Степан Крашенинников - Описание земли Камчатки

• Название: Описание земли Камчатки
• Автор: Степан Крашенинников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-44013-9

Степан Петрович Крашенинникова (1711—1755) принадлежит к тем скромным героям, которыми так славна Россия. Сын солдата, за выдающиеся успехи в учебе он был выбран для научной подготовки к участию во Второй Камчатской экспедиции.

Экспедиция отправилась в путь в августе 1733 года. После четырех лет тяжелейшего путешествия члены «академической свиты», сославшись на плохое здоровье, отказались от дальнейшей поездки, сообщив в Петербург, что с исследованием Камчатки справится студент Крашенинников. И он справился!

За 10 лет (1733—1743) он проделал по Сибири и Камчатке путь в 25773 версты (больше половины экватора!), совершил множество исследовательских поездок на Байкал, по реке Лене, в Якутию, но главное – вдоль и поперек изъездил, изучил и описал Камчатку: ее границы, рельеф, климат, флору и фауну, вулканы и гейзеры, местное население, собрал богатейшие научные коллекции, сделал записи метеорологических наблюдений и описаний приливов, составил словарик корякского языка.

Но главным, эпохальным результатом титанического труда Крашенинникова стала первая русская научная монография «Описание земли Камчатки» – и она же стала первым международным бестселлером. Почти немедленно после выхода из печати в 1755 году книга была переведена на главные европейские языки: французский (1760), английский (1764), немецкий (1766), голландский (1770) – и вызвала огромный интерес как ученых, так и читающей публики.

На то, чтобы этот эпохальный труд увидел свет, его автор положил жизнь: отправившись из Санкт-Петербурга в научную экспедицию юным студентом, Крашенинников вернулся в столицу только через десять лет – и еще двенадцать, до самой смерти, готовил книгу к изданию.

Вот почему и сегодня, через 250 лет, мы с жгучим интересом знакомимся с этой terra incognita XVIII века, читая захватывающие, невероятные, но тем не менее абсолютно достоверные описания всего, что встретил и изучил во время путешествия Крашенинников. К этому добавляется чувство восхищения: вот, оказывается, как много может сделать для своего Отечества один человек.

Электронная публикация книги С. П. Крашенинникова включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 150 иллюстраций, в том числе редчайших старинных карт и уникальных рисунков. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешественники» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

И хотя они сонливы и неосторожны, однако нет примеров, чтоб детей засыпали.

Грудью младенцев кормят по три и по четыре года. На другом году учат их ползать, тешат юколою и икрою, березовою и таловою коркою, а наипаче сладкою травою, и часто случается, что дети, приползши к собачьим корытам, остатками опаны забавляются. Когда они начнут лепиться по лестнице, тогда вящее утешение родителей, которые, смотря на них, смеются и разговаривают с весельем.

Дети платье носят подобно самоедскому, которое с ног надевается и состоит из торбасов, чулок, шапок и шубы, вместе сшитых, назади с прорехою и с клапаном.

Что касается до воспитания детей, то пишет Стеллер, что родительская любовь к детям столь велика, сколь велико их презрение к родителям, а особливо к престарелым и дряхлым. Они бранят родителей всякими скверными словами, ни в чем их не слушают и нимало на них не смотрят: чего ради родители не смеют ни бранить их ни наказывать, ниже в чем препятствовать.

Когда родители, не видавшись долго с детьми своими, увидят их, то обнимают их с изъявлением сердечной своей радости; напротив того, дети совсем противно тому поступают. Дети никогда ничего не просят у своих родителей, но берут сами, что им угодно. Ежели хотят жениться, то не токмо не советуются о том с родителями, но и не дают знать им. Над дочерями власть их состоит токмо в том, что могут жениху сказать: «Хватай, буде можешь и на себя надеешься».

Право первородства несколько и у них примечается: ибо больший сын всем после отца своего владеет, а другим ничего не достается, для того что все наследство состоит в одной перемене платья, в топоре, в ноже, в корыте, в санках и собаках; из того числа платье всегда бросали с мертвым, чтоб, надев, самим не умереть, которое суеверие и поныне еще не вывелось.

Глава 18. О болезнях и лекарствах

Главные на Камчатке болезни – цинга, чирьи, расслабление, рак, желтуха и нечисть, которые, по мнению их, от врагов напускаются, живущих по березнякам и ракитникам, в то время когда кто кусты те в незнании рубит. Лечат их больше наговорами, однако не презирают трав и кореньев.

От цинги пользуются листьем некоторой травы мыткажун, которое к деснам прикладывают, и пьют декокт брусничной травы и водяницы. Казаки пьют вместо чая тамошний сланец или кедровник с великою пользою и едят дикий чеснок, черемшою называемый: и оба сии лекарства от цинги за действительные признала вся Камчатская экспедиция.

Чирьи, по их названию оон, – опаснейшая болезнь на Камчатке, ибо от них по большей части люди умирают. В диаметре бывают оные двух или трех дюймов, и когда отворятся, то по 40 и по 50 скважин примечается. За смертельный знак почитают, когда материя из них не пойдет; впрочем, которые от них и не умирают, лежат в постели по шести и по десяти недель. Камчадалы разгнаивают их сырою зайчатиною, а когда отворятся, то стержни стараются выдавить.

Расслабление, рак и французская болезнь почитаются за неисцелимые, и о сей последней сказывают камчадалы, что она появилась у них по прибытии российских людей. Расслабление называют они налач, рак – кайкч, а французскую болезнь – арожич.

Есть еще у них болезнь сужуч («ящерица»), которая подобна коросте и бывает под грудью, наподобие пояса. Когда оная короста, не загноившись, пропадает, то смерть последует; а по объявлению их, не обходит она никого, как у нас оспа.

Шелеч, или орел-болезнь, которая под видом коросты все тело заражает, напускается от врага того имени, которая иногда бывает причиною смерти. А короста, которая у них по большей части на младенцах бывает, у них теуед называется.

У господина Стеллера о болезнях и лекарствах пространнее писано, чего ради сообщим мы здесь из его описания все потребное.

Морскую губку, пишет он, прикладывают камчадалы к чирьям, чтоб вытягивало материю, с добрым успехом: ибо содержащаяся в ней алкалическая соль не допускает расти дикому мясу. Но токмо лечение происходит трудно, затем что не разбивает она материи. Казаки прикладывают к чирьям сладкую траву, которая после сидения вина в котлах остается, и ею с добрым успехом разбивают материю и выгоняют.

Малину морскую употребляют женщины для скорейшего разрешения от бремени.

Нигну, что по-русски репою морскою называется, трут они как самую раковину, так и ее иглы, и тем порошком пользуются от течения семени, однако оным лекарством одна токмо моча выгоняется.

Жир морского волка употребляют они от жестокого запора с великою пользою.

Курильский чай, что пентафиллоидес фрутикозум[415], пьют от рези и от болезни в животе с простуды, не без успеху ж.

Корку тамошнего кедровника привязывают они ко всяким порезам и сказывают, что ею можно выгнаивать из ран и стрелы.

От запора варят кислую юколу и пьют вонючую уху оную. От поноса едят белую глину, которая земляною сметаною называется и по многим местам в Камчатке находится; от того же употребляют шеламайное и завязное коренья.

У кого моча не держится, тем велят мочиться в кольцо, из тоншича плетенное, у которого в средине рыбья икра кладется; но может быть, что при том бывают и наговоры.

У кого от болезни в горле сохнет, то с добрым успехом пьют кипрейное сусло. Сие ж лекарство употребляют родильницы и для способнейшего разрешения.

Толченое листье шеламайника (Ulmaria) прикладывают они к ранам, когда волк укусит или собака, пьют же то листье и вареное и похваляют как от живота, так особливо от цинготной болезни, а листье, вместе со стеблями толченное, употребляют от ожогов.

От головной болезни лечатся мерзлою брусникою; от зубной – декоктом шеламайника, который, сварив с рыбою, во рту держат, а корень ее кладут на зубы.

Сегельч (каменный папоротник) жуют они от одышки; пьют же ныне и вареный от харканья кровью, когда внутренности повреждаются или упадают с высокого места. Беременные пьют для здравия младенца и для плодородия. Некоторые думают, что от него и голос бывает светлее и чище.

Камчатский зверобой (Gentianae spec.) пьют они от цинготной и от всякой внутренней скорби. А пьяную траву (Chamaerrchododendros), у них называемую кетенано, или мискута, – от французской болезни, токмо без пользы.

Морскую капусту (Quercus marina) пьют от поноса; кутахжу – мужчины от цинги и от лома в членах, а женщины – от неплодия. Траву, моченную в рыбьем жире, прикладывают к больным членам теплую, и тем же сгоняют синие пятна от побоев и уразов.

Траву чахбон (Drymopogon) пьют от опухоли и от цинги в ногах. От бессонницы едят плоды травы эфемера. Глаза лечат, припаривая травою зизом, которую кладут женщины и в тайные уды, для тепла и благовония.

Лопатские жители ставят и клистиры, что переняли, без сомнения, от курилов. Декокт из разных трав, иногда с жиром, а иногда и без жира, наливают в тюлений пузырь и обтягивают отверстие его около какой-нибудь дудки, которую ставят по обыкновению, между тем больной лежит на брюхе вниз головою. И сие лекарство почитают они столь высоко, что употребляют во всяких болезнях.

От желтухи имеют они надежное лекарство: берут коренье лесной фиалки, чистят и свежее толкут с теплою водою; сок, который бывает, как молоко, в нерпичий пузырь наливают и в клистирах употребляют по два дня кряду, а на каждый день по три раза; после чего слабит и фиалковый сок по всем членам расходится. Сие лечение не без основания, когда известно действие фиалки.

Крови ни жильной, ни рожечной не пускают и совсем о том не ведают, а пускают оную особливым образом: около больных мест оттягивают кожу щипцами деревянными и прокалывают оную насквозь хрустальными, нарочно для того делающимися, ланцетами и выпускают крови, сколько надобно.

Если у них болит спина, то трут оную корнем цикуты перед огнем, наблюдая при том, чтоб не коснуться поясницы, от чего последует судорога; и сим лекарством так они хвалятся, будто тот же час бывает им польза, однако то невероятно.

От ломоты ставят ядна из березового трута на больных местах. Когда оный трут догорает до тела, то отскакивает с великим стремлением, а тело от того разгнивается и бывает великая язва, к которой иные присыпают трутовый пепел, а иные ничем не лечат. И сие лекарство известно по всей Сибири.

Корень лютика-травы и омег употребляют они к порче своих неприятелей и к умерщвлению. Лютиком намазывают и стрелы как совершенным ядом.

Глава 19. О погребении умерших

Погребение умершим, буде можно назвать погребением бросать собакам на съедение, от всех тамошних народов отменно[416], ибо другие народы или жгут тела умерших, или кладут в землю с нарочитыми обрядами; напротив того, камчадалы трупы мертвых своих, привязав ремень за шею, вытаскивают из юрты и почти на самой юрте бросают их собакам на съедение, объявляя тому две причины: что которого съедят собаки, тот на другом свете ездить будет на добрых собаках; а на юрте и близ юрты бросают они покойных своих для того, чтоб враги, которые, по их мнению, людей умерщвляют, видя мертвых, довольствовались их гибелью, а других бы не вредили.