Григорий Грум-Гржимайло - По ступеням «Божьего трона»

• Название: По ступеням «Божьего трона»
• Автор: Григорий Грум-Гржимайло
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-71663-0

Книга «По ступеням “Божьего трона”» представляет современному читателю яркого представителя плеяды российских путешественников-исследователей Центральной Азии – Григория Ефимовича Грумм-Гржимайло (1860—1936), труды которого по праву вошли в «золотой фонд» российской и мировой географической науки. Ученый-энциклопедист, прекрасный рассказчик, человек, умевший расположить к себе людей, он был готов на все – вплоть до продажи собственного имущества,– чтобы отправиться в дальние страны. За свою жизнь Грумм-Гржимайло осуществил полтора десятка экспедиций – на Памир и Алтай, в Тянь-Шань и Нань-Шань, в Западный Китай и Монголию. Тысячи километров, пройденных по удалённым от цивилизации уголкам планеты, годы, проведенные вдали от семьи и дома, опасности и лишения, неизбежно подстерегающие путешественника… Все ради науки, прогресса, стремления двигаться вперед, принести пользу Родине и всему человечеству. Книгу Г. Е. Грумм-Гржимайло дополняют избранные статьи брата и соратника знаменитого географа, военного инженера, изобретателя, путешественника – Михаила Ефимовича Грум-Гржимайло (1861—1921). А вот почему у родных братьев фамилия различается одной буквой, читатель узнает из жизнеописания великого путешественника

Электронная публикация трудов Г. Е. Грумм-Гржимайло включает все тексты бумажной книги и основной фактологический иллюстративный материал – фотографии, карты. А для ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 200 иллюстраций, в том числе и цветных, главную часть которых составили фотографии из материалов экспедиции, сделанные самим путешественником. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешественники» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

Вдруг позади послышался выстрел, гулко пронесшийся по долине. Осмотрелись: наши были все налицо. Приостановились и стали озираться назад; туда же, забыв свою жажду, понесся и Васька. Нашему недоумению положен был, впрочем, скоро конец. Из оврага показались почти тотчас же два всадника, которые крупной рысью направились в нашу сторону. Это были торгоутские охотники из Фоу-хэ, догонявшие нас с тем, чтобы наняться в проводники, и теперь, больше ради забавы, стрелявшие по встреченным ими каракуйрюкам. Приключение это нас несколько оживило. К тому же и тропинка вдруг свернула к горам, по ту сторону коих должен был пробегать ручей Лао-цао-гоу. Действительно, едва поднялись мы на перевал, как впереди увидели широкую полосу луга и камыши, а дальше – тополевую рощу, юрты, табуны лошадей, стада баранов и людей в ослепительно белых одеждах.

«Это русские… татары…» – пронеслось у нас в караване. И мы не ошиблись – это были сергиопольские купцы, оптовые торговцы скотом.

Гуртовщики встретили нас очень радушно. Они не замедлили принести нам два ведра кумыса, и мы этот день, оставивший по себе столь грустные воспоминания, закончили в интересной беседе с бывалыми в Китае людьми.

Между прочим они нам сообщили, что верховья ручья Лао-цао-гоу пользуются у охотников хорошей славой, и мой брат решился на следующий же день, пользуясь дневкой, попытать там свое счастье. Но он вернулся ни с чем, хотя не только видел медвежьи лежанки и во множестве маральи следы, но и стрелял по маралу. К сожалению, раненого зверя ни он, ни его товарищи по охоте – казаки Колотовкин и Иван Комаров, настичь не могли: лес был густой, а собаки они с собой почему-то не взяли.

12 июля мы покинули нашу прекрасную стоянку на берегу р. Лао-цао-гоу и всю станцию [переход] шли горами. С первых же шагов нам пришлось взбираться на высокий отрог, служивший водоразделом вышеупомянутому ручью Лао-цао-гоу и Да-бянь-гоу – красивой речонке, текущей карагачевым и тополевым лесом в глубокой долине. Подъем на противоположный склон этой долины был также в высшей степени крут, но горы казались здесь уже не столь оголенными и красная глинистая их почва красиво гармонировала со свежей зеленью различных кустарников и трав полынной формации.

Следующая, параллельная предыдущим, лесная долина принадлежит р. Сяо-бянь-гоу. Пройдя вниз по течению этой последней километров около двух, мы снова наткнулись на кош[25] зайсанских татар. Напившись здесь кумысу, мы поднялись на высоты ее правого берега и километров около двадцати шли холмистою местностью, встречая на пути прелестные луговины и горные покатости, поросшие сочной травой. Остановились на берегу значительной речки Син-га-хэ, в тополевом лесу, у устья того водостока, по которому спустились в долину этой реки.

Син-га-хэ, приняв в себя Да-бянь-гоу и Сяо-бянь-гоу, впадает справа в Манас. Долина ее некогда пользовалась известностью, благодаря богатым золотым приискам, находившимся на правом ее берегу; ныне же прииски эти заброшены, мосты развалились, и дороги, некогда торные, превратились в узкие тропы.

На следующий день мы продолжали свой путь. Сначала шли вверх по р. Син-га-хэ, затем оставили ее вправо и выбрались на крутой горный отрог, справа окаймляющий долину реки. С него мы спустились в высшей степени оригинальную солончаковую котловину, окруженную высокими и крутыми обрывами цветных глин. Миновав и ее, мы за ближайшим увалом увидали китайский поселок Гуан-гао. Закупив здесь весь имевшийся в наличности хлеб (мянь-тоу), мы тронулись далее и, пройдя километров пять плантациями мака и хлебными полями, очутились на краю глубочайшего обрыва в долину р. Сань-дао-хэ, поросшую сплошным лесом вековых тополей, карагачей, берез, ив и рябин, с подлеском из всевозможных кустарников. Река Сань-дао-хэ многоводнее Син-га-хэ, но впадает ли она, как последняя, в Манасскую реку или расходится по полям – осталось нам неизвестным. Последнее, однако, всего вероятнее, так как низовья этой реки, как нам говорили, очень густо заселены, да и в среднем ее течении от нее то и дело отходят арыки. Пройдя вниз по р. Сань-дао-хэ около десяти километров, мы остановились на красивой лужайке в тени высоких деревьев, среди которых, разбившись на рукава, громыхала река. Любоваться местностью, однако, совсем не пришлось: налетевшие с запада тучи разразились дождем, который вскоре и затянул белесоватой пеленой все окрестности.

Утро следующего дня наступило столь же дождливое. Под дождем стали и вьючиться. К этой неприятности вскоре присоединилась другая: проводник калмык отказался нас дальше вести. «Торгоуту охотнику нет места среди поселений китайцев, – говорил он нам между прочим, – там я столь же чужой, как и вы, а потому и полезен вам быть едва ли могу».

Итак, мы снова без проводника и на сей раз уж надолго.

Сань-дао-хэ в это время года оказалась непроходимою вброд, а потому нам пришлось вернуться к мосту, оставшемуся у нас в двух километрах позади.

Долина ее живописна, но густой туман, заволакивавший окрестности, значительно скрадывал ее прелесть; впрочем, нам было не до ландшафтов. Глинистая дорога, вследствие проливного дождя, совсем размякла; к тому же, пройдя мост, мы очутились среди китайских пашен, которые местами суживали дорогу до такой степени, что мы то и дело сбивались с нее на межник. Подобное блуждание из стороны в сторону и при этом нередко по вязкой целине казалось нам теперь тем более утомительным, что на сегодня все обещало нам большой переход. Действительно, в узкой долине правого берега р. Сань-дао-хэ негде было остановиться: вся она была перепахана или занята под постройки различного назначения.

На неоднократные наши вопросы, обращенные к местным жителям по этому поводу, те также видимо затруднялись ответом и, пожимая плечами, посылали нас дальше: «Здесь же, сами видите, негде остановиться!» И мы шли вперед, шли часами, но картина местности продолжала оставаться все той же. Наконец, пологий увал преградил нам дорогу. Перевалив через него и при этом обогнув глубокую рытвину, мы вышли на каменистую степь. Здесь дорога разветвлялась: левая ветвь шла вниз по реке, правая немного сворачивала к востоку. Мы выбрали последний путь, но вскоре раскаялись. Каменистая степь, довольно густо поросшая в начале растениями полынной формации, мало-помалу приобретала все более и более пустынный характер. Жилья не предвиделось, а между тем становилось уж поздно: восток заметно темнел. До заката не долго… а впереди все еще ничего… Мы колебались: не повернуть ли назад? Вода есть, лошадей можно стреножить…

– Да есть-то что будут?..

– Да и тут многим не поживишься!..

Но, на наше счастье, на темном фоне ночи вдруг отчетливо обрисовались темные массы каких-то построек. Мы входили в селение Ту-ху-лу.

Едва мы, поужинав, улеглись в наскоро постланные постели, как на пороге юрты появился дежурный казак, с тревогой в голосе заявивший: «У нас несчастье – не досчитываемся трех лошадей…»

Сна, конечно, как не бывало. Накинув на себя что подвернулось, мы тотчас же выскочили на улицу, где нашли в сборе всех наших людей. Двое из них садились уж на коней с намерением объехать окрестность. Мы выслали еще трех, но, конечно, искавшие вернулись ни с чем.

– Экая темень! Ворам самое сподручное время…

Это восклицание дало толчок нашим мыслям. Нам как-то сразу стало всем ясно, что виновниками переполоха могли быть только китайцы ближайших фанз – народ грубый, и пользующийся вообще столь же дурной репутацией, как и все прочее население китайских деревень по Бэй-лу. Но на этот раз подозрения наши не оправдались: две из пропавших у нас лошадей на следующее же утро были отысканы в долине речки Сань-дао-хэ, где они мирно паслись, разгуливая по хлебным полям; что же касается третьей, то она так и не отыскалась. Очевидно, однако, что если нам и приходилось теперь винить кого-либо в этой утрате, то только самих себя за свое непозволительное доверие к лошади: «Свыклись… теперь не отобьются от табуна!» – говорилось часто у нас, а на поверку вышло иначе…

20 июля мы продолжали двигаться по направлению к Урумчи. Это была утомительная дорога. Николай уверил нас в том, что из расспросов он ознакомился настолько с предстоящим путем, что уже не боится сбиться с него. Но, как и следовало ожидать, на первом же перекрестке он ошибся во взятом им направлении. К счастью, попались китайцы, которые тотчас же указали нам нашу ошибку. Мы свернули на целину, и, согласно их указанию, вскоре действительно вышли на арбяную дорогу, которая и довела нас до ручья Тугурик, по-китайски – Ту-ху-лу, в рамках долины которого мы имели случай еще раз полюбоваться громадой снеговых гор, примыкающих с востока к описанной выше горной группе Дос-мёген.

У речки Ту-ху-лу мы вышли на еще более торный путь, сворачивавший в ущелье. Пройдя им несколько сот метров, мы вышли на новое перепутье. Направившись по той из дорог, которая шла вдоль линии окрайних холмов, мы мало-помалу втянулись в эти последние. Становилось очевидным, что мы снова шли не туда. Николай рысью взъехал на один из пригорков и вскоре стал усиленно махать оттуда руками. Свернули к нему и очутились на какой-то еле намечавшейся тропке, которая то и дело сбивалась на нет. Николай упрямо ехал вперед, совершенно правильно расчитав, что где-нибудь мы должны будем наконец выбраться к р. Хутуби.