Гюи Шантеплёр - Невѣста „1-го Апрѣля“

• Название: Невѣста „1-го Апрѣля“
• Автор: Гюи Шантеплёр
• Издательство: Русское Книжное Товарищество "Деятель"
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1913

Роман о любви. История, которая началась с невинной шутки, а закончилась трепетной любовью.

---

— Колетта, — сказала еще вдругъ Сюзи, какъ бы упорно преслѣдуемая одной и той же мыслью, — мнѣ хочется отправиться къ Мишо послѣ моего визита къ Маргаритѣ.

— Ты не очень устанешь?

— Нѣтъ же, разъ ты мнѣ даешь карету.

— Дѣлай, какъ хочешь, милочка.

Тогда, неожиданно, молодая дѣвушка бросилась на шею г-жи Фовель.

— Благодарю, моя Колинетточка, благодарю!

— Вотъ сумасшедшая! — воскликнула Колетта, сердечно возвращая поцѣлуй.

Сюзи кинула быстрый взглядъ въ сторону Мишеля, затѣмъ пробормотала:

— Прости, язнаешь, нервна со времени моего приключенія…

И она пошла сѣсть въ другой конецъ комнаты къ фортепіано, слегка задѣвъ клавіатуру.

Почти тотчасъ же Мишель поднялся и пошелъ облокотиться на инструментъ, какъ разъ противъ нея.

— Хотите, чтобы я проводилъ васъ въ Шеснэ? — спросилъ онъ.

Она моментально перестала играть.

— Это не имѣетъ смысла! я ѣду навѣстить Маргариту.

— Ну, тогда къ Мишо. Я зайду за вами въ Шеснэ, въ часъ, который вы мнѣ назначите.

— Нѣтъ, благодарю васъ.

— Почему?

— Потому что мнѣ это будетъ скучно. Я желаю оставаться одна.

Мишель внимательно посмотрѣлъ на свою невѣсту.

— Что у меня, носъ кривой? — спросила она раздраженная.

— О, нѣтъ, но вы странная. Вчера вы казались удивительно… веселой. Я почти считалъ васъ миролюбиво настроенной, и вотъ теперь…

— Теперь я весела и нисколько на васъ не сержусь. Вы прекрасно знаете, что наши ссоры всегда такъ кончаются, сами собой. Это доля очень влюбленныхъ жениховъ и невѣстъ мириться. Мы, мы забываемъ.

— Если вы забыли, — настаивалъ молодой человѣкъ, — зачѣмъ же отказываете вы мнѣ въ позволеніи сопровождать васъ?

— Я вамъ уже сказала: потому что я желаю оставаться одна.

Она остановилась, затѣмъ въ тонѣ подозрительно шутливомъ:

— А если у меня свиданіе съ… кѣмъ нибудь, у меня тоже?

Лицо Тремора потемнѣло.

— Бываютъ шутки далеко незабавныя.

— Неужели? — возразила Занна вызывающе.

Затѣмъ она удалилась. Она была довольна: Мишель поблѣднѣлъ слегка. Нѣсколько минутъ позднѣе онъ подошелъ къ ней.

— Вы оставите карету у Мишо, не такъ ли?

— Не знаю.

— Вы будете слишкомъ утомлены, чтобы возвращаться пѣшкомъ, но если вы хотите во что бы то ни стало злоупотреблять вашими силами, велите маленькому Мишо проводить васъ по крайней мѣрѣ черезъ лѣсъ. Дни уже на много стали короче: будьте осторожны.

— Посмотримъ.

Эти лаконическіе отвѣты тоже имѣли характеръ вызова.

— Сюзи, — воскликнулъ Треморъ, — вы замышляете какое нибудь сумасбродство.

— Можеть быть, — отвѣтила она съ большимъ спокойствіемъ.

У молодого человѣка вырвалось движеніе раздраженія.

— Сюзи, я вамъ… — началъ онъ.

Но онъ сдержался.

— Нѣтъ, — сказалъ онъ сквозь зубы, — вы не будете имѣть удовольствія вызвать мой гнѣвъ, чего вы добиваетесь уже съ полчаса. Я, право, не понимаю, зачѣмъ я теряю время, слушая вашъ вздоръ.

И онъ взялъ газету.

IV.

Когда Сюзи проходила черезъ переднюю, совершенно готовая, со свѣженькимъ личикомъ подъ бѣлой шляпой, съ тонкой таліей въ голубомъ фуляровомъ, украшенномъ гипюромъ платьѣ, она встрѣтила выходившаго Мишеля.

— У васъ смѣшной видъ, мой дорогой, — крикнула она ему черезъ плечо, — куда вы отправляетесь, въ Барбизонъ?

— Къ Дарану, — отвѣтилъ сухо Треморъ.

— Даранъ? онъ пріѣхалъ?

— Вчера, да.

Они спустились съ подъѣзда. Сюзи легко вскочила въ ожидавшую карету, усѣлась, расправила свое платье на подушкахъ и еще разъ взглянула на молодого человѣка.

— Отчего у васъ такой смѣшной видъ?

— Какой видъ, скажите, пожалуйста? — спросилъ, выведенный изъ себя, Мишель.

— Развѣ я знаю… Озабоченный видъ или… послушайте, вѣроятно, я имѣла подобный видъ въ то время, когда мнѣ бабушка разсказывала про „Красную Шапочку“ и когда я немного трусила… Понимаете? трусила волка?

Мишель пожалъ плечами, и такъ какъ присутствіе слугъ мѣшало ему дать другой отвѣтъ, онъ сдѣлалъ знакъ кучеру; лошади тотчасъ же ринулись впередъ.

Сюзанна торжествовала, если возможно обозначить этимъ глаголомъ яростное изступленіе, охватившее ее при мысли, что Мишель цѣлый день будетъ разбираться въ подозрѣніяхъ и мучиться сомнѣніями, подобно тѣмъ, которыя грызли ее самое съ третьяго дня; что можетъ быть онъ пробродитъ послѣполуденное время въ лѣсу, отъ дома Мишо до охотничьяго павильона Круа-Пьеръ, что онъ, гордецъ, въ свою очередь испытаетъ ревность!

Миссъ Севернъ преувеличивала слегка безпокойства, причиненныя жениху ея маленькими маневрами и вѣроломными намеками. Мишель въ этотъ часъ не былъ именно ревнивъ, но онъ былъ встревоженъ и болѣе еще печаленъ, чѣмъ наканунѣ.

Манеры, слова Сюзанны показались ему странными, отмеченными какой-то неестественностью, что совершенно не было въ привычкахъ молодой дѣвушки. Даже та неловкая поспѣшность, съ какой Сюзи дѣйствовала наканунѣ, казалась ему подозрительной. Миссъ Севернъ была слишкомъ умна, чтобы овладѣть такимъ способомъ письмомъ, которое она хотѣла бы скрыть, допуская даже, что она имѣла бы неосторожность забыть означенное письмо на столѣ. Затѣмъ Мишелю являлись прекрасные глаза, такіе нѣжные и чистые… Какъ могло оскорбительное подозрѣніе касаться такихъ глазъ? Мишель не могъ этого подумать; если бы онъ даже подумалъ, голосъ изъ глубины его души возсталъ бы съ протестомъ. Итакъ, онъ приходилъ къ убѣжденію, что единственной виной Сюзанны было измышленіе, какое-нибудь задуманное ребяческое мщенiе. И можетъ быть, въ этомъ и было все задуманное мщеніе, въ этихъ вопросахъ о павильонѣ Круа-Пьеръ, этихъ наивныхъ, очевидно съ намѣреніемъ, высказанныхъ намекахъ насчетъ свиданія.

Грустная улыбка появилась на губахъ молодого человѣка.

Какъ она ухищрялась, чтобы причинить ему горе!

Онъ сердился на Сюзи за эти жестокія ребячеств, онъ страдалъ изъ-за того, что на нее сердился, и вполнѣ естественно онъ забывалъ, что онъ былъ также виновенъ и что сегодняшнее откровенное и честное объясненіе заставило бы ихъ обоихъ избѣжать этого унизительнаго лукавства. Онъ упрекалъ себя только за то, что чувствовалъ себя болѣе трусливымъ, чѣмъ когда либо передъ этимъ кокетливымъ ребенкомъ, что еще не нашелъ мужества признаться ей въ своей любви, хотя бы затѣмъ пришлось страдать еще больше.

Солнце свѣтло улыбалось на красныхъ листьяхъ; верескъ покрывалъ откосы, громадные папортники наполовину скрывали кусты; въ сырыхъ рвахъ цвѣли ирисы и незабудки. Но послѣднее усиліе быть прекрасной этой, уже постарѣвшей отъ приближенія осени, природы не привлекало взгляда молодого человѣка, медленно направляющагося къ домику Альберта Дарана.

Меланхолически настроенный, онъ думалъ все еще и неотвязно объ одной маленькой злой особѣ — такой злой и, однако, такой любимой! Когда онъ уже достигалъ цѣли своей одинокой прогулки, у него созрѣло рѣшеніе. Дѣлая послѣднюю уступку своему мучительному малодушію, онъ далъ себѣ слово по возвращеніи изъ Парижа — дня черезъ два или три — переговорить съ Сюзи, имѣть съ ней, слишкомъ долго откладываемое, рѣшительное объясненіе.

Послѣ цѣлаго часа разговоровъ, затѣмъ изысканій подлинности стариннаго требника, которая казалась сомнительной, Мишель покинулъ своего друга и почти машинально пошелъ по направленію къ Круа-Пьеръ. Когда онъ переходилъ большую дорогу, ему наперерѣзъ проѣхала карета Кастельфлора, возвращавшаяся пустой, и онъ остановилъ кучера. Миссъ Севернъ вышла у Мишо и разсчитывала вернуться пѣшкомъ.

Чѣмъ болѣе раздумывалъ Мишель, тѣмъ болѣе поведеніе Сюзанны казалось ему страннымъ, и тѣмъ менѣе онъ понималъ его таинственную побудительную причину. Затѣмъ онъ замѣтилъ Поля Рео, шедшаго вдоль дороги съ озабоченнымъ видомъ, наклонивъ голову. Тогда ему показалось, что его сердце перестало биться и менѣе чѣмъ въ секунду, одну изъ тѣхъ секундъ мозгового усилія, въ продолженіе которой можно вновь пережить событія цѣлыхъ годовъ, онъ вспомнилъ услужливость Поля по отношенію къ Сюзаннѣ въ Каннѣ и въ Ривайерѣ, онъ вспомнилъ длинные разговоры миссъ Севернъ съ братомъ Жака, ихъ танцы на балу въ Шеснэ, восторженное восхищеніе ею, выражаемое часто, и къ тому же совершенно открыто, Полемъ. Но вскорѣ, чудомъ воли онъ взялъ надъ собою власть и съ какимъ-то рѣшительнымъ спокойствіемъ пошелъ навстрѣчу молодому человѣку, который, очень вѣроятно, его не видѣлъ.

— Это ты, — сказалъ онъ, почти улыбаясь, — я думалъ, что ты въ Парижѣ?

Внезапно оторванный отъ своихъ мыслей, Поль вздрогнулъ.

— Въ Парижѣ? — возразилъ онъ, — но миссъ Севернъ ничего тебѣ не говорила?

— Миссъ Севернъ? — повторилъ Мишель; улыбка исчезла съ его губъ.

У Поля была минута отчаянія, затѣмъ, порывисто и какъ бы принявъ рѣшеніе, онъ взялъ Мишеля подъ руку.

— Ахъ! слушай, старина, я самъ тебѣ все разскажу, — воскликнулъ онъ дружески довѣрчиво; — но выслушай меня со снисхожденіемъ, потому что, какъ я ни кажусь легкомысленнымъ, я очень несчастливъ.