Вон, Вадик всё доел и наверняка сейчас добавки попросит. Правда, Вадик?

Пухлый Вадик, сидящий напротив, довольно вытер лоснящиеся от жира ладони о подложенную под воротничок салфетку и показал Юрке язык. Нет, это был вовсе не язык, а какой-то ненасытный слизень!

— Ну-ну, Вадик, — тут же пресекла подобную развязность Зинаида Прокопьевна, а Юрка не преминул самодовольно улыбнуться в ответ.

— А он дразнится, Зинаида Прокопьевна! Вы отвернулись, а он дразнится! — наперебой загалдели сидящие по бокам девочки: Целовальникова Лена — вечная жертва слухов относительно происхождения собственной звучной фамилии; да Голубина Анжелика — набалованное дитя богатого Семёна Семёновича, который подписывал на работе какие-то очень важные документы и каждый год заезжал в сад, привозя много новых игрушек. Семён Семёнович был хорошим человеком, не то, что его противная дочка. Семён Семёнович был ОЛИГАРХОМ.

Юрка вконец расстроился: трое против одного — это совсем нечестно!

— Так, ну-ка не ябедничать! — снова пресекла всяческие противоправные деяния сердитая Зинаида Прокопьевна и стала собирать со стола грязную посуду. — Вадик, не паясничай, сейчас я тебе добавки принесу. А мадмуазели наши, почему так плохо ели? Никак уже с малых лет за фигурой следят?

Девочки переглянулись и захихикали.

«Вот почему все воспитатели — женщины? — подумал Юрка. — Они набрасываются только на маленьких мальчиков, а девочкам при этом всё дозволено. Разжиревший Вадик не в счёт! Несправедливо. Вот если бы были мужчины-воспитатели, всё было бы наоборот!»

Юрка внезапно вспомнил картинку из телевизора, на которой был изображён невысокий дядечка со скрученными за спиной руками, которого то и дело колотили и пихали дубинками два коренастых милиционера, якобы за то, что тот проник в садик и хотел подружиться с детьми. Мама тогда побледнела, словно чего-то испугавшись, и поспешила переключить телевизор на другой канал. Юрка ничего не понял, но ему отчего-то стало жаль этого пришибленного дядечку. И почему ему не разрешили дружить с детьми? Разве это так плохо? Ведь он взрослый, а не какой-нибудь школьник, который и поколотить просто так может. Юрке показалось, что он бы уж точно смог подружиться с дядечкой, однако от подобного умозаключения в голове проснулся Сверчок и о чём-то тревожно застрекотал. Пузач явно чувствовал опасность, из-за чего Юрка окончательно растерялся.

Вадик образцово обслюнявил салфетку, так что чистого места не осталось, и самодовольно принялся уделывать рубашку. Лена и Анжелика снова захихикали, но на сей раз не злорадно, а как-то вкрадчиво, будто им нравилось, что проделывал с собственным одеянием этот толстозадый уродец.

— Вадик, перестань сейчас же! — строго произнесла Зинаида Прокопьевна, грозя толстячку крючковатым пальцем с иссохшейся прозрачной кожей.

Юрка раньше никогда не обращал особого внимания на руки старой воспитательницы; сейчас, вот, обратил… и ему показалось, что сквозь тонкую, словно промокашка кожу, проглядывают такие же тонкие кости, оплетённые узловатым узором дряблых сухожилий. Юрка поморщился и попытался унять стремительно накативший рвотный позыв; он схватился трясущимися пальчиками за губы, но опоздал самую малость, и, с таким усердием поглощённый суп, оказался на ничего не понимающих девочках… Вадик довольно хмыкнул и облизал пухлые губы. Это незамедлительно спровоцировало второй рвотный позыв, в результате которого на колени парализованных девочек капало уже со стола.

— Господи, ты, боже мой! — всплеснула руками Зинаида Прокопьевна. — Ну что ещё такое?

Юрка виновато покосился на воспитательницу, несмело оторвал ладошки от влажного подбородка. Анжелика молча трясла испачканными ручками, жмурилась, наподобие ослеплённой землеройки, и всем своим видом показывала, что с ней сейчас произойдёт то же самое, что и с нерадивым соседом. Лена сначала молча изучала тёмные пятна на платьице и колготках, после чего внезапно сорвалась с места и убежала в туалет. За остальными столами сгустилась напряжённая тишина, нарушаемая лишь недовольным сопением ожидавшего добавки Вадика.

— Эх, вот и поели… — покачала головой толстая повариха тётя Оля и небрежно кинула огромную крышку на кастрюлю с остатками супа. — Приятного аппетита.

Юрка шмыгнул носом. Насупился.

— Ну чего сидишь, горе ты моё луковое? — причитала Зинаида Прокопьевна, без особой неприязни подтирая за мальчиком. — Иди, отмывайся, а я пока тут приберу, — она прервалась на секунду, выдохнула, промокнула лоб тыльной стороной руки. — И ты, Анжелика, тоже ступай.

Девочка отрицательно затрясла головой. По всему было видно, что если она вдруг пошевелится или, чего доброго, пожелает что-то сказать, то с ней непременно случится конфуз, который будет не так-то легко преодолеть или хотя бы попытаться сдержать до туалета, где никто ничего не увидит.

Юрка сполз со стула и, держа салфетку перед собой, чтобы, ко всему прочему, не заляпать в придачу и пол, обречённо поплёлся в туалет. Он старался не смотреть в попадавшиеся на его пути лица, поскольку знал, что на тех сейчас начертаны ехидные улыбочки, от одного вида которых захочется бежать без оглядки в поисках мамы!

В туалете его уже поджидала Лена. Она топнула ножкой в розовой туфельке и, кивком головы, указала на жирные пятна, которые сдобно пестрели на одежде.

— Дурило! — плаксивым тоном сказала девочка, силясь не разреветься по-настоящему. — Знаешь, что мне теперь от мамы будет? А папа вообще… — Бледное личико Лены исказила страшная гримаса, словно девочка мысленно нарисовала картину кровавой расправы над собой.

У Юрки эта гримаса вызвала странную ассоциацию с непроглядной тьмой, — Сверчок прострекотал, что это СМЕРТЬ, СМЕРТЬ, СМЕРТЬ!!!

— Так ты скажи, что это я во всём виноват, — Юрка потупил взор, осторожно прошмыгнул к раковине. — Пускай они меня поругают.

— И чего? — не унималась девочка. — Ну, поругают они тебя тут, при всех, а дома всё равно мне всыпят!

— Как это? — Юрка старательно отскребал с казённой салфетки суп, перемешанный с желудочным соком; от раковины распространялся сдобный аромат лука и капусты.

— А так: ремень возьмут и отстегают!

— Ремнём?

— А то чем же! — Лена смахнула первую слезу. — А тебя разве не так папа воспитывает?

Юрка решительно замотал головой: конечно не так!

Совершенно спонтанно мальчик вспомнил слова мамы на счёт того, что ему ещё повезло с родителями. Живи он в семье Целовальниковых, всё было бы иначе. В плане воспитания и наказаний за казалось бы безобидные шалости… А началось всё с того, что Юрка что-то там натворил, а когда его стали отчитывать, попытался надуться, словно озорство не стоило того, чтобы за него ещё и нотации выслушивать. А мама в тот вечер была непреклонна. Более того, принялась, по обыкновению, запугивать: вот будь Целовальников-старший его папочкой, непременно бы показал непутёвому сынку, где раки зимуют! Чтобы впредь неповадно было безобразничать. Тот тон, каким мама всё это озвучила, совсем не понравился нашкодившему Юрке. А уж представить какого-то там Целовальникова-старшего в роли родного папы, да в придачу, чтобы тот показал ему, где раки зимуют, он и вовсе не мог. Что это, вообще, за раки такие? Очередная страшилка для пугливых детишек, вроде него самого, или бяка куда пострашнее?..