Юрий Салов - Люди и портреты (СИ)

• Название: Люди и портреты (СИ)
• Автор: Юрий Салов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Май-июнь 1998. На профессионального киллера Павла Тумасова после очередного выполненного «заказа» начинается охота. Скрываясь от преследователей, Павел уезжает в родной Баку. Там он узнает, что его племянница, с которой он разговаривал пару дней назад по телефону, на самом деле уже год как погибла в автокатастрофе. Расследуя причины ее гибели, Павел погружается в криминальную жизнь города и сталкивается с каннибалами…

---

Все-таки последствия приема внутрь странного напитка давали о себе знать — машина плохо слушалась Павла, выделывая различные выкрутасы на ночной дороге.

«Сейчас надо будет свернуть направо, — Тумасов вспоминал дорогу назад, далее через несколько километров выезд на шоссе. Там наверняка встретится какой-нибудь милицейский пост».

Внезапно свет мощных фар показался в зеркале заднего вида. Джип!

Однако! Ну и терминатор этот Эрик! Все ему нипочем! Теперь Павел понял, что он спасся буквально минута в минуту, так как Эрик только приехал домой и его машина стояла у входа.

Джип догонял. В какой-то момент Павел потерял управление и заехал в придорожный гравий. Выбираясь оттуда, он потерял драгоценные секунды… почти поравнявшись с ним, джип ударил «БМВ» в бок. Еще раз тряхнуло. Преследователь пинал сзади, раздирая и сминая обшивку. Потом загремело стекло: аккуратное отверстие с паутиной трещин. Ого! Эрику, конечно, уже нечего терять. Это уже пуля.

Пуля прошла мимо. А вслед за ней прилетела вторая и она уже прошла насквозь, чудом не задев Тумасова. Дырочка в заднем стекле — ерунда. А вот то, что и в лобовом была дыра, усложняло положение. Обзор и так был затруднен: Павел сполз по возможности ниже, а сеть трещин не позволяла много разглядеть, тем более ночью.

Фары дальнего света все-таки здорово помогали. Вот и поворот, точнее развилка, лево-право.

Но вновь голос прозвучал в ушах.

— Будущее многовариантно! И каждый из нас сам выбирает свою судьбу! Ты можешь продолжить игру!

И Павел повернул налево. Словно кто-то сильный и могучий, приказал ему это сделать.

Теперь они мчались по горной дороге, которая затем плавно выходила на трассу Баку-Сумгаит. Выстрел, еще один — оба ушли в молоко. Павлу никак не удавалось оторваться от преследователя, но у него возникла одна идея…

Бах! — пуля пробила шину, «БМВ» занесло, и Павел только лихорадочными усилиями смог удержать машину на дороге. Тем не менее его автомобиль развернуло, «БМВ» вылетел на каменную насыпь и ударившись боком о здоровенный валун, заглох. Павел приподнялся на сидении, обернулся… А где собственно, джип?

Джип застрял на краю дороги. В азарте погони Эрик на скорости проскочил мимо «БМВ» и сметя заграждения, заехал в гравий. За джипом было еще несколько метров каменистой земли, а далее зияло чернотой ущелье. Ревел мотор, из-под колес джипа летели пыль и камни, бешено, но бесцельно крутились колеса.

Машина банально застряла.

Это был шанс. Неужели Голос подарил Павлу его?

Взревел мотор «БМВ». Павел вырулил на дорогу и со всей силы ударил джип. Он сталкивал его в пропасть, напирая еще и еще… Эрик стрелял. Стрелял в упор со своего водительского сидения.

Трах! Давя на газ, Павел фактически уже лежал на кресле. Бах! — лобовое стекло взовалось стеклянной крошкой и осыпало Павла осколками. В салон ворвался холодный горный ветер.

Бах! Да сколько еще у него патронов? Еще одно, последнее усилие! Полный газ!

У Эрика было вполне достаточно времени, чтобы выскочить из машины. Но он, судя по всему, увлекся, а может охотничий азарт лишил его способности просчитать ситуацию. Джип тяжело завалился в ущелье, ударяясь о массивные камни…

Победа! Победа? Надежда вспыхнула и угасла. Павел не смог удержать «БМВ» и тот по инерции последовал вслед за джипом вниз…

Эпилог

…Павел осторожно затянулся сигаретой. Повело, причем достаточно сильно. Он отложил сигарету на блюдце и откинулся на подушку. Рустам вынул из портфеля увесистый пакет с домашней снедью, положил его на больничную тумбочку, и сам сел на стул рядом с кроватью.

— Ко мне свободно пускают? — неожиданно спросил Павел Рустама, доставшего какой-то список, написанный на вырванном тетрадном листе и читавшего его полушепотом, с чем-то сверяясь.

— Меня — свободно, — Рустам хлопнул себя по карману пиджака, где обычно люди хранят бумажник. — Ну и дела, — он стал листать старый газетный номер на последней странице которого в траурной рамке был напечатан некролог о трагической гибели Эрика Белявского. — если бы ты знал, какие в городе сейчас слухи ходят…

— Что и следовало ожидать, — голос Павла был еще слаб. — не хотят предавать огласке случившееся. По их мнению, такого кошмара республика еще не знала и знать не должна. По телевидению тоже сообщили только то, что в автокатастрофе погиб заслуженный медработник республики. И все, никаких подробностей. Значит, так наверху решили, конспираторы хреновы. А по поводу пожара, насколько я знаю, вообще ничего не сказали, так, в районе Загульбы сгорела дача из-за неосторожного обращения хозяев с огнем.

— А эта… Татьяна? — Рустам потушил дымящуюся сигарету.

— Погибла в огне, скорее всего, — размышлял Павел. — там ведь так полыхнуло, что большая часть дома превратилась в головешки. На протяжении нескольких часов не могли потушить. Подвал этот с мастерской выгорели полностью. Там ее шейную цепочку нашли, часы.

— Говорят, там еще что-то обнаружили. — заговорщицки придвинулся к Павлу Рустам.

— Говорят! — Павел приподнялся на кровати. — Теперь из-за этих находок милиция ко мне регулярно приходит. Всю кровь уже из меня выпили. Просто огонь уничтожил одно из креплений, из-за этого частично обрушилась стена в подвале. А в стену кости были замурованы, точнее фрагменты костей. Очень много. В пространстве между слоями кирпича были засыпаны. Затем снова слой кирпичей и все залито цементом.

Рустам хлопнул себя по колену.

— Так-то все эти найденные обгоревшие куски мяса в подвале, почти головешки могли вообще не приобщать к делу, зачем им лишние хлопоты. И никаких каннибалов. Так, обыкновенный пожар из-за небрежного обращения с горючими веществами. А мне они вряд-ли поверили бы. А тут такое. Какой-то умной голове пришла мысль после этой находки еще пол проверить, взломали его отбойными молотками и обнаружили еще килограммы костей. Мне сказали потом, что эти двое засыпали черепа и кости негашеной известью вперемежку с еще какой-то химией, а затем дробили чем-то вроде кувалды, особенно черепа. Все закатывалось в цемент. Потом новые трупы, новые скелеты, новый слой костей заливался цементом. Пол у них в этом подвале был как слоеный пирожок. В результате ни одна собака не учует.

— Вай, спаси аллах! — воскликнул Рустам. — Что там Хичкок, да? Страсти круче, чем в ихнем хваленом Голливуде. Ну а ты как?

— Я же у них сейчас «почетный свидетель». Вот и допрашивают меня постоянно. Поэтому я удивился, что тебя так свободно ко мне пропустили. Они крутят дело таким образом, что чувствую, хотят пришить мне соучастие. Видимо не понимают, как можно полторы недели крутиться вместе и ничего не заподозрить.

— Ну это мы им не позволим! — отбросив газету, протестующе выбросил вперед руку Рустам. — Денег соберем, следователю занесем, в прокуратуру тоже занесем. Не дадим тебя посадить. Здесь что десять, что двадцать лет назад все решалось и решается одинаково. Мы друзей — он сделал ударение именно на «друзей» — в беде не оставляем.

Они проговорили еще какое-то время.

— Пора мне… — взглянул на часы Рустам и ткнув своим кулаком на прощание Павла в плечо, покинул палату.

Следующие дни проходили для Тумасова на редкость однообразно… приходили медсестры, ставили капельницу, меняли в ней какие-то пузырьки. Делали уколы, от которых становилось тепло и безразлично. Хотелось только спать…

Медсестер сменяли следователи, однотипные, смугловатые, усатые. Вся их разница заключалась в том, что один был уже сильно лысоват, а второй, моложе первого, судя по внешнему виду, примерно вдвое, носил густую угольно-черную шевелюру. Павел избрал примитивную тактику, утверждал, что ничего не помнит, ссылался на травму головы и провалы в памяти после аварии, чем вызывал ответную реакцию — еще большую заинтересованность и дотошность сыскарей.

Несмотря на все хлопоты последнего времени, Павла не покидало странное чувство, что главная опасность позади и возможные новые проблемы — допросы, расследование, возможно суд — уже ему не страшны.

В одну из жарких июльских ночей он увидел себя во сне парящим в какой-то невесомости, будто он находится в воде, но может свободно дышать. Он лежал на спине, а где-то высоко вверху ярко светило солнце.

Он ощутил Голос. Не услышал, а именно ощутил, ощутил всеми клеточками своего тела, словно улавливал некую вибрацию.

Голос отпускал его. Павел чувствовал, что некая нить, связывавшая его с голосом, обрывается и он начинает самостоятельно плыть по реке своей жизни. Он возносился вверх, словно всплывал, к солнцу, с распростертыми руками, а принимавшее его солнце было теплым, мягким и дружелюбным. Игра была закончена?

…В тот день под вечер пошел дождь. С моря дул сильный ветер, и капли били в стекло все сильнее. Павел никогда не обращал внимание на перемену погоды, но в тот вечер он лег пораньше.