Ян Мо - Песнь молодости

• Название: Песнь молодости
• Автор: Ян Мо
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1959

Ян Мо — известная китайская писательница. Её главный роман «Песня о молодости» до сих пор пользуется большой популярностью в стране. Книга переведена на 20 иностранных языков.

---

На улицу высунулась взлохмаченная женская голова. Дай Юй быстро вернулся. Женщина прикрыла ворота. В проходе сразу стало темно.

— Прохвост! Дурак! Подлец! — раздался звук пощечины. Женщина со злостью рванула Дай Юя за рукав, однако в голосе ее слышались теперь капризные и кокетливые нотки. — Никак не можешь выбросить из головы Ван Сяо-янь? Дня без нее прожить не можешь? Слышишь, что говорю? Найдешь ты погибель на свою идиотскую голову!

— Ты меня вечно коришь, будто я совершил что-то ужасное, — промямлил Дай Юй.

Ему хотелось поскорее отделаться от этой женщины. Но она дала ему еще одну затрещину, снова схватила за руку и потащила в комнату.

— Я давно заметила, что ты очки втираешь! Выдумываешь какие-то там успехи. Кругом заврался! Ты боишься меня, хочешь улизнуть. Но это будет не так-то легко, запомни…

Женщина говорила, однако, мягче и теплее. Она отступила на шаг, скользнула взглядом по лицу Дай Юя и усадила его на диван. Ее острый взгляд не отпускал его ни на минуту.

— По правде говоря, подстроенная тобой ссора Линь Дао-цзин с Ван Сяо-янь еще не означает, что Ван Сяо-янь находится теперь под нашим контролем. Нам предстоит еще немалая работа. Интеллигентики в Китае хуже солдатни. Их нужно своевременно ограничивать и никоим образом не допускать, чтобы они организовывались и объединялись. Именно это я хотела тебе сказать, а ты побежал. Послушай, эту твою «невесту» нужно взять в руки и заставить вступить в нашу «коммунистическую партию». Пусть она восстановит прежние связи с Линь Дао-цзин и войдет в курс дел университетской партийной организации. Не думай, что в Поднебесной все спокойно: в университете наверняка орудуют коммунисты. Линь Дао-цзин — это такой человек, за которым необходимо следить. Если ты узнаешь в довершение к этому фамилии и адреса новых ответственных коммунистов бэйпинской организации, пусть даже одного, то наш шеф здорово вознаградит тебя. Дело стоящее! — Женщина похлопала Дай Юя по плечу и выразительно улыбнулась.

Дай Юй встал и деревянной походкой пошел к выходу.

В темном переулке в лицо ему ударил холодный порыв ветра. Он зябко поежился, застонал и торопливо зашагал. Ему опротивела эта женщина, похожая на змею, но он боялся порвать с ней. В его мерзкой душонке теплилась любовь к Сяо-янь, но как слаба была эта искорка любви! Дай Юй навсегда отравил жизнь себе, многим другим людям и своей любимой девушке.

Если на деле он был презренным рабом этой страшной, вульгарной женщины, которая помыкала им как хотела, то при встрече с Ван Сяо-янь Дай Юй преображался: становился молчаливым и благородным молодым человеком. Его рыбьи глаза внимательно смотрели на Ван Сяо-янь, и он заботливо спрашивал:

— Янь, ты как будто похудела за эти дни? Что тебя тревожит?

— Ничего. Не знаю почему, но мне сейчас больше, чем когда-либо прежде, хочется участвовать в политической жизни, а некоторые студенты как-то сторонятся меня…

— Нет, это не так, — нравоучительным тоном произнес Дай Юй. — Мелкобуржуазным интеллигентам свойственны колебания. Сегодня они настроены революционно, а через несколько дней их энтузиазм пропадает из-за какого-нибудь пустяка, и они становятся даже на путь контрреволюции. Разве твоя лучшая подруга Линь Дао-цзин не служит типичным примером? Янь, не переживай, организация готова принять тебя в партию.

— Что? — взволновалась Сяо-янь. — Что ты говоришь, Цзюнь-цай?

Дай Юй схватил руки Сяо-янь и прижал их к своим губам. Его желтое лицо приблизилось к светлому лицу девушки. Закрыв глаза, он зашептал:

— Дорогая, ты вступаешь в передовой отряд пролетариата. Мы пойдем с тобой по одному пути…

— Правда? — радостно и в то же время с печалью в голосе произнесла Сяо-янь. Больше она не проронила ни слова.

Прощаясь, Дай Юй склонил голову к ней на плечо и вкрадчиво заговорил:

— Янь, если тебе трудно без Линь Дао-цзин, поищи ее, возобнови с ней дружбу… — Заметив, что Сяо-янь никак не реагирует, он добавил: — Только тебе нужно будет проявить бдительность и сразу же сообщать в организацию о всех ее поступках, высказываниях, делах и людях, с которыми она общается. Докладывать об этом надо секретарю нашей ячейки — это будет твоя первая работа в университетской партийной организации.

Сяо-янь слушала безучастно, и Дай Юй стал злиться:

— Это главный наш принцип: коммунист не должен ставить выше всего личные отношения. В интересах работы ты обязана сблизиться с Линь Дао-цзин и разобраться в ее контрреволюционной деятельности. Могу сообщить тебе, что у нее давно установлены тайные связи с агентом охранки Ху Мэн-анем. Он ее любит. Разве ты этого не знала?

— Ху Мэн-ань? — Сяо-янь передернуло, словно она увидела змею. — Как же так? Ведь Дао-цзин ненавидит его…

— Представь себе! Тебе просто не хватает диалектического подхода к явлениям. — Дай Юй принял строгий вид. — Ты совсем не разбираешься в марксизме. Тебя одолели мелкобуржуазные фантазии и правый оппортунизм. Это решение организации. Завтра пойдешь к Линь Дао-цзин. Говорят, что она продолжает орудовать в университете. Твоей работой будет руководить Ван Чжун с исторического факультета. Ты должна добросовестно выполнять его указания.

После ухода Дай Юя Сяо-янь легла ничком на кровать. Ее терзали сомнения. «О Небо, что же это такое? Как во сне!.. Разве… разве я смогу говорить теперь с ней?» — подумала она, и тут же перед глазами Сяо-янь встало окровавленное лицо Линь Дао-цзин и ее распростертая на ступенях лестницы фигура. «И та обезьяна, которая ударила Линь Дао-цзин, будет теперь руководить мною?» — задала себе вопрос Сяо-янь.

«Прием в партию» не обрадовал, а скорее вызвал какое-то непонятное ощущение тяжести на душе. Она подошла к столу, рассеянно пролистала книгу. Сяо-янь выдвинула ящичек, достала записку Линь Дао-цзин и прочитала от начала до конца снова. Удивительно, как она до сих пор не отдала ее Дай Юю? Несколько раз она собиралась это сделать, но удерживало глубокое чувство старой дружбы к Линь Дао-цзин.

Вот что было в записке:

«Дорогая Янь, хоть ты не выносишь меня и почему-то презираешь, я все-таки по-прежнему люблю тебя, верю тебе — ведь мы вместе с тобой выросли. Какая у нас была глубокая дружба и вера друг в друга! Когда мне бывало трудно, ты всегда шла мне на помощь! Я не могу забыть тебя. Никогда тебя не забуду!

Янь, поверь, я не лгу. Забота о тебе заставляет меня писать только правду. Тебя обманули! Дай Юй — опытный провокатор. Он обманывает тебя. На его совести множество грязных дел. Ты поверила ему и порвала нашу дружбу, ты идешь по опасному пути, Янь… Это тревожит меня и всех нас. Ты — наша надежда. Я знаю, Янь, ты сейчас не веришь мне, тебя ослепляет любовь. Но я думаю, что у тебя еще остался рассудок. Взвесь все хладнокровно, и ты убедишься, что заблуждаешься. Будет трудно — знай, что я остаюсь твоим лучшим другом. Только позови меня! Янь, дорогая моя, я к тебе приду в любую минуту!»

Прочитав это дружеское и заботливое письмо, Сяо-янь забыла слова Дай Юя о том, что Линь Дао-цзин шпионка. Глубоко взволнованная, она расплакалась; немного погодя успокоилась, собралась с мыслями и положила записку в коробочку. Теперь у нее снова мелькнула мысль: «А кто все-таки кого обманывает?» Сяо-янь холодно усмехнулась: вера в Дай Юя брала верх. «И эта изменница еще говорит, что я иду по опасному пути?.. А что, если Линь Дао-цзин права? Тогда Дай Юй… Нет, не может быть!» — Сяо-янь боялась и мысли об этом. Вот почему при встрече с Дай Юем она не могла найти себе места и даже равнодушно восприняла свой «прием в партию».

Глава двадцать шестая

Комнату Ли Хуай-ин, похожую на кабинет и вместе с тем на салон светской женщины, заполняли книги и множество разных безделушек. На застекленном шкафу, в котором стояли английские книги в красивых переплетах, возвышались горшки с декоративными растениями, преимущественно молодыми побегами бамбука. На белых стенах висело несколько репродукций с известных европейских картин. Светло-зеленый абажур мягко рассеивал свет.

Дао-цзин пришла в седьмом часу. В комнате было два незнакомых ей человека, поэтому она сделала вид, что первый раз видит Хоу Жуя, и тепло поздоровалась лишь с одной Ли Хуай-ин.

Ли Хуай-ин защебетала, как ласточка:

— Знакомьтесь: Лу Фан, моя старая подруга. А это — У Цзянь-чжун, Чжан Лянь-жуй, Хоу Жуй — студенты нашего университета.

Дао-цзин пожала всем руки и подсела к столу:

— Я вижу, у вас тут серьезный разговор идет. Я не помешаю?

— Нет, Лу Фан, ты очень кстати пришла. Они мне уже все уши прожужжали. Им не нравится, что я читаю Шекспира. Один говорит: «Родина погибает», другой: «Обстановка накалилась». Ах!.. К чему все это? Лучше уж о чем-нибудь другом поговорить.

— Хватит! Тебе бы только твердить песенки из «Сна в летнюю ночь», — полушутя-полусерьезно прервала ее полная, краснощекая Чжан Лянь-жуй. — Меня тоже мало волнуют государственные дела, но я не могу равнодушно слушать тебя. Неужели ты еще не знаешь, что из Гугуна начали вывозить на юг все ценности? Неужели не видишь, как над нашими головами каждый день летают японские самолеты? А нашего ректора японцы увезли в расположение своих войск и три часа «беседовали» с ним. Что это все предвещает, как не гибель родины?