Лора Бекитт - Запретный рай

• Название: Запретный рай
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Книжный Дом
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-985-17-0502-9

В далеком 1846 году на одном из островов южных морей судьба свела француженку Эмили Марен и вождя полинезийского племени Атеа. Ради белой девушки Атеа бросает свою невесту, красавицу Моану, а Эмили готова променять жизнь в Париже на любовь «дикаря». Но влюбленные еще не знают, какие испытания ждут их на пути к запретному счастью…

---

— И когда мы должны это сделать?

— Сейчас.

Эмили понимала, что, ответив согласием, отрежет все пути к отступлению.

Впрочем, возможно, Атеа прав, и тех границ, которые она так страшится перейти, просто нет?

Несмотря на предостережения отца Гюильмара, ничто в нем не вызывало в ней ни отвращения, ни отторжения, ни испуга. В отличие от белых мужчин этот полинезийский юноша не пытался поймать женщину в сети пустых обещаний и притворных слов. Он говорил и действовал искренне. И она не должна давать ему повода сомневаться в ней.

— Хорошо, я согласна.

Лунный свет, проникавший в хижину, был таким сильным, что Эмили, наверное, смогла бы читать. И в этом голубоватом сиянии цвета внешности Атеа были такими же яркими и чистыми, как и днем.

Когда он взял нож, Эмили вздрогнула, но после без колебаний протянула руку.

По ее коже Атеа провел едва заметную царапину, тогда как свою надрезал сильнее. Когда он приложил ранку к ранке, Эмили ощутила его частый и сильный пульс. Они не двигались, молчали и ждали непонятно чего, чувствуя неумолимость судьбы, что влекла их друг к другу.

Наконец Атеа отнял руку, взял две половинки кокосового ореха и наполнил их разведенной водой кавой. Они медленно пили, глядя друг на друга поверх ободка своих «чаш».

Потом Эмили позволила раздеть себя и покорилась его рукам.

Она думала о том, каким же страстным, нежным, осторожным и опытным должен быть мужчина, чтобы даже такая женщина, как она, словно сетями, опутанная предрассудками, заключенная в корсет железной морали, захотела этого. Ее всегда пугали всевидящим оком, приучая бояться своих желаний, прятаться от самой себя в невидимую скорлупу.

Однако с ним ей не было страшно, несмотря на то, что его сильное смуглое тело составляло резкий контраст с ее хрупким и белым, а его воля, казалось, пригибала ее к земле.

Все чувства Эмили мгновенно сосредотачивались там, где он прикасался к ней. Несмотря на постоянные упражнения с веслами и оружием, руки Атеа были удивительно мягкими и нежными.

Он целовал ее грудь, шею и плечи, осторожно проводил пальцами между ног. Его власть затуманила ей голову, а любовь к нему размягчила сердце. В тот миг, когда она перестала ощущать какие-либо преграды к их соединению, он вошел в ее тело.

Эмили задрожала и вскрикнула. Она чувствовала, как что-то растет и пульсирует в ней, расцветает и повелевает изнутри. Ей было немного больно, но то была не мучительная боль, пожалуй, отчасти жертвенная, в чем она, безусловно, была права, ибо для Атеа этот акт тоже был возвышенным и священным: слияние вождя с предназначенной ему девственницей считалось одним из важнейших ритуалов жертвоприношения богам.

Когда Атеа затих, Эмили долго лежала, не шевелясь, ожидая, что он сделает или скажет. Она думала о том, что многие люди, подобно ей, ищут, сами не зная чего, однако свято уверены в том, что когда истина попадется им на пути, они сразу это поймут. И, стараясь успокоиться и привести в порядок чувства, говорила себе, что для нее наступил такой миг.

— Теперь ты моя жена! Ты родишь мне детей, ты навсегда останешься со мной! Ты предназначалась мне! — прошептал Атеа, словно вторя ее мыслям.

Решив быть честной до конца, Эмили напомнила:

— Тебе была предназначена Моана.

— Людьми, а не богами, а это совсем другое.

Глава шестая

Совсем недавно небо было покрыто россыпью звезд, но вот уже начало светать. Горизонт заиграл волшебными красками, и из-за края земли, где по преданию маркизцев рождается жизнь, вынырнуло багровое солнце.

Рене посмотрел на Моану, неподвижно стоявшую на корме и одетую нежным светом зари. Она вглядывалась в длинные ряды бурлящих волн, разбивавшихся о берег с тучей соленых брызг. Эта девушка вполне оправдывала свое имя: как и океан, ее душа никогда не успокаивалась, а воля не ослабевала.

За время путешествия Рене довелось пережить такое, что ему и не снилось. Мало того, что его слепило солнце, а вода ревела так, что французу казалось, будто его поместили внутрь огромного барабана, однажды посреди открытого океана лодка дала течь! Хотя Рене и умел плавать, однако сомневался в том, что сумеет добраться до суши, если кругом виден лишь сплошной горизонт!

Моана и ее брат Тауи не выказали ни малейшей паники. Девушка подала Рене половинку кокоса, велев вычерпывать воду, а юноша быстро законопатил дыру пучком кокосового волокна.

— Не бойся, — сказала Моана, поймав облегченный взгляд француза, — даже если бы лодка затонула, мы бы доплыли до берега.

— Вы, но не я, — заметил Рене и в сердцах воскликнул: — Хотел бы я знать, какие боги учат вас плавать!

Девушка пожала плечами.

— Мы такими рождаемся.

— Так не бывает.

— Почему? Кто учит паука ткать паутину, а акулу искать добычу?

— Ты права, — рассмеялся Рене, — вы дети моря! Мы прикладываем множество усилий, пытаясь понять мир, в котором живем, а вы и так все о нем знаете. Вы способны в одиночку противостоять огромным пространствам, а нас пугает собственная душа.

Издалека огромный скалистый берег казался колышущимся, расплывчатым. Он возвышался в море, словно гранитная стена. Некое чувство подсказывало Рене, что остров встретит его плохими вестями. Едва ли мсье Брюа, обосновавшийся на Нуку-Хива губернатор океанских колоний, захочет послать солдат на Хива-Оа только затем, чтобы вызволить дочь французского путешественника!

Белый, как сахар, прибрежный песок состоял из миллионов крохотных ракушек и коралловой крошки. Водоросли и морские анемоны образовывали в прибрежной заводи живой ковер всех цветов радуги — то был настоящий подводный сад.

Прямая и невозмутимая, как богиня, Моана уверенно направилась вглубь острова. Тауи остался на берегу, возле лодки.

Рене с трудом удалось убедить девушку накинуть на плечи одну из шалей Эмили и завязать узлом на груди. Он знал, что как постоянно открытая часть тела женская грудь не слишком привлекает местных мужчин, чего нельзя было сказать о живущих на острове белых военных. Не хватало еще, чтобы кто-то из них вздумал приставать к гордой дочери вождя!

Попасть к губернатору оказалось не так-то просто: прежде Рене пришлось встретиться с офицером, возглавлявшим здешний гарнизон.

Тот был молод, не старше двадцати пяти лет, и носил всего-навсего звание капитана. Высшие чины, а также военные, обремененные семьями, не стремились отправиться за океан, справедливо полагая, что вернуться домой будет нелегко.

— Губернатора нет, он в отъезде, как и начальник гарнизона, которого мне поручено заменять, — сообщил капитан, представившийся Морисом Тайлем.

— Я прошу вас выслушать меня, капитан, это очень важно.

— Присаживайтесь, мсье, — пригласил Тайль, с любопытством разглядывая Моану, стоявшую возле дверей с таким видом, словно она вот-вот готова напасть или напротив — сбежать.

— Меня зовут Рене Марен, я изучаю Океанию. Прибыл на Маркизские острова по поручению Французского географического общества. Со мной приехала моя дочь, Эмили Марен. Мы прожили на Тахуата почти два месяца, когда ее похитил вождь с острова Хива-Оа по имени Атеа. Мне необходимо вызволить ее, и я обращаюсь к вам за помощью.

— Расскажите подробнее, как это произошло, — попросил капитан и, внимательно выслушав Рене, сказал: — Я не могу послать людей на Хива-Оа без соответствующего приказа свыше. На то, чтобы отправить запрос начальству и получить ответ, уйдет много времени. Вы полагаете, вашей дочери угрожает опасность? С какой целью она была похищена? Что вообще представляет из себя этот Атеа?

Он взял лист бумаги и обмакнул перо в чернила, приготовившись записать приметы.

— Ему двадцать три года. Удивительно развитый для полинезийца, очень красивый и непомерно тщеславный. Я не знаю, зачем ему Эмили. Не думаю, что он сделает ей что-то плохое, но я хочу получить свою дочь обратно.

— Так, — офицер отложил перо, — а она не могла сама с ним бежать?

— Вы допускаете такое?!

— Судя по вашему описанию, этот вождь вполне мог ее соблазнить.

— Я в это не верю, — отрезал Рене, — Эмили очень разумная девушка.

— А это кто? — поинтересовался Тайль, кивнув на Моану. — Ваша вахине[4]?

— Это дочь вождя Лоа, та самая девушка, которую Атеа бросил в день свадьбы.

— Неужели? Такую красавицу?! Я бы никогда этого не сделал. Она понимает наш язык?

— Немного. Думаю, она уловила суть разговора.

— Передайте ей, что я восхищен ее красотой. Значит, теперь она одинока?

— Дочери вождей блюдут себя, капитан. Думаю, у вас нет никаких шансов, — несколько раздраженно произнес Рене.

Он прекрасно знал, что каждый белый на острове живет с полинезийкой, а иногда и не с одной. То, что у островитян брак не закреплялся никаким гражданским или церковным актом, вполне устраивало французов, и они великодушно величали своих временных подруг женами.