Данте Алигьери - Божественная комедия

• Название: Божественная комедия
• Автор: Данте Алигьери
• Жанр: Европейская старинная литература

Данный файл адаптирован для чтения в формате «примечания внизу текущей страницы» при помощи Cool Reader 3.0. 16а (некоторые электронные книги тоже поддерживают этот формат, например AIRBOOK EYT602). Учитывая, что в этой книге 1802 примечания,  данный способ весьма облегчит восприятие. Впрочем, при желании,  этот файл можно открывать CR2 и читать с гиперссылками — в этом смысле  он универсален.

---

       Где ты увидишь, как томятся тени,

       Свет разума утратив навсегда".

19 Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,

       И обернув ко мне спокойный лик,

       Он ввёл меня в таинственные сени.

22 Там вздохи, плач и исступлённый крик

      Во тьме беззвёздной были так велики,

      Что поначалу я в слезах поник.

25 Обрывки всех наречий, ропот дикий,

      Слова, в которых боль, и гнев, и страх,

      Плесканье рук, и жалобы, и всклики

28 Сливались в гул, без времени, в веках,

      Кружащийся во мгле неозарённой,

      Как бурным вихрем возмущённый прах.

31 И я, с главою, ужасом стеснённой:

       "Чей это крик? — едва спросить посмел. —

        Какой толпы, страданьем побеждённой?"

34 И вождь в ответ: "То горестный удел

       Тех жалких душ, что прожили, не зная

       Ни славы, ни позора смертных дел.

37 И с ними ангелов дурная стая[30],

       Что, не восстав, была и не верна

       Всевышнему, средину соблюдая.

40 Их свергло небо, не терпя пятна;

       И пропасть Ада их не принимает,

       Иначе возгордилась бы вина"[31].

43 И я: "Учитель, что их так терзает

       И понуждает к жалобам таким?"

       А он: "Ответ недолгий подобает.

46 И смертный час для них недостижим,

       И эта жизнь настолько нестерпима,

       Что всё другое было б легче им.

49 Их память на земле невоскресима;

       От них и суд, и милость отошли.

       Они не стоят слов: взгляни — и мимо!"

52 И я, взглянув, увидел стяг вдали,

       Бежавший кругом, словно злая сила

       Гнала его в крутящейся пыли;

55 А вслед за ним столь длинная спешила

       Чреда людей, что, верилось с трудом,

       Ужели смерть столь многих истребила.

58 Признав иных, я вслед за тем в одном

       Узнал того, кто от великой доли

       Отрёкся в малодушии своём[32].

61 И понял я, что здесь вопят от боли

       Ничтожные, которых не возьмут

       Ни бог, ни супостаты божьей воли.

64 Вовек не живший, этот жалкий люд

       Бежал нагим, кусаемый слепнями

       И осами, роившимися тут.

67 Кровь, между слез, с их лиц текла

       И мерзостные скопища червей

       Её глотали тут же под ногами.

70 Взглянув подальше, я толпу людей

       Увидел у широкого потока.

       "Учитель, — я сказал, — тебе ясней,

73 Кто эти там и власть какого рока

       Их словно гонит и теснит к волнам,

       Как может показаться издалека".

76 И он ответил: "Ты увидишь сам,

       Когда мы шаг приблизим к Ахерону[33]

       И подойдём к печальным берегам".

79 Смущённый взор склонив к земному лону,

       Боясь докучным быть, я шёл вперёд,

       Безмолвствуя, к береговому склону.

82 И вот в ладье навстречу нам плывёт

       Старик[34], поросший древней сединою,

       Крича: "О, горе вам, проклятый род!

85 Забудьте небо, встретившись со мною!

       В моей ладье готовьтесь переплыть

       К извечной тьме, и холоду, и зною.

88 А ты уйди, тебе нельзя тут быть,

       Живой душе, средь мёртвых!" И добавил,

       Чтобы меня от прочих отстранить:

91 "Ты не туда свои шаги направил:

        Челнок полегче должен ты найти[35],

        Чтобы тебя он к пристани доставил".

94 А вождь ему: "Харон, гнев укроти.

       Того хотят — там, где исполнить властны

       То, что хотят. И речи прекрати".

97 Недвижен стал шерстистый лик ужасный

       У лодочника сумрачной реки,

       Но вкруг очей змеился пламень красный.

100 Нагие души, слабы и легки,

        Вняв приговор, не знающий изъятья,

        Стуча зубами, бледны от тоски,

103 Выкрикивали господу проклятья,

        Хулили род людской, и день, и час,

        И край, и семя своего зачатья.

106 Потом, рыдая, двинулись зараз

        К реке, чьи волны, в муках безутешных,

        Увидят все, в ком божий страх угас.

109 А бес Харон сзывает стаю грешных,

        Вращая взор, как уголья в золе,

        И гонит их и бьёт веслом неспешных.

112 Как листья сыплются в осенней мгле,

        За строем строй, и ясень оголённый

        Свои одежды видит на земле, —

115 Так сев Адама, на беду рождённый,

        Кидался вниз, один, — за ним другой,

        Подобно птице, в сети приманённой.

118 И вот плывут над тёмной глубиной;

        Но не успели кончить переправы,

        Как новый сонм собрался над рекой.

121 "Мой сын, — сказал учитель величавый,

        Все те, кто умер, бога прогневив,

        Спешат сюда, все страны и державы;

124 И минуть реку всякий тороплив,

        Так утеснённый правосудьем бога,

        Что самый страх преображён в призыв.

127 Для добрых душ другая есть дорога;

        И ты поймёшь, что разумел Харон,

        Когда с тобою говорил так строго".

130 Чуть он умолк, простор со всех сторон

        Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,

        Я и поныне пóтом орошён.

133 Дохнула ветром глубина земная,

        Пустыня скорби вспыхнула кругом,

        Багровым блеском чувства ослепляя;

136 И я упал, как тот, кто схвачен сном.

ПЕСНЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Круг первый (Лимб). — Некрещёные младенцы и добродетельные нехристиане

1 Ворвался в глубь моей дремоты сонной

      Тяжёлый гул, и я очнулся вдруг[36],

      Как человек, насильно пробуждённый.

4 Я отдохнувший взгляд обвёл вокруг,

      Встав на ноги и пристально взирая,

      Чтоб осмотреться в этом царстве мук.

7 Мы были возле пропасти, у края,

      И страшный срыв гудел у наших ног,

      Бесчисленные крики извергая.

10 Он был так тёмен, смутен и глубок,

       Что я над ним склонялся по-пустому

       И ничего в нём различить не мог.

13 "Теперь мы к миру спустимся слепому, —

       Так начал, смертно побледнев, поэт. —

       Мне первому идти, тебе — второму".

16 И я сказал, заметив этот цвет:

       "Как я пойду, когда вождём и другом

        Владеет страх, и мне опоры нет?"

19 "Печаль о тех, кто скован ближним кругом, —

        Он отвечал, — мне на лицо легла,

        И состраданье ты почёл испугом.

22 Пора идти, дорога не мала".

       Так он сошёл, и я за ним спустился,

       Вниз, в первый круг, идущий вкруг жерла[37].

25 Сквозь тьму не плач до слуха доносился,

       А только вздох взлетал со всех сторон

       И в вековечном воздухе струился.

28 Он был безбольной скорбью порождён,

        Которою казалися объяты

        Толпы младенцев, и мужей, и жён.

31 "Что ж ты не спросишь, — молвил мой вожатый,

       Какие духи здесь нашли приют?

       Знай, прежде чем продолжить путь начатый,

34 Что эти не грешили; не спасут

      Одни заслуги, если нет крещенья,

      Которым к вере истинной идут;

37 Кто жил до христианского ученья,

      Тот бога чтил не так, как мы должны.

      Таков и я. За эти упущенья,

41 Не за иное, мы осуждены,

       И здесь, по приговору высшей воли,

       Мы жаждем и надежды лишены".

43 Стеснилась грудь моя от тяжкой боли

       При вести, сколь достойные мужи

       Вкушают в Лимбе горечь этой доли.

46 "Учитель мой, мой господин, скажи, —

       Спросил я, алча веры несомненной,

       Которая превыше всякой лжи, —

49 Взошёл ли кто отсюда в свет блаженный,

       Своей иль чьей-то правдой искуплен?"