Джефферсон Свайкеффер - Паутина будущего

• Название: Паутина будущего
• Автор: Джефферсон Свайкеффер
• Издательство: Терра
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-85255-635-1

Мэддок О'Шонесси, житель заштатного шотландского городка, на закате дня возвращался с рыбалки к привычным и однообразным занятиям. Однако встреча с загадочным существом Стенелеосом Магусом LXIV в корне меняет его жизнь. Сначала он попадает в Америку, где идет война между Севером и Югом, а затем в XXI столетие. Но не любовь к приключениям ведет Стенелеоса, его цель — спасение человеческих душ.

---

Здесь Куртис остановился. У нее не могло быть достаточно опыта и знаний в области информационных систем, без которых невозможно было бы осуществить столь массовый исход. Он неторопливо сделал несколько глотков, давая возможность напитку охладить свое горло, затем принялся за полурастаявшее мороженое. Оно практически не содержало калорий, но от этого нисколько не потеряло во вкусе; Куртис заказал еще порцию.

Кристофер с его вертолетом, вне всяких сомнений, осуществлял непосредственные перевозки людей. Возглавляла же все мероприятие Марианна. Именно вокруг нее сплотилась эта небольшая группа контрабандистов. Но Куртис понимал, что для полноты картины ему недостает какого-то очень важного звена.

Кто перекомпилировал файлы? Он склонился над двумя чопами, глубоко озадаченный этим вопросом. Марианна была медицинской сестрой, Кристофер — пилот, но из всех просмотренных Куртисом файлов неявно следовало, что есть кто-то еще. Кто-то умудрился изъять свое имя буквально из всех списков. Этот кто-то сделал все, чтобы стать невидимым.

Чуть ли не до самого вечера Куртис безотрывно старался отыскать недостающее действующее лицо. Он даже связался со специальным хранилищем, куда регулярно в целях спасения должна была сбрасываться вся память всех чопов. Но его противник и здесь оказался хитрее. Из копий также напрочь исчезла вся информация, связанная с этим таинственным третьим лицом. Куртис вздохнул. Стирание какой-либо информации из памяти чопов уже само по себе было серьезным преступлением… но как поймать человека, который, стерев все свои данные, как бы вовсе и не существовал более? Он вздохнул еще раз, не будучи уверенным, что его противник от интеллектуальной игры не перешел к серьезным практическим действиям.

Глава двадцатая

Мэддок проснулся внезапно, будто вовсе и не засыпал. Он чувствовал себя совершенно дезориентированным; он не мог понять, который сейчас час, не говоря уже о годе. После всех его недавних путешествий и невзгод уютная и комфортная кровать, в которой он расположился, озадачила его больше, чем если бы он обнаружил себя лежащим в сточной канаве. Дыхание застряло у Мэддока в горле, и грудная клетка заболела от непроизвольной серии острых коротких спазмов.

Наконец его широко открытые глаза начали что-то различать в темноте. Он увидел слабый сумеречный свет, проникающий через щели в шторах; Мэддок безошибочно определил, что дело клонится к вечеру. Он вновь ощутил мягкость и уют кровати и все вспомнил. Лежа на спине в тускло освещенной комнате, он собирал в единое целое рассыпанные кубики последних впечатлений.

Кровать, комната, судно. Сама идея плавучего дома не казалась ему очень уж смешной, но все же он не мог удержаться от широкой и довольно глупой улыбки при мысли об этом. Затем он снова стал серьезным. Если вода в морях поднимается, то не следует ли из этого, что все города на земле окажутся затопленными и человечество будет жить в подобных плавучих домах? Мысли Мэддока вырвались за пределы комнаты: дверь была слева от него, берег там, куда указывали его ноги. Следовательно, за его головой была вода, но ведь это всего-навсего достаточно удаленный от моря залив. Огромное соленое море было впереди. Север был справа.

Внизу, под ним, и еще ниже, под заросшим водорослями дном моря, находились потаенные уголки земли. Там были пещеры, в которых бесформенные голодные чудовища, созданные из тени и страха, плели свою паутину и вынюхивали жертву. Еще дальше, под самыми глубокими безднами, старательно и упорно титан-кузнец делал свою работу, стоя у огромного раскаленного горна.

Остатки сна улетучились при мысли о мирах, находящихся далеко в глубинах земли. Хотя в комнате было тепло, Мэддок содрогнулся от страха. Одного этого промелькнувшего мимолетом воспоминания было достаточно, чтобы раз и навсегда прогнать все мысли о сне. В самом сердце Земли огромный гном с огромной головой снова и снова колотил молотом по наковальне, которая была больше, чем вся его родная Ирландия. Мэддоку казалось, что он слышит эхо этих сокрушающих ударов.

Он не мог пошевелиться. Он не смел пошевелиться. Когда Мэддок впервые увидел кузнеца, тот время от времени подозрительно посматривал наверх, окидывая взглядом потолок своей громадной кузницы. Вполне возможно, что и сейчас он напряженно высматривал вверху, на поверхности земли, человека, которому довелось увидеть его пылающие, ревниво охраняемые печи. Вот-вот удары молота прекратятся, гном протянет свою длинную руку наверх и…

До ушей Мэддока долетел звук — звук воды, шлепающей о борта их судна. Может быть, это Стенелеос окунал украденные души в морскую воду, чтобы охладить их? Мэддок, не шевеля телом, повернул голову влево — туда, откуда раздавался этот звук. Все, что он увидел, — это спящую рядом Шарлин.

И тут же его паническое состояние души исчезло. Шарлин. Шарлин Риччи. Ее сила и уверенность в себе были заразительны. Рядом с ней Мэддок чувствовал себя гораздо сильнее.

Рядом с ней в постели возникали и другие, менее платонические мысли, но он ограничился только кратковременной игрой воображения, соответствующей этим мыслям. Он, впрочем, еще раз посмотрел на девушку и почувствовал некоторое смятение в своем мозгу.

Она была очень приятна на внешность. В тусклом ровном свете сумерек, превратившем цвет ее волос в серый, он видел черты ее губ и подбородка. Ее нос был гордо, почти надменно поднят вверх даже теперь, когда она спала. Из всего ее лица наиболее мирными выглядели неподвижные, безмятежно закрытые веки.

Ее нельзя было назвать красавицей, по крайней мере, в том смысле, как их представлял себе Мэддок. Она была слишком энергичной, слишком сердитой. Но зато она не была тощей, страшной и колкой, как его хозяйка там, в далекой Ирландии. Шарлин была сильной, очень сильной женщиной. Это его немного пугало… но, с другой стороны, это был своеобразный вызов, и Мэддок в силу своего характера не мог этот вызов не принять.

Неожиданно он почувствовал, что в комнате есть еще пара глаз. Мэддок увидел их; увидел, как они смотрят на него. Он физически ощутил пристальность направленного на него взгляда и почувствовал себя будто пришпиленным к кровати.

Наконец он узнал Катю и почувствовал смущение от своего испуга. Это она смотрела на него и улыбалась. Мэддок в замешательстве прикусил губу.

В наступающей темноте он увидел, как Катя встала, вместо одежды обернув вокруг себя одеяло. Она, оказывается, спала на полу, пока Мэддок наслаждался сладким комфортом кровати. От стыда он покраснел как рак.

Он неуклюже соскользнул с кровати и стал шарить вокруг себя в поисках одежды. Катя с саркастическим взглядом бросила ему в руки брюки и рубашку. Прыгая на одной ноге и изо всех сил стараясь не шуметь, Мэддок проследовал за ней через маленькую комнату к двери, выходящей на носовую палубу.

Залив одновременно и спал, и бодрствовал: небольшие волны лениво плескались у борта судна, в то же время большие и малые, быстро движущиеся и неподвижные огни светились на берегу и в воде. Где-то звонил колокольчик, откуда-то слышались звуки сирены. Преодолевая водную преграду, звуки ослабевали и казались доносящимися откуда-то издалека.

Катя, одетая в просторные брюки и рубашку, задумчиво смотрела на Мэддока. Тот в свою очередь был совершенно шокирован тем, что она, не смущаясь, носила мужскую одежду; сама мысль о женщине в брюках никак не умещалась в его голове. Но он умел учиться и привыкать. В эти отдаленные времена и в этой далекой стране он был только гостем.

Она словно прочитала его мысли.

— Я не желаю верить, что вы из прошлого. — В ее словах не было враждебности, она просто излагала ему результат своих размышлений, не давая повода для обиды. — Я не желаю верить, что можно вот так запросто попасть из одного века в другой.

Пожалуй, впервые в жизни Мэддок не мог подобрать слова для ответа. Он не понимал ее, а ведь до сих пор понять женщину было для него так же легко, как дышать.

Наконец он неуверенно произнес:

— Я сам не хочу этому верить.

Она утвердительно кивнула головой и, опершись на поручни, устремила взгляд в сторону залива.

— Здесь все по-другому, не так, как на моей родине. Санкт-Петербург — или он вам больше известен как Ленинград? Нет. Я совершенно забыла. Это случилось гораздо позже.

Слова были просты и понятны, но произносила она их со странной торжественной интонацией.

— Как долго вы наблюдали за мной в темноте? — спросил он, хотя это было вовсе не то, что его очень уж интересовало.

— Я видела, что вам немного не по себе.

Мэддок оценил ее деликатность. На самом деле она, разумеется, видела, как его, потного и с вытаращенными глазами, охватила жуткая паника.

— У меня немного перепутались дни и ночи, — признался он. — Я еще совершенно не чувствую времени суток: путаю утро с вечером.