Михаил Лазарев - Три кругосветных путешествия

• Название: Три кругосветных путешествия
• Автор: Михаил Лазарев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-61473-8

Знаменитый русский путешественник и флотоводец Михаил Петрович Лазарев (1788—1851) за свою жизнь совершил три кругосветных плавания. В ходе этих плаваний были открыты и нанесены на карту шестой материк Земли – Антарктида, сотни островов, заливов и других объектов.

Это было замечательное время. На планете оставалось много белых пятен, и серьезное путешествие было уж никак не созерцанием, а подвигом и открытием. А тут такая возможность: белое пятно, которое предстояло нанести на карту, – целый материк, значит – возможность поставить свое имя в истории рядом с великими именами Колумба, Магеллана, Кука.

Но у молодого капитана Михаила Лазарева, как и у других участников первой российской антарктической экспедиции, голова кругом от подобных перспектив не шла. Он – моряк, капитан, его готовили к тому, чтобы выполнять задания, какими бы сложными они ни были. За плечами уже был опыт кругосветного плавания, между прочим, всего лишь четвертого по счету в истории российского флота. Так что пафос и надрыв – это удел писателей, а у моряков-полярников была четкая задача – найти Антарктиду и нанести ее на карту.

Однако практичность подхода не означала, что сама задача переставала быть интереснейшей, выдающейся и рискованной. И сейчас, при просто-таки фантастическом развитии технологий, антарктические экспедиции, даже круизы вдоль берега Антарктиды на самых комфортабельных кораблях, – это все-таки испытание.

А два века назад были только паруса и самые простейшие приборы. Лазарев и его подчиненные понимали, на какой риск идут, осознавали, что вернутся не все. Но сомнений «идти или не идти» не было. И они шли, открывали новые земли и возвращались домой. И все это не на голом энтузиазме, не по принципу «на честном слове и на одном крыле», а опираясь на тщательную подготовку, точный расчет, суровую дисциплину и отработанное искусство мореплавания.

Уже одного участия в первой антарктической экспедиции хватило бы, чтобы вписать свое имя в анналы мировой цивилизации. Но Михаил Лазарев таких плаваний совершил три. А затем без малого два десятилетия посвятил Черноморскому флоту. При нем строились и развивались Севастополь, Николаев, Херсон, росли и учились в будущем великие Нахимов, Корнилов, Истомин. Теперь это называется просто: «Лазаревская эпоха». Достойная жизнь достойного человека, никогда не стремившегося к славе во чтобы то ни стало, но обретшего еe на века…

Представленные в этой книге документы, свидетельства самого Лазарева и его современников, участников экспедиций, не просто фиксируют события и открытия – они дают возможность читателю погрузиться в атмосферу прошлого, во времена великих географических открытий.

Электронная публикация книги М. П. Лазарева включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 200 иллюстраций, в том числе редчайших старинных карт и уникальных рисунков, многие из которых были сделаны непосредственно в ходе плаваний. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии "Великие путешествия" не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

28 апреля. Миновали экватор в долготе 328°6' О. Ветер брамсельный с дождем и шквалами. Термометр 24°. Команда вся здорова…

1 мая. В широте 21°18' видели много судов, плывущих по направлению к W. В 3 часа поравнялись с военным испанским бригом и передали друг другу свою долготу места. Термометр 28°. На протяжении этого моря видно много морских сплошных растений в виде плавучих островов.

12 мая. Мы миновали тропик Рака. Термометр 22°, рифмарсельный свежий ветер от ONO…

22 мая. В широте 38°45' при ясной погоде взято много обсерваций, видели французский бриг, идущий в Бордо, и передали свое счисление. На этом бриге возвращалась во Францию молоденькая 17-летняя креолка к своим родным в Бордо. Это вторая встреча наша после отбытия из Лимы с женщиной, она много смешила вас своими живыми и веселыми рассказами о том, как она оставила своих родных в колонии и как надеялась увидеть других родных в Бордо. Последующие дни все были ясные, и нам доставляло удовольствие почти каждый день обследовать долготу места и лунные расстояния с Солнцем…

5 июня. В полдень обсервировали широту 49°30'32''N, долгота 354°56' О в 29 милях от мыса Лизарда. Прибыл лоцман, больных на корабле нет.

6 июня. Тихий ветер от NNO и NNW. Приятная, ясная погода, множество купеческих судов в виду. Спустили четверку, послали за рыбой на рыбацкую лодку (француз), рыбаки в киверах и старых французских мундирах. Это мода распущенной наполеоновской армии. Купили рыбы для себя и команды. После 108-дневного плавания из Лимы (Перу) мы сегодня имели отличный обед из макрели (отличная вкусом рыба, ловимая у берегов Англии и Франции по всему Британскому каналу)…

7 июня. В 11 часов бросили якорь между Портсмутом и островом Вайтом…

8 июня. Утром в 8 часов с карантина на корабль приехал капитан[36]… и, удостоверившись, что вся команда в наилучшем здравии, дал дозволенье свободно и беспрепятственно съезжать на берег… Спустили на воду баркас и весь астрономический инструмент, компасы и хронометр свезли на берег для поверки. Хронометры отправили в Лондон для осмотра и поверки на обсерватории.

9 июня. Отвязали все паруса и выдернули бегучий такелаж. Занялись поправкой и окраской корабля снаружи…

16 июня. В течение нашей стоянки на якоре ежедневно посещали нас англичане и англичанки и наслаждались находящимися ламами и вигонью, совершившими такое продолжительное бурное путешествие из Тихого океана; от тропических берегов обитатели Кордильеров явились у берегов Англии. Сколько ни старались испанцы, а потом Наполеон I, перевезти этих животных из Перу в Европу, но всегда неудачно: они все погибали на пути. Может быть, и у нас то же самое могло случиться без тщательного ухода за ними и строгого наблюдения. Защитою во время знойного солнца в тропических странах над ними был устроен парусиновый тент. Ни ламы, ни альпака, ни вигонь не станут пить воды из одной и той же посуды, и потому для каждой отдельно было особое ведро и всегда чистая вода, под ними всегда было чисто и вытиралось вовремя, два матроса, приставленные к ним, так хорошо обращались с ними, что животные кроме них не любили никого к себе подпускать, сердились, топали ногами и изрыгали на чуждого человека свою жвачку прямо в лицо. Мы привезли тоже двух черепах с острова Галапагос, эти тоже были редкостью для посетителей; много попугаев всегда оглашали своим криком и хохотаньем палубу нашего корабля; всякого рода редкости из раковин, оружия, байдарок алеутов находились на корабле.

Два раза ездил в Лондон за своими астрономическими инструментами и всякий раз являлся к своему посланнику гр. Ливену, обедал у него и нашего достойнейшего священника Якова Ивановича Смирнова; в одно воскресенье, после обедни, когда я завтракал у него, к нему пришел посланный от адмирала Чичагова, тоже жившего в Лондоне. Я просил передать Павлу Васильевичу свое почтение и просил позволение с ним видеться; через полчаса посланный явился и сказал, что адмирал Чичагов с большим удовольствием желает меня видеть у себя, а потому вместе с Яковом Ивановичем Смирновым мы отправились к адмиралу Чичагову… Адмирал принял меня очень ласково, расспрашивал про наше плавание и про все места, где мы посещали, продержал меня около 3 часов в постоянных расспросах, я не видал, как прошло время в беседе с разумным человеком. Тогда еще был жив 72-летний старик гр. С. Р. Воронцов… и Павел Васильевич очень жалел, что не мог еще долее оставить меня у себя, потому что ехал к гр. Воронцову обедать, да и мне нельзя было оставаться еще день в Лондоне, а потому, простившись с адмиралом, я отправился за своими инструментами и хронометрами к часовому мастеру Арнольди. Хронометры, проверенные исправно, уложены, и я с ними отправился прямо в контору дилижансов и в 7 часов вечера выехал из Лондона в Портсмут.

18 июня. Воротился на корабль, все готово было к отплытию, привязали паруса, продернули бегучий такелаж и подняли один якорь.

24 июня. Корабль совсем готов к отплытию, покончены расчеты с поставщиками провизии и других корабельных потребностей, подняли гребные суда. Таким образом, совершив кругосветное плавание по кругу восточного направления, оставив Россию в 1813 году, октября 8 дня, мы остановились в Карлскроне, откуда под конвоем английских и шведских фрегатов прошли Зунд, держась берегов Швеции, потому что Дания, еще будучи в союзе с Францией, была враждебна с нами, шведами и англичанами; пройдя Зунд, отделились от конвоя и пришли в Портсмут, из Портсмута в Рио-Жанейро (Бразилия), из Рио-Жанейро в Австралию, в порт Джексон, из порта Джексона в Ситху, здесь по пути открыли острова Суворова… из Ситхи в Камчатское море и потом опять в Ситху; откуда в порт Св. Франциска и вдоль берегов провинции Квито в Лиму (Перу), отсюда кругом мыса Горн прибыли в 108 день в Портсмут; по отчислению выиграно у нас ровно сутки, так что у нас на корабле праздновалось воскресенье, а в Англии суббота. Откинув свое счисление, я записал по журналу новый порядок дня. Из Англии счисление дня пошло уже тем же порядком, каким начали при отходе из Англии. Матросы не понимали, что в кругосветных плаваниях всегда так случается, удивлялись, как это могло быть, что целые сутки мы опередили, и дни, кажется, все шли тем же порядком[37].

24 июня пополудни в 1 час при умеренном ветре снялись с якоря и вступили под паруса…

25 июня. В 6 часов пополуночи подошли к берегам Кале, в расстоянии 2 миль, бросили якорь. Здесь выгрузили несколько ящиков хины и небольшую пропорцию кип хлопчатой бумаги по комиссии одного купца из Лимы, взятые нами из одной благодарности за его честное сношение с нами…

8 июля. Крепкий ветер от NW с дождем заставил спустить бомбрамстеньги и взять по 2 рифа у марселей. Корабль бежал к NO до 9 узлов, но к полуночи ветер начал стихать… Гром и молния как бы приветствуют нас при вступлении в родные финские воды. За штилем и ветер изменился к О, и к 8 часам утра тихий ветер подул от W, отдали все рифы у марселей и поставили брамсели. В 10 часов пополуночи г. Виндава в виду на 81° О в 5 1/2 милях…

15 июля. В полночь пришли на вид Толбухина маяка, а на другой день поутру в 8 часов стали на якорь на малом Кронштадтском рейде против ворот Средней гавани.

Не стану описывать той радости, которую ощущал на душе по совершении такого долгого плавания; и после 2 лет и 10 месяцев отсутствия из своего отечества, не имея никаких вестей ни от родных, ни от друзей, это ощущение едва ли можно описать, оно невидимо и неуловимо; тут при всех деятельных занятиях по делам, до корабля относящимся, мысли постоянно заняты о близких сердцу родных, и с каким-то трепетом ожидаешь появления знакомого человека, и с нетерпением ждешь услышать от него весточку из родного края, а между тем на сердце весело, что вот мы уж на месте, исполнили свой долг честно, корабль возвратился в совершенной исправности, команда вся здорова и бодра. Ничто не помрачило нашей дружбы. Пошли приятелями, а воротились друзьями. Не всегда и не всем случается возвращаться после плавания кругом всей земли.

Тотчас по уборке парусов многие из наших товарищей явились приветствовать нас с благополучным прибытием, пошли рассказы и расспросы до самого вечера. Этот день мы обедали на корабле, достав бочку солонины, отпущенной нам при отходе из Кронштадта в 1813 г., да бочку воды, тоже налитую тогда же в Кронштадте, и попробовали за обедом то и другое, не испортилось ли. Вода без запаха, но только от бочки, внутри обожженной, несколько потемнела. Потчевали своих сослуживцев настойкой рома из ананасов в пунше, такого нектара они никогда не пивали.

На третий день прибыли на корабль директоры Российско-американской компании Булдаков, Кремер и Северин, довольные нашим исполнением дела и даже тем, что мы благоразумно распорядились, оставив Ситху по своему усмотрению для пользы компании. И вообще все действия наши по торговым отношениям с Лимой, а равно по сношению нашему с Филиппинской компанией, были ими вполне опробованы; груз, доставленный нами на «Суворове», ценился в 2 млн руб., передан весь в порядке, и рекомендательные письма о пребывании нашем в Лиме от вице-короля к императору и от главного директора Филиппинской компании г. Абадия в директорию нашей Российско-американской компании с подарками, посылаемыми от обоих е. и. в.