Гюи Шантеплёр - Невеста „1-го Апреля“

• Название: Невеста „1-го Апреля“
• Автор: Гюи Шантеплёр
• Издательство: Русское Книжное Товарищество "Деятель"
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1913

Роман о любви. История, которая началась с невинной шутки, а закончилась трепетной любовью.

---

— Ну, а мне дорога! — возразила она с большим спокойствием, снимая перед зеркалом свою хорошенькую белую шляпку.

— И вы к тому же запоздали, Колетта беспокоилась.

Сюзи повернулась, еще растрепанная, со своей шляпой в руке.

— А вы?

— Я также, конечно. Я здесь уже три четверти часа.

Молодая девушка не ответила и прошла в столовую, где г-н Фовель, Колетта и дети сели уж за стол.

— Прошу извинения, — сказала она, идя на свое место.

— Это мы должны перед вами извиниться, — воскликнул г-н Фовель; Низетта стонала от голода. Вы опоздали всего на 10 минут. Теперь без двадцати час.

— Что тебя так задержало, милочка? — спросила Колетта, между тем как Мишель принялся молча и нехотя за еду.

Сюзанна смеялась.

— Сначала я немного увлеклась и забыла время, нужно в этом сознаться. А затем, это целое приключение. Я подобрала на дороге Поля Рео и отвезла его к г-же де Лорж… Он там завтракал.

Мишель резко положил свою вилку.

— Вы посадили Поля Рео в ваш экипаж?

— Конечно, в мой экипаж.

— Ах! Вы находите естественным, чтобы молодая девушка разъезжала в сопровождении молодого человека.

Плохо сдерживаемый гнев дрожал в его голосе.

— В Америке это постоянно делается, и репутация молодой девушки там вещь настолько серьезная и священная, что не зависит от более или менее точного соблюдения идиотских условностей! — ответила Сюзанна тем же тоном.

— Мы не в Америке.

— Послушайте, успокойтесь же! — сказал г-н Фовель, который, однако, не мог удержаться от смеха.

— Говорить спокойно, — воскликнула Сюзи, — когда он…

— Не сердитесь, моя дорогая кузиночка, — продолжал адвокат. — В теории вы правы, но на практике Мишель тоже не неправ… Если вы поразмыслите немножко, вы согласитесь со мной.

Сюзи успокоилась, и Мишель смотрел в сторону окна с видом жертвы.

— Ну, что же, Рео приедут? — спросила Колетта, чтобы переменить разговор.

— Рео не приедут. Вот уже 4 дня, что они поздно ложатся, и Жак боится, чтобы Тереза не очень утомилась.

— Это бессмысленно, — отрезал Мишель, которому в этот час решительно недоставало снисходительности.

— Бессмысленно! — повторила Сюзи, гнев которой, едва успокоившийся, вновь вспыхнул. — Бессмысленно, что муж думает о здоровье жены?

— Да, в данном случае, бессмысленно.

— Это голубки, что ж ты хочешь! — заметил г-н Фовель, накладывая себе салат.

— Уже шесть месяцев, как они женаты, уже время мне кажется…

— Перестать ворковать? — продолжал г-н Фовель, принявшийся мирно есть свой салат. — Я жду твоего испытания, мой милый. Посмотрим, не будешь ли и ты ворковать, как другие.

— Я не думаю, нет… — возразил Мишель себе в бороду.

Кровь залила все лицо Сюзи, и две слезы ярости наполнили ее глаза, но усилием воли она их удержала и голосом преувеличенно спокойным сказала:

— Деплан был у Рео.

— Вы не можете сказать: господин Деплан? — сказал еще Мишель.

— О! как хотите! я только что сказала: Жак, не приводя вас, кажется, в негодование.

— Да, но это было не то же самое, — заметил г-н Фовель своим добрым, отечески примирительным голосом.

— Итак, я видела господина Деплана, говорившего мне о бале.

— Ах! в самом деле! — воскликнула Колетта, в высшей степени заинтересованная.

— Это будет восхитительно, Колетта!

Они начали разговор о платьях „мов“ и зеленых, между тем как г-н Фовель занялся Восточным вопросом.

После завтрака, когда Сюзанна взялась за шляпу, объявляя Колетте о своем намерении пойти посидеть на берегу реки, Мишель, который чувствовал некоторое угрызение совести, не столько из-за упреков, сделанных им, сколько из-за формы, в которую он их облекал, попросил почти любезно позволения у молодой девушки сопровождать ее.

Медленно спустились они под деревьями к Серпантине. Мишель, казалось, забыл свое неудовольствие; он рассказывал о квартире, осмотренной им в квартале Марбеф и которая, казалось, соединяла все желанные условия для их будущего жилища, о разговоре, бывшем у него с его обойщиком, о скульптурных украшениях для столовой, виденных им у Бенг. Разговор страстно интересовал Сюзанну. ее природный, но мало развитой художественный вкус, любовь к изящным и тонким вещам, направлялся до сего времени чем-то в роде инстинкта; ей доставляло удовольствие следить за Мишелем в области общих суждений, понимать то, что она чувствовала, изучать то, что она угадывала, и подкреплять свои личные вкусы его познаниями.

На краю спуска они уселись на скамейку. От Серпантины, протекавшей с шумом у их ног, веяло свежестью. Камыши с коричневыми метелками, зеленовато-серые ивы окаймляли противоположный берег.

В очень прозрачной воде, дававшей возможность видеть дно, покрытое булыжником молочно белого, как жемчуг, цвета, плавали во всех направлениях рыбы, спускавшиеся до дна или подымавшиеся на поверхность воды; изредка та или иная появлялась в солнечных лучах, и тогда они сверкали серебром. Сюзанна рисовала кончиком зонтика узоры на песке, а Мишель с рассеянным и хмурым взглядом уставился прямо перед собой. Молодая девушка прервала на минуту свое занятие и стала смотреть по направлению его взгляда. Ей видимо было нужно что-то сказать, но она колебалась. Может быть, Мишель был единственным человеком, к которому она не всегда осмеливалась обратиться с приходившими ей на ум словами, не обдумав заранее их значения.

— Мишель, — сказала она наконец, — думаете ли вы иногда о той особе… той женщине, которая причинила вам столько горя?

Мишель вздрогнул, но вскоре ответил с большим спокойствием.

— Нет, я больше о ней не думаю. Я вам уже сказал, что эта любовь была большим безумием и что я от нее излечился.

Она замолчала, затем, также застенчиво:

— Мишель, она была очень хороша?

Мишель посмотрел на свою невесту с насмешливой улыбкой.

— Почему вы мне задаете этот вопрос?

— Так себе, из любопытства.

— Если бы я вам ответил, что она уступала вам, что бы вы от этого выиграли?

— Я уверена, что она была очень хороша, гораздо лучше меня, — пробормотала Сюзанна, не подымая глаз. — И вы ее любили страстно, не так ли?

— Да, страстно, — повторил он неопределенно. — Я вам буду очень благодарен, если вы забудете эту историю, как я сам ее забыл.

И после минуты молчания, стараясь улыбнуться, он продолжал:

— Так как вы делаете намеки на мое прошлое, у меня почти является желание расспросить вас немного о вашем; вы сами не романтичны, не сентиментальны, это установлено, но я убежден, что ваша помолвка привела в отчаяние много людей.

— Этих двух господ, сделавших мне предложение эту зиму? Помните, я вам рассказывала. Я вижу только их. И право, я не особенно доверяю постоянству этого отчаяния.

— Но, в Америке, ведь за вами ухаживали?

Он смеялся, но его внимательный взгляд не соответствовал шутливому тону.

— Ах! натурально, флирты, но вовсе не так много, как вы думаете! У меня были друзья детства, обходившиеся со мною скорее, как с товарищем, чем как с возлюбленной.

— И никто не делал вам предложения?

Лицо молодой девушки осветилось и прозвенела целая гамма смеха, отражаясь в воде.

— Негоциант из Нового Орлеана. О! Какая у него была смешная голова, Мишель! Он не нравился ни дяде Джону, ни мне… А затем, когда мне было 8 или 10 лет, кажется, я знала одного очень миленького маленького мальчика, желавшего быть всегда моим мужем, потому что его занимало играть с моими куклами.

— И это все?

Сюзанна подняла свой ясный взгляд.

— Ну, да, — сказала она. — Как вы только что сказали, я не сентиментальна, как все американки.

Мишель слегка нахмурил брови.

— Может быть об этом следует жалеть! — сказал он.

— Да!

— Если бы вас кто-нибудь там нежно любил, может быть вы были бы тронуты этим чувством? Освобожденная от вашего обещания, так как ваша бабушка желала только вашего счастья, вы вышли бы замуж в Филадельфии и… это было бы лучше.

Сюзи выпустила неожиданно зонтик, упавший, задев деревянную скамейку.

— Почему? — спросила она, задыхаясь.

— Вы были бы более счастливы, я думаю и…

— И вы также, не правда ли?

— Я этого не говорил! — воскликнул он горячо.

Она поднялась, не отвечая.

— Здесь солнце, — сказала она, наклоняясь, чтобы поднять зонтик, который Мишель и не думал поднимать, — я ухожу.

Но он последовал за ней, взволнованный.

— Клянусь вам, что я не хотел вам этого сказать, — повторял он. — Я думал только о вас.

Он заставил ее остановиться, и схватив ее обе руки:

— Сюзанна, — сказал он повелительно, — я хочу, чтобы вы мне верили!

— Я вам верю, — ответила она холодно. — Пустите меня, Мишель; Колетта ждет гостей, мне нужно одеться.