Евгений Замятин - Том 3. Лица

• Название: Том 3. Лица
• Автор: Евгений Замятин
• Издательство: Русская книга
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-268-00570-7

В настоящий том вошли произведения в жанре литературного портрета и воспоминаний, которые главным образом составили посмертный сборник Замятина «Лица». Впервые в наиболее полном объеме представлены работы писателя для театра «Огни св. Доминика», «Общество Почетных Звонарей», «Блоха» и другие. Ряд произведений публикуется в России впервые.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Крамольник. Пора… Где Байбаков? Байбаков!

Байбаков. Я тута.

Крамольник. Ну, брат, ты башковитый – придумывай.

Байбаков думает.

Да живее – а то он всех пересажает…

Байбаков. Стой! Во! Это самое! Всех! Ха-ха-ха!

Крамольники. Да что? Что ты?

Байбаков. Всех не всех, а… Ха-ха-ха!

Крамольник. Да будет ржать: говори! Ну?

Байб<аков>.Ну? Чего у нас сейчас по расписанию положено?

Крамольник. 11 часов и 1/2 – принятие жиров.

Байб<аков>. Это самое и есть.

Крам<ольник>. Да ты что: белены ему подложить хочешь?

Байб<аков>. Не-е! Он и так белены объелся – никакой беленой его не проймешь…

Крам<ольник>. Так чего же?

Байб<аков>. А вот маленько погодите – увидите… (Фыркает. Бежит к 1-й роте.) Эй! Господин Доктор! У меня в носе свербит – погляди-ка, что там…

Доктор подходит, глядит в нос Байбакову, Байбаков что-то шепчет ему на ухо. Доктор оглядывается кругом, кивает. В это время – барабанная дробь, появляется – с Барабанщиком и Смотрителем – Угрюм-Бурчеев.

Угрюм-Б<урчеев>. Смиррна-а! (Читает расписание.) «11 часов и 1/2 – принятие жиров…» Доктор – три шага вперед… аррш!

Доктор подходит с ящичком, вынимает из ящичка пузырек и с поклоном вручает его Угрюм-Бурчееву, который выпивает содержимое. Доктор с ящичком обходит роты, раздает пузырьки, все пьют. Байб<аков>, подталкивая Крамольников и показывая на Угрюм-Бурчеева, фыркает, зажимает себе рот. Угрюм-Б<урчеев> подходит к глуповским избам, смотрит на них, чертит в воздухе квадрат, размышляет.

Куриц<ын>-сын. Ну, чего, чего он там еще придумывает?.. Господи, спаси и помилуй!

Угрюм-Б<урчеев> (подойдя к расписанию, читает). «От 1 1/2 до 12 – экстренные мероприятия»…

Вдруг темнеет.

Угрюм-Б<урчеев> (Курицыну-сыну, указывая вверх.) Что это?

Куриц<ын>-сын. Со… солнце-с.

Угрюм-Б<урчеев>. Обязано светить. Почему не светит?

Куриц<ын>-сын (растерянно). Оно… извиняюсь… за тучку зашло-с…

Угрюм-Б<урчеев>. Арестовать!

Куриц<ын>-сын. То есть… к-как?

Угрюм-Б<урчеев> (твердо). Арестовать! Тучи упразднить!

Куриц<ын>-сын. Вашесство… осмелюсь доложить…

Угрюм-Б<урчеев>. Упразднить навсегда!

Куриц<ын>-сын. С-с-слушссс…

Ропот в ротах.

Угрюм-Б<урчеев> (возле расписания – всем). Смиррнаа! (Куриц<ыну>-сыну.) Войска!

Куриц<ын>-сын подает знак, быстро входят и выстраиваются Оловянные солдатики с ружьями.

Угрюм-Б<урчеев> (Солдатикам.) Стой! Смир-рна! (Пауза). Сегодня величайший день в истории города бывшего Глупова. И – последний его день. К вечеру города не будет.

В ротах – движение ужаса.

Смиррна-а! Почему избы стоят так? (Рукою – полукруг в воздухе.) Почему – улицы – так? (Тот же самый жест.) Все должно быть – так (прямая – в воздухе)…и так. (Квадрат в воздухе.) Эта будка – есть центр земли. От нее – во все стороны – по прямым – пойдут улицы, иначе – роты. Дома – будут квадраты, четыре сажени на четыре. Всюду – три окна. Перед окнами – палисадник, в коем растут – царские кудри и барская спе… спе… спесь… (Вдруг замолкает, хватается за живот.)

Байбаков, зажимая рот, фыркает.

Крамольн<ик>. Чего ты?

Байб<аков>. Действует!.. Доктор-то ведь касторки ему вкатил…

Курицын-сын, Смотр<итель> (бросаются к Угрюм-Бурчееву). Вашесство… Что с вами?

Угрюм-Б<урчеев>. Смиррна-а! (Оправившись, твердо.)…только – прямые и соединение прямых, именуемое – квадрат. Прочее – упразднить. Упра-зднить! Все избы, весь город, все – сломать! Чтобы к вечеру – ничего! Дотла! Конец! Получай инвентарь – поротно-о – шагом… арш.

Во 2-й роте волнение.

Евсеич. С нами крестная сила… Пахомыч. Братцы, что же это, а? Неужли пойдем?

Голоса. Не пойдем… Не пойдем!

Нестройный гомон.

Угрюм-Б<урчеев> (изумленно). Они… что такое? (Оловянным солдатикам.) К бою… товсь!

Олов<янные>солдатики (не двигаясь, нестройно, угрожающе мычат). М-м-м-ы-ы-ы…

Угрюм-Б<урчеев> (еще изумленней). Они… тоже? Почему? (Курицыну-сыну, показывая на Солдатиков.) Арестовать!

Куриц<ын>-сын. Вашесство… вашесство, осмелюсь доложить… Они – только так… они – сейчас… (Солдатикам.) Братцы… братцы… Честью прошу вас… Христом-Богом…

Олов<янные> солд<атики>, продолжая мычать, все же вскидывают ружья и прицеливаются в толпу, в толпе – пригибаются, втягивают головы в плечи.

Угрюм-Б<урчеев>. Получай инвентарь – поротно – бегом… арш!

Роты бегут, вооружаются топорами, снова выстраиваются.

Угрюм-Б<урчеев> (подняв топор). Я пойду – первый. Всякий, кто остановится, будет арестован. Все… шаг-ом… аррш!

Барабанная дробь. Угрюм-Б<урчеев> – за ним роты – трогаются. Вдруг Угрюм-Б<урчеев> замедляет шаг, хватаясь за живот.

Куриц<ын>-сын. Вашесство… Что – что с вами?

Угрюм-Б<урчеев>. Ни… ничего… (Твердо.) Ничего. Со мною ничего не может быть. (Ротам.) Пряма-а-а!

Еще несколько шагов – Угрюм-Б<урчеев>, скорчившись, во всю прыть бежит за угол, за ним – собственный его Барабанщик. Все останавливаются, смятение.

Евсеич. Мать Пресвятая!.. Пахомыч. Братцы… братцы…

Куриц<ын>-сын. Вперед! Вперед! Голоса. Стой! Стой!

Байбаков (умирая от хохота). Ребята… касторка-то… Действует! Доктор касторки ему…

В ротах – хохот.

Куриц<ын>-сын. Тише! Идет… Назад идет…

Барабанная дробь. Предшествуемый Барабанщиком, Угрюм-Б<урчеев> возвращается.

Смотритель (трепеща, подходит к нему с книжкой – протягивает). Ва-вашесство… Вот…

Угрюм-Б<урчеев>. Что?

Смотр<итель>. Я… я… если угодно… я – согласно приказу вашесства…

Угрюм-Б<урчеев>. Ну?

Смотр<итель>. Я… я записал… кто остановился…

Угрюм-Б<урчеев>. Кто?

Смотр<итель> (не попадая зуб на зуб). В-в-вы, в-ва-шесство…

Угрюм-Б<урчеев> (Курицыну<ыну). Арресто-вать! (Хватаясь за голову.) То есть… ко… кого? Меня?

Куриц<ын>-сын. Ва-вашесство… осме… осмелюсь…

Угрюм-Б<урчеев>. Аррестовать!

Куриц<ын>-сын, трепеща, хватает Угрюм-Бурчеева, связывает ему руки.

Все оцепенели.

Крамольник. Ребята – да связан же он, связан, готов!

Байбаков (хохочет). Ой… ха-ха-ха! Сам себя… Ха-ха-ха!

Крамольник. Ребята… в речку его! Конец ему – конец князьям! Воля!

Глуповцы – все еще не верят, стоят молча. Куриц<ын>-сын и другие чиновные удирают во все лопатки.

Крамольник. Да глядите же, глядите! Воля – говорю вам! Ура-а!

Народ. Ура-а! Ура-а! Во-оля! Во-оля!

Обнимаются, шапки летят вверх.

Крамольник. Байбакова… Байбакова качай!

Народ. Ура-а! Ура-а! Воля-а! Ура-а! Ура, Байбаков!

Качают Байбакова. Другие – тащат куда-то онемевшего Угрюм-Бурчеева, третьи ломают острог.

Рождение Ивана*

Пьеса в 7 картинах

Пьеса эта – типа «пьес-биографий» с большими временными промежутками между отдельными картинами. Она показывает судьбу самого обычного, среднего русского крестьянина «Ивана», каких – тысячи. В пьесе – в большом объеме использован материал русских народных обрядов и песен.

Картина первая

Крестьянская изба. Несколько женщин топят печь, греют воду. Слышны стоны матери Ивана: у нее только что родился младенец. Бабка-повитуха, она же знахарка, поднимает младенца, показывает его: это – мальчик, Иван. Обряды, сопровождающие рождение младенца. Родильница истекает кровью. Знахарка «заговаривает кровь» и выходит из избы. Мать, чувствуя, что близок ее конец, просит дать ей младенца, чтобы хоть раз почувствовать, как он сосет ее грудь. Когда возвращается знахарка, она видит, что женщина уже умерла, и младенец сосет грудь у мертвой. Знахарка – в ужасе: плохая примета, если младенец «мертвое молоко» сосал.