Робин Маккинли - Солнечный свет

• Название: Солнечный свет
• Автор: Робин Маккинли
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-054155-3, 978-5-9713-9021-3

Вот уже десять лет прошло с тех пор, как отгремела на Земле последняя война между людьми и их извечными противниками – вампирами и оборотнями, зовущими себя Другими.

Людям, хотя и с огромным трудом, удалось победить – и теперь Другим, полукровкам и их старым союзникам – черным магам, – приходится проходить обязательную регистрацию в специальных организациях, занимающихся расследованием паранормальных преступлений.

Среди подобных организаций наиболее широко известен Особый Отдел против Других, в котором работает большинство друзей Раэ Сэддон по прозвищу Светлячок – юной мастерицы по изготовлению сладостей и по совместительству талантливой ведьмы, скрывающей свою Силу…

Раэ всегда старалась держаться в стороне от Других. Но теперь ее похищают миньоны вампира Борегарда, претендующего на титул Мастера города, дабы использовать в качестве приманки для нынешнего, законного Мастера – Кона.

Кон ввязывается в сражение с претендентом – и терпит поражение. Раэ понимает: чтобы выбраться из этой передряги, ей придется не только открыто применить свои магические способности, но и заключить союз с Коном…

---

Повисла тишина. Пат молча смотрел в пустоту.

– Мне очень жаль, – сказала я.

– Я тебе верю, – ответил он, вставая из-за стола. – Не скажу, что верю всем твоим словам, но верю, что тебе действительно жаль. – Он помолчал и затем добавил: – В какой-то степени мне и вправду от этого легче. – Когда он продолжил, я на мгновение узнала в нем старого привычного Пата. – Будем надеяться, что к тому моменту, когда ты решишь, что не так уже и бессильна, Богиня примется распинать кого-нибудь другого.

Я ничего не сказала. Он провел обеими руками по волосам и продолжил:

– Будь начеку, Светлячок. Если что, я тебе этого не говорил.

Затем он ушел.

* * *

Мэл появился через несколько минут после того, как ушел Пат. Я сидела, уткнувшись носом в чашку с чаем. Я забыла процедить заварку, поэтому на донышке осталась гуща, но я ничего не могла по ней прочесть.

– Похоже, тебе не помешает небольшая доза смеха, – сказал он. – Знаешь анекдот про дворника и обороголубя?

– Знаю. Мэл, как ты думаешь, хоть кто-нибудь является в действительности тем, за кого себя выдает?

– Чарли, наверное, – ответил он после короткой паузы: то ли удивился, то ли задумался. – Больше никого не приходит на ум.

Я смотрела на то, как он чешет одну из своих татуировок.

Может я бы и себе сделала татушку, но слишком многое меня останавливало. Любой оберег можно обратить против тебя, если он столкнется с тем, от чего предназначен защищать, но это нечто окажется намного сильнее. Татуировки питаются силами своего носителя, поэтому они куда более устойчивы и живучи, чем большинство оберегов, которые таскаешь с собой или навешиваешь, даже если носишь их прямо на теле. Но такой оберег гораздо легче разрушается, если взбунтуется – или его кто-то взбунтует. А взбесившаяся татуировка может просто сожрать своего хозяина. Такое случается время от времени. Еще пять месяцев назад я считала, что ни в каких серьезных оберегах не нуждаюсь. Теперь считала наоборот, и все-таки татуироваться не собиралась.

– Чарли… – сказала я. – Мне тоже больше никто не приходит в голову.

Ни Мэл. Ни я сама.

– Ни миссис Би, – улыбаясь, добавил Мэл. – Светлячок, я не ударяюсь в философию, пока я трезвый, а сейчас только пол-четвертого и вечером я на работе. В чем дело?

Если бы Мэл был обыкновенным байкером, его татуировки не были бы такими красивыми и стильными. Многие колдуны делают себе татуировки, но, как правило, не показывают их – так их труднее взбесить. Соответственно, поэтому колдуны, приступая к работе, предпочитают облачаться в длинные балахоны с большим капюшоном. Ну, а в быту, гуляя с собакой или выходя за покупками, они предпочитают маскировать свои татуировки с помощью косметики. С длинными рукавами и высоким воротником летом жарковато, к тому же многие татуировки такого рода делают на губах, щеках и на лбу.

Но магия – и от этого я в восторге – часто допускает отклонения от правил в пылу работы. Если колдун хочет, чтобы какая-то из его татуировок работала, когда он (или она) магодействует, ее нельзя ни замазывать тональным кремом, ни заклеивать, так как действующим (или бездействующим) может оказаться именно видимый контур.

У моего отца не было никаких татуировок. Это я помнила. Но, во-первых, я помнила его не слишком хорошо, во-вторых, тату были все-таки не у всех колдунов.

Но колдуны есть колдуны. А татуировщики в основном зарабатывают себе на жизнь, накалывая заклинания не на живую кожу, а на свиную или бычью. Если ты – обычный человек – попросишь их сделать тебе, скажем, три магические татуировки, они объяснят тебе, почему этого делать не стоит. В кровавых подробностях. И дело не в эстетичности: многие магические тату могут, скажем так, несколько разбалансировать человека. Они начнут разговаривать с тобой в твоих снах, и доведут тебя до того, что ты перестанешь отличать реальность от галлюцинаций. Конечно, завести себе множество магических татуировок – лучший способ продемонстрировать, что ты крепкий орешек: предполагается, во-первых, что тебе зачем-то нужны все эти заговоры и обереги, а во-вторых, что ты способен противостоять психическому давлению и просто так с толку тебя не собьешь.

Однако это не лучший способ показать себя крепким орешком, в значительной степени из-за того, что никакой татуировщик, дорожащий своей лицензией, на это не пойдет, а татуировщик без лицензии вполне может наломать дров. К примеру, разница между заклинанием от опьянения и заклинанием от рези в глазах заключается всего в одной линии, но если понадобится добраться домой целым и невредимым после приема на грудь, второе заклинание ничем в этом не поможет.

Это касается даже обычных простых заклинаний, а татуировки Мэла были далеко не простыми, и совсем не обычными. И это были не просто узоры, а именно обереги. Магию можно было почувствовать, как чувствуешь запах озона и воздухе перед грозой. Кроме того, ни один уважающий себя байкер не станет делать себе татуировок-узоров – узорчики для слабачков.

Мэл не колдун – это не то занятие, которое можно долго скрывать, – и тем не менее сделал себе много татуировок. Когда он пришел к Чарли устраиваться на работу с открытой шеей и закатанными выше локтя рукавами – а был январь, и холодно, – это было очень в его духе. Хотя, может быть, этим он произвел хорошее впечатление на Чарли, который по-своему искренне наслаждается тем, что у его закусочной репутация «заведения на самом краю».

– Кто же ты, Мэл? – спросила я.

Он взял обе мои руки и поцеловал их. Его губы были теплыми. Он положил мой руки на стол, но не отпустил их. Я смотрела, как солнечные блики играют на тоненьких волосках его запястий, смотрела на красные, золотые и черные линии татуировок. И волоски, и татуировки были окружены необычно яркой красной окантовкой, словно охвачены пламенем. Или они сами были пламя. Руки его тоже были теплыми. Человеческой температуры. Температуры пламени жизни, если уж вспомнить о философии.

– Я твой друг, Светлячок, – ответил он. – Все остальное – суета.

Я не знала, расслышал ли он, что сказал Пат. Не знала, кто делал ему татуировки. Вполне может быть, что все мои сведения о магических татуировках – из той же серии, что и «Мастурбация приводит к слепоте и кретинизму» (на зрение человека не влияет даже общение с уби). Может, стоило спросить его об этом. Но тогда бы пришлось отвечать на вопрос, почему меня это интересует.

Даже если существует возможность быть чародеем и успешно это скрывать, Мэл все равно не мог им быть. Чародеи – одиночки, они не устраиваются работать поварами в закусочные и не тусуются с байкерами. Они сближаются только с другими чародеями, и то ненадолго и всегда с определенной целью. Все они слишком параноидальны, чтобы иметь друзей среди обычных людей, и слишком эгоистичны, чтобы дружить между собой. Обыватели считают, что чародеям вообще нельзя доверять, и людям лучше не связываться с магией. Да и магоделами заодно.

Но кто тогда делает татуировки чародеям?

Наверное, я совсем ничего не знаю.

Я ехала домой и размышляла об этом «будь начеку». Я и так начеку, и Пату это хорошо известно. Что он имел в виду: что за мной следит ООД? Мог ли этот законопослушный полукровка из ООД таким образом намекнуть мне, что ООД нельзя доверять? Положим, я недавно услышала, что все полукровки должны держаться вместе и помогать друг другу – а про Богиню Боли, которую в ООД никто не любил, слыхала уже давно. Однако причину этой неприязни я видела только в том, что она – поганая сука, которую собственная карьера волнует больше, чем безопасность человечества. На что же тогда намекал Пат? На помешанную на карьере горгону, или на измену в рядах ООД?

О боги, разве с меня не достаточно Бо?

Остановившись у светофора, я открыла бардачок и полюбовалась на кучку оберегов. Некоторые из них еще шевелились. Бедная мама. Она ведь старалась. Я поняла, что благодарна ей даже за эти безуспешные усилия. Просто за то, что она что-то делала. Понимала, что мне нужна помощь, и пыталась ее оказать. И пусть она понятия не имела, какая это должна быть помощь и в каком объеме. Это знал только Кон, но он не был человеком, поэтому знал, и в то же время не знал. Не знал, что именно он знает. Вроде бы так.

Добравшись до дома, я какое-то время сидела, всматриваясь в тени от листьев на асфальте дороги. Тени мерцали и нарушали все мыслимые законы физики – так было теперь всегда, – но они были красивы и не значили ничего. Просто свет падал на листья, и листья отбрасывали тень. Лето кончилась, наступила осень, и листья уже начинали опадать. Один большой и желтый как раз спланировал на крышу «Развалюхи».

Я открыла рюкзак и забросила туда всю кучу амулетов: свечу зажигания, веревочки, несколько резинок – остаток тех дней, когда бардачок служил, как положено, для хранения перчаток. От прикосновения к одному из оберегов, не знаю, к какому именно, по рукам прошла легкая дрожь. Потом я вышла из машины и постучала в дверь Иоланды.