Борис Илизаров - Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого

• Название: Иосиф Сталин в личинах и масках человека, вождя, ученого
• Автор: Борис Илизаров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-085888-0

Иосиф Сталин – человек, во многом определивший историю России и всего мира в XX столетии. Николай Марр – создатель «нового учения о языке» или яфетидологии.

О чем задумывались оба этих человека, глядя на мир каждый со своей точки зрения? Ответ на этот и другие вопросы раскрывает в своих исследованиях доктор исторических наук, профессор, сотрудник Института российской истории РАН Борис Илизаров. Под одной обложкой издаются две книги: «Тайная жизнь И. В. Сталина. По материалам его библиотеки и архива. К историософии сталинизма» и «Почетный академик И. В. Сталин и академик Н. Я. Марр. О языковедческой дискуссии 1950 г. и проблемах с нею связанных». В первой книге автор представляет читателям моральный, интеллектуальный и физический облик И. В. Сталина, а вместе с героями второй книги пытается раскрыть то глубокое значение для человечества, которое таит в себе язык.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

Сталину явно нравилось, когда маршалы и охранники, советские герои и героини были дородны, с выразительными открытыми лицами, ясноглазы и светловолосы. Все это ему нравилось точно так же, как и жгучему брюнету, малорослому Наполеону и нервическому темноволосому Гитлеру. Впрочем, на Кавказе, как и у многих восточных народов, независимо ни от чего, издревле питают слабость к рыжим и ясноглазым. Рыжий ребенок в семье – вестник благополучия и счастья. Как известно, у дочери Сталина Светланы в детстве волосы были темного золота. Тогда он ее очень любил.

Сталин лично тщательно отбирал свои фотопортреты для подарков и публикаций. По всей стране за ними следила цензура. Вообще, изобразительный ряд имел для него огромное значение с психологической и пропагандистской точек зрения. Когда во второй половине 30-х годов он приступил к редактированию школьных учебников по истории для младших классов, то особое внимание уделил портретам. Причем как своим, так и соратников. От фотографов он требовал, чтобы они не снимали его слишком близко; с детства на его лице сохранились следы от оспы. Переболел он ею в возрасте семи лет[106] и с тех пор рассматривал ее последствия как свой серьезный физический недостаток. Отмечают, что только незадолго до смерти его лицо необычно порозовело. Произошло это под влиянием гипертонической болезни. Большую часть жизни у него был землистый цвет лица, на фоне которого слабо виднелись буроватые следы от оспы на нижней части лба, на щеках, на носу, на подбородке. Над правой бровью и под левым глазом – две довольно заметные родинки. Такие же следы от оспы были и на непропорционально толстой шее. Может быть, отсюда особое пристрастие Сталина к наглухо застегнутому воротнику полувоенного френча и к стоячим воротникам «николаевских» военных мундиров послевоенного времени? Шея казалась особенно сильно развитой по сравнению с узкими плечами и заостренной в подбородке и затылке головой. После вскрытия выяснилось, что у него был маленький мозг (1341 г), а левое полушарие, ответственное за логический процесс, больше правого, курирующего эмоциональную жизнь человека. Как и у Ленина, его мозг покрывала «твердая мозговая оболочка, местами сращенная с костями черепа»[107].

Впервые я увидел собственными глазами посмертный слепок с лица и головы Сталина в середине 1970-х годов прошлого века в его музее в Гори. Бросился в глаза этот самый заостренный подбородок и под тщательно зачесанными после смерти волосами удлиненный в затылке маленький череп. Точь-в-точь такой же, как под зализанными длинными волосами череп Ивана Грозного в одноименном фильме Сергея Эйзенштейна.

Покатый лоб, низко очерченный жесткими с ранней сединой волосами, карие с желтизной глаза, не самый крупный «кавказский» нос, полоса широких усов, которые были явно ему к лицу, – таков схематичный, но достаточно реалистический лицевой портрет вождя, ставший почти неизменным с начала 1930-х годов. До этого времени он искал «свое» лицо, периодически менял прически и чаще зачесывал волосы направо, делая тщательный левый пробор. Одна из последних таких фотографий была опубликована в сборнике, посвященном 50-летию со дня рождения. Там он похож на пожилого интеллигентного рабочего или мастерового, подстриженного и приглаженного накануне церковного праздника[108]. С моей точки зрения, такая прическа была ему больше к лицу, но под головным убором она быстро нарушалась. Открытый же от волос лоб и слегка откинутая назад голова делали лицо более устремленным, «мудрым и прозорливым». Добавим к портрету немного эмоциональной окраски.

Без всяких имиджмейкеров он так хорошо изучил свой лик, что умел его «делать» так, как «делают» свое лицо актеры. И как у всякого хорошего актера, у него была богатейшая палитра проявлений эмоций: от мягких, женственных до звериных. И еще он умел держать паузу. Поэт, литератор и очень непростого склада человек К. Чуковский 22 апреля 1936 года присутствовал на съезде советских писателей. Сидел в шестом или седьмом ряду и поэтому все хорошо видел. На следующий день Чуковский в своем дневнике записал: «Вдруг появляются Каганович, Ворошилов, Андреев, Жданов и Сталин. Что сделалось с залом! А ОН стоял, немного утомленный, задумчивый и величавый. Чувствовалась огромная привычка к власти, сила и в то же время что-то женственное, мягкое…» У него «прелестная улыбка», – зачарованно пишет Чуковский[109]. И она действительно у него хороша. Вот он выходит под свет юпитеров кинохроники после бессонной рабочей ночи. Он поднимает голову вверх, его брови приподняты, они разметаны, на лицо льются потоки света, и оно действительно как-то женственно озаряется изнутри. Пауза. Утомленные бессонницей глаза чуть прикрываются от слепящего света, но не верхними, а нижними веками. Так делают кинозвезды перед камерой или взрослеющие девочки, когда чувствуют на себе заинтересованный мужской взгляд. Это вождь может быть и не до конца осознанно кокетничает перед своим народом, перед целым миром. Но сколько настроений, а главное, обстоятельств, столько у него подлинных лиц, масок и личин.

На февральско-мартовском пленуме ЦК в 1937 году Н. И. Ежов с восторгом рассказал о том, как Сталин, поучая Г. Ягоду придерживаться «троцкистско-зиновьевской» версии убийства Кирова, рявкнул в телефонную трубку: «Смотрите, морду набьем»[110]. Своему другу и соратнику наркому К. Е. Ворошилову в марте 1929 года, то есть лет за двадцать до того, как он объявит его английским «шпионом», Сталин весело написал: «Мировой вождь, едри его мать. Читал твой доклад – попало всем, мать их туда»[111]. Нередко смачно матерился, даже в присутствии дочери.

Всех интонаций, все множество сталинских масок и личин нам не возродить и не описать.

* * *

Для целей массовой пропаганды он предпочитал использовать не фотографии, даже отретушированные, и кинохронику, а художественные портреты и скульптуры. Очень быстро выработался канонический, улучшенный облик вождя, который до сих пор многие путают с его реальным портретом. Советские мастера изобразительных искусств очень быстро сообразили, что можно убрать или добавить к портрету, чтобы разные народы СССР легко признали в нем свой идеал «друга, отца и учителя». В этом отношении большой опыт был накоплен еще с царских времен. Приведу фрагмент разговора, который произошел в 1926 году между Сталиным, его женой Надеждой Аллилуевой и скульптором Марией Рындзюнской: «На пожелание Надежды Сергеевны увидеть портрет очень похожим я сказала, что работаю это не для семьи, а для народа. Если какая-либо часть будет больше или меньше, то и я на это иду. “Вот, например, у Вас (Сталина. – Б. И.) подбородок имеет линию уходящую, а я Вам сделаю его вперед, и так все остальное. Ведь не секрет, что мы жили с Вами при царе – помните, как народ, проходя мимо портрета царя, искал, хотел видеть и понять по изображению, – почему он царь, но тогда он был по наследству, а теперь же я хочу, чтобы публика, проходя мимо моего изображения, поняла, – почему Вы один из наших главков”. “Вы совершенно правы”, – сказал Сталин»[112]. Именно таким, с выдвинутым вперед подбородком, с чистым отвесным лбом, увенчанным зачесанными назад волосами, с чуть откинутой головой, с хорошо сбитой, лишенной сутулости фигурой, видели люди своего вождя изо дня в день в газетах, на фасадах домов, на плакатах, в художественных кинофильмах, на постаментах привокзальных площадей. В жизни он, конечно, лишь напоминал своих бесчисленных нестареющих двойников. Фейхтвангер сразу подметил то, во что даже часть наших современников не очень верит: «На портретах Сталин производит впечатление высокого, широкоплечего, представительного человека. В жизни он скорее небольшого роста, худощав, в просторной комнате Кремля, где я с ним встретился, он был как-то незаметен»[113].

Многие отмечают, что Сталин предпочитал гражданским ботинкам мягкие сапоги, поскольку, мол, он был кавказцем, а там сапоги в виде кожаного чулка без каблука издревле носят горцы. Действительно, в таком сапоге удобно ходить по опасным горным тропам, чувствуя подошвой каждый камешек, или на гладкой сцене несколько минут танцевать лезгинку. Но на паркете кремлевских кабинетов и в залах дипломатических приемов даже человек со здоровыми ногами много в кожаных чулках не проходит. На фотографиях и на кадрах кинохроники Сталин запечатлен в обычных армейских сапогах на каблуках, но иногда с несколько укороченными, на казачий манер, голенищами. Когда он надевал маршальский мундир – то под него хорошо разношенные ботинки. Френч цвета хаки, полы которого полностью скрывают бедра, такого же цвета, вправленные в сапоги брюки – обычная довоенная форма вождя. Хотя простонародная гражданская одежда того времени (рубашка навыпуск, длиннополая, почти до колен, куртка и картуз) шла, как мне кажется, ему больше. Очень не любил шляпы, галстуки, пиджаки, которые иногда носил в молодости и по необходимости в зрелые годы. Печатать фотографии в «интеллигентской» одежде он не разрешал и самолично вычищал их из публикаций. Усвоенный им военизированный стиль одежды – это тоже результат длительных поисков. По существу, он вернулся к моде времен Первой мировой и Гражданской войн. Тогда похожим образом одевались многие комиссары Временного правительства, в том числе премьер Керенский, а после них Ленин, Троцкий, Радек и другие. «Это скорее намек на военную форму, – писал Барбюс, – упрощенная одежда простого солдата: куртка защитного цвета, сапоги, штаны. Вы стараетесь вспомнить, видели ли вы его одетым иначе? – Нет. Разве только летом, когда он одет в белое полотно»[114]. На голове округлая «сталинка» – особого покроя фуражка. Эта одежда была не только ритуально непритязательна и скромна, но и функционально ему необходима.