Евгений Замятин - Том 3. Лица

• Название: Том 3. Лица
• Автор: Евгений Замятин
• Издательство: Русская книга
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-268-00570-7

В настоящий том вошли произведения в жанре литературного портрета и воспоминаний, которые главным образом составили посмертный сборник Замятина «Лица». Впервые в наиболее полном объеме представлены работы писателя для театра «Огни св. Доминика», «Общество Почетных Звонарей», «Блоха» и другие. Ряд произведений публикуется в России впервые.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Курицын-сын (Глуповцам). После третьей трубы – палить будет… Сдавайтесь!

Глуповцы молчат. Великанов трубит еще раз.

Кур<ицын>-сын. Да вы что – ослепли? Не видите: на него глядеть страшно… Сдавайтесь!

Пахомыч. Братцы, ай и правда – сдаться?

Чудак. Все одно подыхать-то…

Глуповцы. Так! Так! Пущай палит!

Великанов в третий раз подносит трубу ко рту – сейчас протрубит последний раз… Пока все это происходит – появляется Неизвестный молодой человек в очках, с портфелем и записной книжкой, тихо что-то говорит Смотрителю просвещения. Смотритель сломя голову кидается к Великанову и в ужасе кричит ему: «Вашесство… Открыли… Нас – открыли!»

Великанов. Как?

Смотритель. А так, что ввиду сверхурочной цивилизации нам даже, если угодно, и рапортов писать некогда было, про нас и забыли, а теперь – вот он…

Великанов. Кто?

Смотритель (берет у Неизвестного молодого человека документ и читает). «Корреспондент газет и эксперт наук для открытия удивительных явлений природы».

Великанов (свирепея и раздуваясь до невероятной толщины). В га-зе-ты?

Неизв<естный> молодой человек. Так точно.

Великанов. Прро на-ас?

Неизв<естный> молодой человек. Про вас.

Великанов. Прро меня-а-а?

Неизвестн<ый> молодой человек. Именно.

Великанов, указывая артиллерии на Молодого человека, подносит к губам трубу, надувает щеки, раздувается весь до последних пределов… и вдруг – лопается с треском и падает…

Евсеич. Гос-споди, Никола-Угодник! Чиновные. Что? Что это?

Доктор – нагибается, глядит и провозглашает: «От чрезмерной ярости – лопнул»…

Происшествие пятое: «грехопадение и покаяние»

Княжьи палаты, острог, кабак. Но острог теперь украшен нежно-алыми розами, а кабак – белыми лилиями. Цветами увенчана также и полицейская будка. Кроме того, сооружен из цветов грот с будуарным фонтанчиком и соблазнительной кушеткой. Ночь, окна в палатах освещены, оттуда слышна музыка. У входа – Квартальный и несколько Будочников. Поодаль группа глазеющих Глуповцев – с Пахомычем и Евсеичем. Дверь в палатах распахивается, оттуда выбегают одетые в маскарадные – очень вольные – костюмы, проносятся со смехом и криками, снова скрываются в палаты. Снаружи остаются: Казначей с Казначейшей, Садовая-Голова с Садовихой, Курицын-сын. Казначейша – одета по Ватто, костюм к ней очень идет. Казначей – Меркурием, с фиговым листком, с крыльями на пятках, в одной руке жезл, другой рукой – стыдливо прикрывает фиговый листок.

Казначейша (Казначею). Мучитель мой… опять он! Ну, кто, кто ты?

Казначей. Ка-казначей…

Казначейша. Боже мой… да запомни же: ты, идиот, – Меркурий.

Казначей. Я… я идиот Меркурий…

Казначейша. Так как же ты стоишь… ну?

Казначей становится на одну ногу – в позе Меркурия.

Казначейша. Вот… станешь перед ним так и скажешь ему…

Казначей. Ко… кому?

Казначейша. Ему – самому… нашему ангелу… Скажешь, что маркиза – сгорает и что только он может залить пожар.

Казначей. Пожар… Слушаю, матушка… (Уходит.)

На освещенном месте появляются Курицын-сын, Садовая-Голова и Садовиха. Садовая-Голова – во фраке с чужого плеча, рукава коротки. Садовиха – в современном, коротком – выше колен – платье.

Кур<ицын>-сын (Садовой-Голове). Поздравляю. Вы заметили, как он сам, батюшка наш, благосклонно смотрел на вашу супругу?

Садовая-Голова (Садовихе). Ну, если ты будешь еще перед ним голыми титьками трясти, я тебе… во! (Кулак.) Очень просто!

Садовиха. Маркиз… Митька, пользы ты своей не понимаешь.

Куриц<ын>-сын (Садовой-Голове). Да… Любовь к отечеству…

Садова я-Голова. Не тем местом она любит!

Курицын-сын. А каким же, по-вашему, любить?

Садова я-Голова. Я ей покажу, каким…

Курицын-сын. Тесс! (Уводит обоих.)

Пахомыч. Ну, братцы, до-ожили! При новом-то при батюшке – каждый день масленица!

Крамольник. Погоди: будет и великий пост. Вон: слышишь?

Издали – чуть слышна барабанная дробь.

Пахомыч. Это… что же такое?

Крамольник. А вот как придет – тогда узнаешь, что такое…

Пахомыч. Да ты что стращаешь, что каркаешь? Крамольник!

Глуповцы. Бей Кррамо…

Куриц<ын>-сын (подбегает). Тсс… Вы, Головотяпы!

Пахомыч. Ваше курицсынство… да это не мы, это – Крамольники…

Курицын-сын. Как, опять они? Ну, чего, чего им, подлецам, еще надо? (Квартальному.) Если сам выйдет – береги его, ни на шаг от него не отходи… слышишь? Избави Бог что случится – ты в ответе…

Кварт<альный>.Слушссс…

Грустилов – выходит из палат с Пфейфершей; сзади у него, на мундире, крылья – не то ангельские, не то петушиные – и хвост.

Глуповцы. Сам… – Глядите: сам, сам… – Батюшка наш… – С крылышками…

Байбаков (мимо которого проходит Грустилов). А-а… Пахнет-то от него как… Видать – пищу легкую принимает.

Крамольники громко фыркают.

Куриц<ын>-сын (кидаясь к Глуповцам). Вон… вон отсюда… все!., пока целы…

Глуповцы уходят. Курицын-сын и остальные исчезают в неосвещенных углах, дабы не мешать самому. Один только Квартальный, непрестанно отдавая честь, на цыпочках идет сзади Грустилова.

Грустилов. Какая поэзия! Что за ночь, что за луна… с правой стороны… (Цитирует нечто высоко-поэтическое из Вертинского.) Какое неземное благоухание! (Наклоняется к корсажу Пфейферши.)

Пфейферша. Это – лориган. Я – грешница – я обожаю духи, цветы… и митрополита Введенского…

Грустило в. Цветы – дети земли… Я хочу подарить вам хотя бы такое дитя… (Нагибается за цветком.)

Квартальный – немедля кидается, срывает цветок и подает его.

Груст<илов> (Квартальному – с ласковым бешенством).Mon sieur agent, в ночное время вы можете не утруждать себя исполнением служебных обязанностей…

Кварт<альный>. Слушшссс… вашесство… (Отходит.)

Казначейша (подлетая к Квартальному). Ты что же – погубить его хочешь? Тебе это приказано? Чтобы ни на минуту не оставлял его!

Кварт<альный>. Слушшссс… (Снова следует за Грустиловым.)

Груст<илов> прикалывает цветок к корсажу Пфейферши.

Пфейферша. Нет, нет… оставьте меня… Я мечтаю только об одном: об уединенной келье…

Груст<илов>. Келья… Кель… Ке-ке-ке-ко-ко… (Распустив крылья и хвост, по-петушиному кружит около Пфейферши, загоняя ее в грот.)

Квартальный, улучив момент, кидается в грот и прячется там за кушеткой.

Пфейферша (Грустилову – в гроте). Что вы делаете… что вы делаете? Скорее… ради Бога, скорее…

У Грустилова, продолжающего петушиное действо, вдруг отваливается хвост. Квартальный, не выдержав, поднимает его и подает: «Вашесство… Хво… Хвостик ваш…» Пфейферша: «Ах» – и убегает.

Грустилов (бешено). Русским языком тебе, прро-хвост, говорю: не сметь подстерегать меня… Ввон, мерзавец!

Грустилов, разгневанный, выходит из грота. Казначейша толкает в спину Казначея, тот становится перед Грустиловым в позу Меркурия, но от страха сказать ничего не может, кроме: «Ва-ва-ва…» Потом обгоняет Грустилова еще раз и наконец выпаливает: «Ва-вашесство… П-п-по… пожар!»

Грустилов. Где? Что? Сюда! Сюда! Пожар!

Куриц<ын>-сын (выскакивает). Вашесство… я здесь. Осмелюсь доложить: пожар, так сказать, символический…

Груст<илов>. Как?

Куриц<ын>-сын (показывая на появляющуюся из тени Казначейшу). А вот она вам объяснит.

Грустилов (расцветая). Маркиза… вы? Что за ночь, что за луна с правой стороны… Лампада, келья… ке-ке-ке…

Казначейша. Ну да! Пошли…

Идут к гроту. Грустилов кружит около Казначейши по-петушиному.