Фритьоф Нансен - «Фрам» в Полярном море

• Название: «Фрам» в Полярном море
• Автор: Фритьоф Нансен
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-34134-4

Все герои и авторы серии «Великие путешествия» – личности выдающиеся. Но и на их фоне норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен (1861—1930) выделяется своей многогранностью и незаурядностью.

Превосходный спортсмен, отличный рисовальщик, выдающийся зоолог, доктор наук в 27 лет, – он во всем жаждал дойти до предела, проверить этот предел – и испытать себя на границе возможного.

Нансен участвовал как вдохновитель и организатор в нескольких грандиозных предприятиях, самые впечатляющие из которых – лыжный переход через всю Гренландию и легендарный дрейф на корабле «Фрам», о котором исследователь пишет в книге, предлагаемой вашему вниманию.

«“Фрам” в полярном море» – увлекательный, эмоциональный и насыщенный выразительными подробностями рассказ о знаменитой попытке покорения Северного полюса в ходе легендарного дрейфа корабля «Фрам» от российских Новосибирских островов до Шпицбергена (1893—1896).

Здесь читатель найдет и яркие описания арктической природы, и подробный отчет об изучении этого еще не освоенного в конце XIX в. приполярного региона, и замечательные зарисовки быта экспедиции. Но самое захватывающее в книге Нансена – его живой, драматический, очень личный рассказ о попытке пешего похода к Северному полюсу: откровенное, жесткое повествование о том, до чего может дойти человек под влиянием почти невыносимых обстоятельств. Кем ему нужно стать, чтобы выжить. И как вернуться обратно – не к спасительной суше, а в человечье обличье.

Нансен прошел через это главное испытание, выжил, вернулся – и стал в чем-то другим человеком. В своих запредельных странствиях он, по-видимому, понял: природа человека загадочнее и удивительнее природы Арктики. Познав истинную цену человеческой жизни, он обратился к общественной деятельности. После Первой мировой войны в качестве дипломата и верховного комиссара Лиги Наций по делам военнопленных и беженцев Нансен спас сотни тысяч жертв голода, геноцида и политических репрессий во время Первой мировой войны и Гражданской войны в России, за что в 1922 году был удостоен Нобелевской премии мира.

Он стал великим гуманистом потому, что благодаря своим героическим путешествиям понял самое важное: подвиги совершаются не личной славы ради, они совершаются для людей.

Электронная публикация включает все тексты бумажной книги о жизни и выдающемся путешествии Фритьофа Нансена и основной иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Издание богато иллюстрировано и рассчитано на всех, кто интересуется историей географических открытий и любит достоверные рассказы о реальных приключениях. Это издание, как и все книги серии «Великие путешествия», напечатано на прекрасной офсетной бумаге и элегантно оформлено. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

«Суббота, 21 октября. Сегодня я просидел целый день, не выходя на воздух, из-за мышечно-ревматических болей в правой стороне тела, которые меня донимают уже несколько дней и от которых доктор, к бесконечной муке для меня, стал лечить массажем. Неужели я действительно так состарился и одряхлел? Или все это одно воображение? Дело дошло до того, что едва ковыляю, но неужели, если понадобится, я не смогу встать и пуститься с кем угодно взапуски?

Распорядился промерить глубину; оказалось, свыше 135 метров. Следовательно, глубина увеличивается. Судя по направлению лот-линя, как будто дрейфуем на юго-запад. Просто понять не могу, что означает этот постоянный дрейф к югу. За последнее время давно уже не было значительного ветра; сегодня дул, правда, в течение некоторого времени северный, но не особенно сильный. Что может это значить? На основании всех сведений, всех рассуждений и сопоставлений я, как дважды два – четыре, уверен в том, что здесь не может быть никакого идущего на юг течения; оно должно идти на север.

Если бы течение здесь шло на юг, то чем объяснить большое свободное ото льдов море, по которому мы продвигались на север? Или бухту, по которой продвинулись так далеко? Все это может быть объяснено лишь идущими на север течениями, существование которых я предполагал еще раньше. Единственное, что смущает, это наличие течения, идущего на запад, против которого пришлось бороться во время плавания вдоль сибирского побережья. Не придется же нам кружить сперва опять к югу вдоль Новосибирских островов, потом на запад вдоль сибирского побережья, а затем на север к мысу Челюскина, т. е. по тому же пути, которым мы сюда пришли! Этого только не хватало! Во всяком случае это была бы оригинальная проверка всех наших расчетов.

Как бы там ни было, но куда-нибудь мы в конце концов должны прийти, не век нам тут оставаться. «Все дело в конце», – сказал канатных дел мастер. Но куда бы ни двигаться, лишь бы двигаться скорее. В Гренландской экспедиции нас сначала тоже несло на юг, но дело все же увенчалось успехом».

«Воскресенье, 22 октября. Хенриксен производил сегодня измерение глубины и нашел 129 метров. «Если мы вообще движемся куда-нибудь, – заявил он, – то лишь на восток; во всяком случае движение довольно медленное».

Сегодня и ветра нет совсем. Я сижу в своей берлоге».

«Понедельник, 23 октября. Невылазно в своей берлоге. Сегодня глубина на 10 метров меньше, чем вчера. Лот-линь указывает на юго-запад; стало быть, дрейфуем на северо-восток. Скотт-Хансен перевычислил наблюдения, начиная с 19-го; вышло, что продвинулись на 10́ к северу и находимся на 78°15' северной широты. Следовательно, с того момента, как ветер улегся, дает себя знать, наконец, течение, идущее на север. Возле нас открылось несколько разводьев, одно вдоль судна, другое впереди, близ старой полыньи. После полудня замечались слабые признаки подвижек».

«Вторник, 24 октября. Ночью между 4 и 5 часами было сильное сжатие; «Фрам» слегка приподняло, по-видимому, снова началась подвижка льдов; сейчас полнолуние и период наиболее сильных приливов. К утру лед развело, и «Фрам» очутился в полынье наплаву. Попозже напор льда возобновился, а в 11 часов наблюдалось короткое, но очень сильное сжатие; затем опять наступило затишье. В 4–4½ сжатие повторилось с новой силой. «Фрам» вздрагивал всем корпусом и сильно приподнялся.

Но мы спокойны. По мнению Педера, напор шел с северо-востока, так как он слушал приближение шума именно е той стороны. Иохансен закинул шелковую сеть на глубину 20 метров и едва успел вытащить ее обратно. Но улов она принесла богатый. Я все еще не выхожу».

«Среда, 25 октября. Ночью было сильное сжатие. Проснулся и почувствовал, как «Фрам» поднимается кверху, дрожит и качается, а лед трещит, ломаясь о стенки судна. Послушав немного, снова заснул с отрадным чувством, что все-таки хорошо находиться на «Фраме». Было бы неприятно при каждом небольшом сжатии готовиться к высадке на лед или покидать судно с котомкой за плечами, как экипажу «Тегеттгофа».

Темнеет очень быстро. Солнце каждый раз, когда оно появляется, стоит все ниже и ниже. Скоро оно скроется совсем, а быть может, уже и скрылось. Когда наступит долгая мрачная зима, мы с радостным нетерпением будем ожидать весны. Все это ничего, лишь бы только хороший дрейф к северу!.. Дождались юго-западного ветра и наконец испытали ветряной двигатель, который готов уже несколько дней. Работает он превосходно; сегодня у нас великолепное электрическое освещение, хотя ветер умеренный (5,8 метра в секунду).

Великое изобретение – электрическая лампа. Какое магическое действие оказывает свет на человеческое настроение! За обедом экипаж заметно повеселел – как от стакана доброго вина. А как празднично в кают-компании! Все так торжественно. С теплым чувством выпили за здоровье Оскара Диксона и единогласно признали его одним из самых дорогих нам друзей[169].

Сегодня дивный лунный вечер. Светло, как днем, а северное сияние при лунном свете какое-то желтое, странное; вокруг луны большой круг, а внизу – белая, сверкающая ледяная ширь, повсюду близ корабля вздыбившаяся торосами.

И среди этого тихого затканного серебром ледяного моря – ветряной двигатель машет черными крыльями, словно приветствуя темно-синее небо и северное сияние. Удивительный контраст: культура, вторгшаяся в оледеневшее царство духов. Завтра день рождения «Фрама». Какую вереницу воспоминаний будит этот день – годовщина спуска нашего корабля!»

«Четверг, 26 октября. Лот показал сегодня утром 100 метров глубины. Быстро несет на север, «чисто на север», – говорит Педер. Да, теперь как будто дела наши пошли лучше.

По случаю дня рождения «Фрама» сегодня большое торжество, открывшееся стрельбой в цель. Затем великолепный обед из четырех блюд, подвергший наш пищеварительный аппарат серьезному испытанию. За здоровье «Фрама» пили с шумным и бурным восторгом. Выступавшие говорили, – несомненно, от чистого сердца, – что «Фрам» для нашего плавания неоценимое судно; корабль – лучше трудно себе и представить (общие аплодисменты), и мы поэтому желаем долго здравствовать ему, а вместе с ним и себе (возгласы: «Слушайте, слушайте!»).

После ужина подали землянично-лимонный пунш, а затем торжественно раздали возбудившие всеобщее веселье призы за стрельбу в цель. Все получили аттестаты с меткими девизами, сочиненными по большей части нашим доктором. Премированы все без исключения. Первым призом был «деревянный фрамовский крест» на белой полотняной ленте для ношения на шее; последним – зеркальце, чтобы любоваться на свое падшее величие… В этот вечер было разрешено курить в кают-компании, и к трубкам и пуншу прибавился вскоре веселый вист, чем и завершился удачный праздник.

Теперь, когда я здесь один, мысли невольно возвращаются к прошлому году, когда мы стояли там, наверху, на мостках, и она, разбив о форштевень судна бутылку шампанского, сказала: «Фрам» имя тебе!..». Тяжелый мощный корпус начал тихо скользить со стапелей. Я крепко сжал ей руку, слезы стояли в глазах, сжимало горло, и я не мог вымолвить ни слова. Дорогое судно нырнуло в сверкающую воду, яркое солнце освещало все; нет, никогда я не забуду того, как мы стояли с ней рядом и смотрели на эту картину. А теперь – чего-чего только не было за эти последние четыре месяца.

И море, и суша, и лед, и не один еще год впереди – вот что легло и еще ляжет между нами. И все это последствие случившегося в тот день. Как долго это продлится? С трудом верится, что я не скоро еще увижу родной дом. Начиная об этом думать, сознаю, что разлука продлится еще долго, и все же не хочется этому верить.

Сегодня торжественно прощались с солнцем. В полдень в последний раз над ледовым горизонтом показалась на юге тусклая, багровая, плоская и не дающая тепла половина солнечного диска. Итак, вступаем в полярную ночь. Что принесет она? Где будем мы, когда снова вернется солнце? Пока взамен солнца остается восхитительнейшее сияние луны; она день и ночь кружит по небосводу. Как ни странно, сжатия теперь бывают совсем редко, и то незначительные. Лед, напротив, довольно часто вскрывается. В различных направлениях образуются большие разводья; на юге сегодня некоторые имеют значительную величину».

«Пятница, 27 октября. Лот сегодня утром показал глубину 95 метров. Согласно вчерашним полуденным наблюдениям, находимся примерно на 3́ севернее и несколько западнее, чем 19-го. Черт побери, как мы тут кружим. И надо же было попасть в такую дыру, где лед только вертится и никуда толком не движется! Время уходит бесполезно, и ничего нельзя предпринять. Вообще одному небу известно, когда все это кончится. Ах, если б задул южный ветер посвежее и выручил нас, погнал судно к северу, вынес из этой мышеловки! Сегодня опять сняли руль.

Во время этой работы после обеда вдруг стало светло, как днем. Голубовато-белый свет. Иохансен бегом примчался в кают-компанию и сообщил мне и Скотт-Хансену, что сейчас по западному краю неба пронесся великолепный огненный шар, оставив за собой яркий след, видимый до сих пор. Выскочив на палубу, мы действительно увидали светлую дугу в созвездии Треугольника около Денеба[170]. Метеор исчез примерно близ Ипсилона в созвездии Лебедя, но световой след еще долго висел в небе, как раскаленная пыль.