Василий Емельянов - О времени, о товарищах, о себе

• Название: О времени, о товарищах, о себе
• Автор: Василий Емельянов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1968

Настоящая книга представляет собой первую часть воспоминаний одного из организаторов советской промышленности, известного ученого, члена-корреспондента Академии наук СССР, Героя Социалистического Труда Василия Семеновича Емельянова. Кинозрители нашей страны и за рубежом знакомы с автором по одному из больших эпизодов фильма «Русское чудо». Книга посвящена в основном тридцатым годам, когда закладывался фундамент сегодняшнего индустриального могущества Страны Советов. Рассказывает В. С. Емельянов и о более раннем периоде — работе в Баку в первые годы Советской власти, учебе в Московской горной академии, встречах с И. Ф. Тевосяном, А. А. Фадеевым, А. П. Завенягиным. С большим интересом читаются страницы, посвященные пребыванию В. С. Емельянова в 30-х годах в Германии, где он работал на заводах Круппа. Автор — человек, много повидавший на своем веку, с точным пониманием людей и событий. Поэтому за отдельными фактами, характерами, судьбами перед читателем встает огромный исторический фон, интереснейшее время первых пятилеток.

---

Опять, обращаясь к женщинам, я сказал:

— Вы бы лучше вот такой металл собирали вместо угля.

— А на кой ляд он нужен! В бабки, что ли, с тобой играть? Уголь-то я для самовара собираю.

— А я за этот металл заплачу по рублю за килограмм.

Женщина посмотрела на меня с недоверием и сказала:

— А не обманешь?

— Нет, не обману. Соберите побольше, а потом приходите вон в то здание, — и я показал на заводоуправление.

Через две недели секретарь, войдя в кабинет, сказал мне:

— Вас спрашивает какая-то женщина.

— Пусть войдет.

— Он самый и есть, — сказала вошедшая. — Ну, говорил, что по рублю за килограмм заплатишь? Теперь бери и плати. Я много этого металла насобирала.

Я вызвал Воронова и сказал ему:

— Возьмите под отчет деньги и поезжайте с этой женщиной. Заберите у нее весь феррохром. Взвесьте и заплатите по рублю за килограмм. Заплатите сейчас же, как только взвесите.

Мне важно было не допустить, чтобы за деньгами ходили неделю, а получателя гоняли за разного рода справками.

Воронов скоро вернулся и сказал:

— Туда с грузовиком ехать надо, там около двух тонн металла будет.

— Возьмите грузовик и главное — сразу же с ней рассчитайтесь.

На следующий день один из инженеров, зайдя ко мне, сказал:

— Вы не видели, что на шлаковом отвале делается?

— Нет, а что?

— Там полпоселка работает, всю шлаковую гору перекапывают.

Приходившая ко мне женщина получила от Воронова 1780 рублей. Ее муж работал на заводе и получал в месяц 620 рублей. Мы еле успевали принимать от сборщиков металл и, переплавляя его в печах, сильно увеличили производство. В Москве недоумевали: чем вызвано такое большое увеличение производства феррохрома?

Но здесь опять, оказывается, я сделал нарушение — так платить, как я платил, было нельзя. А как следовало платить — никто не мог сказать.

— Вам никто права устанавливать расценки и производить незаконные выплаты не давал, — услышал я гневные слова из Главка.

Открывшийся Клондайк пришлось закрыть.

Обойдемся

На заводе не все печи имели хорошую конструкцию. Одна из печей совершенно не подходила для производства ферросплавов, и на ней никто не хотел работать. Расход электроэнергии здесь был очень высоким, а производительность низка. Это была когда-то сталеплавильная печь, кое-как приспособленная для ферросплавного производства.

Как-то в разговоре с начальником ремонтно-механического цеха, опытным механиком, я спросил его:

— А не можем ли мы эту печь полностью реконструировать? Неужели у нас ума не хватит сделать такую же конструкцию, как эти, — и я показал на новые печи, полученные в свое время из Германии.

— Почему не сможем? Сможем. Надо только захотеть.

Новый корпус печи работники ремонтно-механического цеха сделали за месяц. Печь смонтировали, предварительно разобрав старую, и я, к своему удивлению, увидел на том месте, где обычно ставят эмблему фирмы, отлитые из алюминия буквы «ЧЭМК» — Челябинский электрометаллургический комбинат. Специалисты ремонтно-механического цеха с любовью изготовили все детали и даже отлили свою марку и закрепили ее на корпусе печи.

Когда я увидел печь и даже фабричное клеймо — «ЧЭМК», у меня забилось сердце. Я вспомнил, как нас хотели поставить на колени представители Сименса и «АЕГ», как они диктовали нам цены, как во время переговоров лениво потягивался Иост и всем своим существом показывал, что мы без них все равно не обойдемся.

Так и светилось в его надменном взгляде превосходство: «Вам некуда податься, все равно к нам придете. Без нас вам не обойтись».

И вот ответ: обойдемся!

В механических ремонтных мастерских завода сделана такая же печь, какие готовят на специализированном оборудовании лучшие заводы Германии. Да, они в то время являлись лучшими в Европе — печи Сименса я видел не только на немецких заводах, но также в Англии и Швеции.

Если мы отстанем, нас, безусловно, сомнут. Как они безжалостно мнут отстающих, даже своих, я это видел сам. Я даже, кажется, физически ощущал, как они будут сминать и затаптывать нас, если мы их не догоним.

Нет, мы их обязательно догоним и… перегоним.

А механик цеха, когда мы осматривали печь, стал разворачивать что-то завернутое в старую газету.

— Вот еще хочу вам показать, похвастаться.

В его руках была новая фреза. Тогда такие фрезы только что стали изготовляться Московским заводом «Фрезер», но их выпускалось мало и достать нашему заводу было практически невозможно (они шли на машиностроительные заводы).

— Ремонтные цеха могут пока обойтись и без такого инструмента, — отвечали нам на просьбы о фрезах.

— Сами сделали. В ноги никому кланяться не будем. Не хуже, чем завод «Фрезер» делает, — продолжал говорить механик.

В глазах его и улыбающемся лице можно было, как на страницах книги, читать все чувства — и радость удачи, и удовлетворение результатами решения поставленной задачи, и гордость.

— Мы их там, на Западе, обязательно догоним.

Только подумать, какими исполинскими шагами мы идем вперед! Ведь когда включили первые электропечи и из них полетел сноп искр, капли жидкого шлака и металла, раздался рев гигантских вольтовых дуг, а пламя слепило глаза и казалось, что в печь упал кусок солнца, — двое рабочих из пусковой бригады в страхе прыгнули с площадки прямо вниз. Они были так напуганы, что не могли работать, у них из рук вываливался рабочий инструмент. Прошло всего три года — и вот они же уверенно управляют печью.

Но это были чужие печи — мы еще не умели изготовлять своих. А вот теперь сами и печи делаем. Теперь нас не испугаешь и не остановишь тем, что нет инструмента. Нет — так сами сделаем, каким бы сложным он ни был.

Вспомнил старую шутку:

«Ты часы починить сможешь?»

«Смогу. Вот если бы только было где топорищем развернуться».

Зачастую мы обходились только тем, что было доступно. Не хватало самого необходимого. Нередко приходилось «развертываться топорищем» там, где нужен был специальный сложный инструмент. «Голь на выдумки хитра». Мы искали выход и находили его.

Рассматривая фрезу, я вспомнил проспект одной из немецких фирм, изготовлявших инструмент. На первой странице проспекта, отпечатанного на русском языке, стояло; «Догнать и перегнать Америку вы можете, пользуясь нашим инструментом».

Нет, мы догоним всех вас, пользуясь своим инструментом. Вот только бы нам не мешали! Как трудно быстро двигаться вперед, держа в одной руке винтовку, а в другой — штурвал.

Ну ничего, выдержим!

Челябинский Архимед

Производительность реконструированной печи увеличилась вдвое. Но мы искали все новые возможности улучшения производства.

Кто-то вполне резонно заметил:

— У нас печи стоят очень низко, поэтому длина электродов очень велика, отсюда повышенный расход электроэнергии, а кроме того, электроды часто ломаются. Вот если бы можно было приподнять печи.

— Да как вы это сделаете? Вот кабы да во рту росли грибы.

Разговор происходил в цехе в присутствии бригадира по такелажным работам Муржина. Муржин был известным в Челябинске мастером своего дела. «Малограмотный человек с головой Архимеда» — так мне представили его в первые дни моего появления на заводе. Муржин всегда неожиданно оказывался там, где требовалось произвести какие-то особой важности такелажные работы. Нужно было убрать старую заводскую трубу — приглашали Муржина. Он внимательно осматривал трубу, расположенные рядом строения, тщательно все вымерял и потом спрашивал: «Ну вот, если я трубу сюда положу — вы довольны будете?» — и он аккуратно клал трубу точно на указанное место.

Сходил где-либо на станции или на заводской территории тяжелогруженый железнодорожный вагон — опять приглашали Муржина. Он внимательно осматривал поле деятельности, как военачальник, выбирал позиции для установки лебедок, блоков, и легко, без напряжения члены его бригады ставили вагон на рельсы.

Весной 1936 года около электростанции на реке Миас образовался ледяной затор. Решили лед взорвать и вызвали команду подрывников. Но взрыв провели не совсем удачно — сорвали одну из створок шлюза. Ее необходимо было быстро поставить на место.

Дирекция электростанции пришла к нам на завод в полном составе.

— Пришли к вам челом бить. Отпустите на два дня Муржина. Воды для котлов не хватает. Вас же подведем, если сократим подачу электроэнергии.

Мы были встревожены и, конечно, Муржина отпустили.

На следующий день я встретил Муржина, деловито шагающего по берегу реки Миас. Он своим глазом-ватерпасом уже определял, где ему укрепить лебедки и расставить блоки-полиспасты.

— Ну, как дела, Муржин, скоро все на место поставите? — спросил я его, здороваясь. — За два-то дня управитесь?