Джонатан Литтел - Хомские тетради. Записки о сирийской войне

• Название: Хомские тетради. Записки о сирийской войне
• Автор: Джонатан Литтел
• Издательство: ООО «Ад Маргинем Пресс»,
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-91103-161-9

Книг о войне написано очень много, но это в основном художественные произведения, которые представляют собой авторский взгляд на происходящие события. Книга «Хомские тетради. Записки о сирийской войне» — это подлинный документ, позволяющий читателю увидеть события в Сирии, которые происходили в 2012 году, как будто своими глазами.

Книга написана в форме дневника автора, который просто рассказывает то, что происходило в те дни и позволяет читателю самому делать выводы, не навязывая свое мнение. В этой книге описан тот период, когда из Сирии уже ушли сторонние наблюдатели и обе стороны конфликта перестали оглядываться на мнение других стран.

---

Наша беседа принимает политический оборот. Абу Абду: «Хомс — это большой город, расположенный в центре Сирии и окруженный деревнями — как шиитскими, так и алавитскими. Чтобы бороться с революцией, правительство снабдило деревенских жителей оружием. И тут начинаются неприятности, потому что митингующие выступают уже не столько против правительства, сколько против шиитов или алавитов. Мы получаем колоссальную головную боль.

И теперь, если тебя хватают и ты оказываешься жителем Баба-Амра, тебя попросту убивают».

Он показывает мне видео, скачанное, судя по всему из YouTube: на экране — двое молодых парней, один из Халдии, другой — из Баба-Амра. Агенты shabbiha схватили их в Аль-Захре и — живым — отрезали головы ножом. Снято на аппарат высокого разрешения: когда начинают орудовать ножом, весь экран заливается кровью. Убийцы ставят обе головы на пол, а рядом втыкают нож. Одна из голов, уже стоя на полу, продолжает вздрагивать, видимо, из-за пульсирующей крови. «You see this? How can we stop when they do this?»[34] Абу Абду говорит, что знает обоих парней, но сообщить мне их имена не может, потому что их близкие не знают, как они погибли.

«Вначале shabbiha приходили с палками, выкрикивая „Башар, Башар!“ Потом они стали ходить с оружием. Правительство утверждает, что проблема — межконфессиональная, но оно же само ее и создало. Власти готовы убивать людей с обеих сторон, чтобы разжечь страсти еще больше. И вот уже алавиты заявляются в центр города, похищают наших женщин, насилуют наших дочерей и снимают все на видео. They put the videos on the web to say: „See, we fuck Sunni girls“. For us this is very heavy, as Arab and Muslim people[35]».

Лицо доктора, пока он говорит, дергается от тика.

Он предлагает познакомить меня с женщиной-заключенной, которая помогала shabbiha похищать и насиловать девушек. Она — *censored*тка, из алавитов. Ее поймали в такси, офицеру и троим его помощникам удалось сбежать (история довольно запутанная), и девица все рассказала.

Райед ожесточенно спорит с каким-то бородатым воякой, тупым и агрессивным, с повязкой на густых, как шерсть, волосах. Бородач, которого зовут Абу Бари, не хочет показывать нам арестованную. Говорит, что это ни к чему. Они уже показывали ее журналистам, но никто так ничего и не напечатал. Райед продолжает орать. Это довольно утомительно — так надсаживаться целый день.

На самом деле Абу Бари — не военный, а, как я пойму позже, гражданское лицо, руководитель этого госпиталя. Впоследствии у нас будут с ним проблемы и, несмотря на вмешательство людей из руководства САС, он категорически запретит нам появляться в его клинике.

В соседней комнате, хорошо нагретой радиаторами, лежат двое раненых, за которыми присматривают две медсестры, обе под ваулью, но в зеленой госпитальной форме. Прикрыв лица раненых кусками ткани, мне позволяют их сфотографировать. У первого — осколки минометного снаряда в животе, плечах и ногах, он получил их четыре дня назад на улице Бразиль в Инша’ат. Его оперировали в государственной больнице, а потом перевезли сюда. Второго сегодня утром подстрелил снайпер, ранив в грудь и руки, когда он покупал хлеб на той же улице Бразиль. Пули ему извлекли в другом подпольном госпитале в Баба-Амре.

Пока я сижу у раненых, Райед и Абу Бари продолжают ругаться в коридоре. В конце концов Абу Бари заходит в палату и выводит искомую девицу, которая, оказывается, была совсем рядом со мной: сидела, прикрывшись одеялом. На ней черный платок и длинное синее платье. Мы с Райедом получаем возможность поговорить с ней в аптеке, без свидетелей, чье присутствие могло бы ее смутить.

Рассказ этой женщины получился довольно бессвязным, видимо, поэтому никто из журналистов, беседовавших с ней, не смог его использовать. К тому же она говорила на каком-то диалекте, что еще больше усложняло дело. В основе своей эта история безусловно достоверна, потому что мы слышали ее и от других людей, которые называли то же самое имя младшего офицера, начальника из mukhabarat — некоего Абу Али Мунзира. Девица назвала нам и имена женщин, похищенных и изнасилованных Мунзиром; мы пытались их разыскать, но безуспешно, и я не вижу смысла приводить их имена здесь, как и имя нашей свидетельницы. Она рассказывала свою историю с хитрой улыбкой, бросая на нас из-под платка призывные и кокетливые взгляды. Ее рассказ свелся к следующему: родом она из маленькой деревни по дороге в Пальмиру; читать и писать не умеет, поскольку в тех местах не принято учить девочек грамоте. В пятнадцать лет вышла замуж и пере ехала жить в Хомс. Два года назад развелась и начала работать «артисткой», как это у них называется, в Хаме и окрестностях. Дальше история становится невнятной: якобы бывший муж заявил на нее в полицию, ее арестовали, пытали, заставили пройти медицинское обследование и все в том же роде.

С Мунзиром она познакомилась в тюрьме, он служил там надзирателем. После освобождения она вернулась в родную деревню, а через два месяца снова уехала в Хомс. Утверждала, что Мунзир связался с ней по мобильнику и предложил выступить в роли приманки в похищении юных сестер, которых он якобы хотел обменять на двух молодых алавитов, захваченных САС. Детали похищения интереса не представляют. Девица сообщила, что не присутствовала при изнасилованиях: ей якобы рассказала об этом какая-то женщина из Алеппо, которая все видела своими глазами.

В первой палате, рядом с входной дверью, двое только что поступивших раненых. Мы попытались туда войти, но мужчины не хотели, чтобы их видели: «Это не положено». Боязнь muhabarat уже стала устойчивым рефлексом? Паранойя обостряется. Нас выставляют за дверь. «Я не хочу, чтобы мою фотку показывали по ящику!» — вопит на улице один из парней, с хохотом обгоняя нас на машине. Чтобы пообщаться с ранеными, нужно специальное разрешение военного командования. Опять переговоры да споры, и конца им не предвидится. Абу Хаттаб, один из врачей, наконец, объясняет нам, что эти раненые — пленники: «Режим нас истребляет! А мы своих арестованных лечим!» — «Именно так, — соглашается Райед, — и как раз потому вы должны их нам показать!» Исключено: требуется разрешение командования. Райед в сердцах бросает Абу Хаттабу: «Вы действуете такими же методами, что и власть!» Он взбешен. Ситуация накаляется до предела.

Потом Имад везет нас в другой медпункт, он поменьше, чем тот, где начальником Абу Бари, но там чисто и все хорошо организовано. Медпункт размещается в квартире. Врачей нет, только две медсестры. Хирургическое оборудование у них попроще, они могут оказывать только первую помощь. Пациентов со сложными ранениями приходится отправлять в другие места. Центр Абу Бари — по оснащению примерно такой же. Сейчас все заняты тем, что пытаются оборудовать маленький госпиталь в Баба-Амре — приличного уровня, где можно было бы оперировать.

Новую — будущую — клинику мы увидим через несколько дней. В моих записках все три медпункта будут пронумерованы в том порядке, в каком мы их посетили: первым был центр медпомощи Абу Бари, вторым — тот, о котором я только что рассказал: впоследствии мы узнаем, что его открыли Имад с друзьями. И наконец, третий — уже настоящий госпиталь, тоже был организован группой Имада при поддержке САС.

10.20. Возвращаемся в квартиру знакомых Хасана. Мужчины сидят вокруг печки и рассказывают о своих подвигах. Я пью виски, похоже, что их это не раздражает. Обстановка благожелательная, не то что в клинике Абу Бари. Райед объясняет, что активисты организовали Информационное бюро, и все журналисты должны обращаться туда, к тому парню по имени Джедди, с которым они недавно ругались. Политика бюро проста: снимать можно все, что не касается военной стороны дела, — митинги, страдания гражданского населения и так далее. Что же касается Свободной армии и ее действий — здесь есть серьезные ограничения.

Бассам, один из солдат, рассказывает об атаке, которую они провели три дня назад. Десятка четыре солдат хотели дезертировать, но силы безопасности не давали им этого сделать: их арестовали и посадили в Башню, как выразился Бассам, — массивное здание на улице Бразиль. Солдат, которых должны были казнить, держали на девятом этаже. Силы безопасности базировались на восьмом. Бассам и двое его друзей атаковали Башню, выпустив из гранатомета три ракеты по восьмому этажу и убив нескольких агентов mukhabarat. А потом вступили в переговоры: отпустите солдат или мы перебьем вас всех. Сорок военных и двое гражданских лиц были выпущены на свободу.

Затем Бассам начинает декламировать стихотворение из арабской классики. Звучит как музыка — прекрасная, ритмичная, чеканная и торжественная, восхитительная для слуха, даже если не понимаешь ни слова. У Райеда был знакомый офицер, который любил читать стихи, они текли из его уст, как ручей бежит с горы. Но его уже нет в живых.

Бассам — красивый парень: тонкие, слегка заостренные черты лица, аккуратно подстриженная бородка, орлиный взор и бандана на голове, уже начавшей лысеть. Типаж — «чеченский боевик» времен большой войны. Он не перебежчик, он — рядовой гражданин, взявшийся за оружие. Тридцать лет, не женат, приехал сюда из сельской местности Алеппо. Видя преступления режима, насилие, убийства и прочее, он месяц назад принял решение окончательно переехать из Алеппо в Баба-Амр и вступить в ряды Свободной армии. У него есть племянник, который учится здесь в университете и был членом координационного комитета в другом городе, это он и привел его в САС. А после все увидели, каков он в бою.