Юрий Ищенко - Черный альпинист

• Название: Черный альпинист
• Автор: Юрий Ищенко
• Издательство: ВТОВ, А.С.К., Диамант
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-7707-9690-1

…Страшная и мерзкая, не для нормальных людей затея. Но именно ее предложили долбанные аналитики из теплых кабинетов с компьютерами и прочей ерундой. Отправлять людей в одиночку, автономно на поиск… Но посланные погибали. Двоих нашли еще живыми, оба обмороженные и свихнутые от страха или мучений. Почти кандидаты в новые Черные Альпинисты…

Вниманию читателя предлагается «крутой» криминальный роман молодого, но безусловно талантливого писателя Юрия Ищенко.

---

А его мать, родная, добрая мать, возненавидела сына, белобрысого Тимурку, кричала на его жену — джаляб (блядь)! Она ничего не поняла. Тахир ее уважает, обязательно, до конца, но тогда он не мог ее простить. И что теперь, теперь ему ясно, что мать тогда сердцем угадала, а Марина стала блядью здесь, в Москве, в этой ржавчине, среди змей, хорьков и крыс запуталась, потерялась, измазалась.

Сможет ли он ее простить? Или надо убить, спрятать, а Тимурку оставить себе? (у Тахира затряслись руки, ходуном, как в припадке падучей, прыгали по столу, как две уродливые лягушки…) Здесь, в Москве, он бы даже простил, или если бы был жив отец. Отец, который дома молчал, ужинал, а потом лежал на ковре у телевизора, слушая снисходительно ворчание матери, ее упреки или жалобы на сыновей, или когда он резал барана в Чилике, ловко и быстро свежевал, в минуты шкуру сдирал…

Как раз крысы, десяток смелых и крупных, пискляво возились на кухне, шныряли под ногами у Тахира, догадались, что в заброшенном доме появилась еда. Он кидал им куски колбасы, крысы дрались за нее. А когда отключался, сами прыгали на стол, жадно теребили колбасный батон, иногда покусывали его пальцы и слизывали капельки крови. Он не чувствовал укусов.

После четвертой бутылки устал пить. Сидел в дреме, ожидая сна или нового приступа энтузиазма к спиртному. Холод и усталость понемногу выветрили опьянение. Вернулся мыслями на грешную землю. Решил не дергаться и не мучиться, а лететь в Алма-Ату. Вот лишь для порядка махнет с утра на «стреле» или «авроре» в Питер, там тоже рейсы на Алма-Ату есть. И несколько хороших ребят, знакомых еще по школе КГБ, работают. В московских тусовочках они не замешаны, если что, помогут. Хотя бы скажут, объявлен ли на него всероссийский розыск.

А в Москве ему прощаться даже не с кем, жил здесь пять лет, учился, работал, а, как волк, никого не заимел, всех боится и ненавидит, ото всех лишь угрозы ждет.

Ну и пошел на фиг этот город златоглавый, Тахир пойдет к себе домой. Даже если его там не ждут! На похороны отца не позвали…

Он упал со стула на пол, распутав жирных крыс, и тут же заснул.

Часть третья ПЕТЛЯ ПОВЕРХ РОДНОГО ОЧАГА (Алматы, осень 1993 года)

«Чего боюсь я, просыпаясь,
Попробуй угадать с двух раз.
На гору У-Тань-Шань взбираясь,
Отец не взял с собою нас».

Хиппи по прозвищу Урфин.

Глава 1 ВОЗВРАЩЕНИЕ В НЕЗНАКОМОЕ МЕСТО

Она ведь не верила мужу, давно уже, ни в чем и ни на йоту. Уже давно, после обид, отчаяния, после ругани и настойчивых попыток понять и объясниться Марина махнула рукой на свою семейную жизнь.

Как и о чем говорить женщине с мужем, если, ввалившись домой заполночь, весь в помаде, пудре, пьяный, он, как хамло, валится спать, даже не отмывшись от объятий дешевой (судя по качеству косметики и парфюмерии) проститутки? А на ее гневные вопросы отвечает:

— Извини, Маринка, где и с кем я был — секрет государственной важности… У тебя допуска ведь нет!..

Доходило до идиотизма: именно в Москве Тахир вдруг вспомнил, что он уйгур из знатного рода, азиат, почти восточный владыка. Одно время требовал, чтобы она не смела садиться за стол в гостиной, если к нему пришли мужчины. По его мнению, ей надо было подать еду и выпивку, вовремя убрать со стола, как официантке в столовой, а остальное время сидеть на кухне и ждать, когда понадобится. Фантастика! Пробовала жаловаться сокурсницам в университете, те даже не жалели, а энергично пальцем у висков крутили. И, естественно, ее знакомым и подружкам вход в их дом был заказан. Это продолжалось около года — жуткий азиатский сезон, — пока Марина не плюнула на закидоны мужа и решила жить так, как именно ей было интересно и удобно.

Приглашала домой, кого хотела, ходила, куда хотела (Тахира в музеи и театры силком не могла вытащить) и с кем хотела. Замужней женщине нельзя появляться в «свете» одной, это и Тахир твердил, и в самой Москве так было принято — не укоряли, просто косились, тоже иногда азиатчиной в столице попахивает. А кавалеров ей Тахир из числа своих знакомых не представил. Ну и получил, чего заслуживал, сама нашла себе и кавалеров, и поклонников. Она была красива, была молода, достаточно умна и «дерзновенна» (так выразился москвич-сокурсник, когда пришлось его детдомовским жаргоном отшить, нормального языка не понял).

Марина не верила в эту работу Тахира. Поначалу он был типичным военным, ездил в Афганистан (во время учебы в высшей школе КГБ), затем мотался по командировкам в «горячие точки», привозил сувениры и фотографии. И в те времена все было понятно. Ждала, волновалась, хотя, странное дело, не очень она волновалась. Ей казалось, что Тахир — это такой идеальный воин, и с ним ничего не может случиться. Бывали какие-то легкие ранения, царапины, к ним сам муж относился презрительно. И по рассказам его, участвовал не в войнах, а в играх, где противники были на голову слабее и глупее. И она сама стала воспринимать его работу как нечто «легкомысленное», — а насколько это не соответствовало действительности, недосуг было задуматься.

Но в последний год работа его стала совсем мифической. Ни слова о ней не дождалась от Тахира. И сам муж постепенно становился ненормальным: ни с кем не дружит, раньше хоть какие-то приятели гэбешники были, больше никого не осталось; чего-то боится, вот, например, квартиры меняли лихорадочно; какой-то загнанный, ожесточенный, дикий и дрожащий, как заяц степной — тушкан. Ну, не заяц, так хорек.

Что это за работа — без точного адреса, с какими-то «секретными» номерами телефонов, которые меняются каждые два-три дня, и их нельзя записывать. Только запоминать.

— Звони мне лишь в крайних случаях, если что-то очень опасное случится с Тимуркой или с тобой, — говорил Тахир, диктуя номер.

А внезапная простуда Тимурки — это опасно? Если температура под сорок, и врачи велят везти в больницу. Мальчик очень часто простужался, рос худеньким и болезненным, и врачи говорили, что надо менять условия ему, — а как их менять? Да и номера эти идиотские, она их через час забывала, не шпионка все-таки.

Со временем, познакомившись с «новыми русскими», молодыми бизнесменами, Марина поняла, что стиль жизни мужа неотличим от ихнего — те же исчезновения на недели и даже месяцы, те же пьянки и бабы, шальные огромные деньги (а денег у Тахира появилось много, только жену это недолго радовало — муж пропал). Знакомый уже ей непрерывный страх, куча всевозможных предосторожностей от пистолета и бронежилета на себе, охранника за спиной до засекречивания места жительства, наличия жен и детей, родителей и родных мест. Только вот у Тахира их удали, выпендрежа не было, не тянулся к «красивой жизни» напоказ. Марина стала подозревать, что он снова пустился в бизнес — такой начинающий, удачливый и очень осторожный волк. Затем она стала подозревать, что, скорее всего, это мафиозный бизнес, потому что ее муж жил, как на войне. В чем-то, конечно, она была близка к истине.

Иногда Тахир мягчел, будто бы выныривая из хаоса, который сам же и создал, старался приблизиться, столковаться. Да вот одичал уже слишком, если не навсегда и безвозвратно. Устраивал вдруг ей «праздники жизни». Но какие!

Увозил за тридевять земель, куда-нибудь под Владимир, Псков, Новгород, в леса, в дебри, на подозрительные роскошные усадьбы, от партийных бонз оставшиеся. С ресторанами, саунами всеми прочими достоинствами (вплоть до заказной охоты — сама разок с вышки по кабану пуляла, вроде в ногу ему попала; Тахир ждал, ждал, не выдержал и срезал животинку с первого выстрела — в ухо), также рыбалки, катание на катерах и водных лыжах, грибы и ягоды. Но жили они там чуть ли не в полном одиночестве! Лишь противно скребся в двери по утрам вышколенный служака, желающий ретиво исполнить все, чего изволите. А Тахир спал! Сутками по приезду и дальше по три-четыре раза за день заваливался на боковую. Она утыкалась в книжку, смотрела по «видику» комедии, играла на пару с крупье в казино, тоска брала… Пыталась просто погулять в лесу, подальше от строений и оград, грибов насобирать, но лишь напугалась. За ней двое следили! Издалека, случайно их обнаружила. К мужу бросилась, а он объясняет:

— Они за тебя головой отвечают. И должны в любой момент быть рядом. Ты в одиночку далеко не уходи, так спокойней и ребятам хлопот поменьше.

— А если бы я там пописать села?

— Ну, отвернулись бы, ребята вышколенные. Тактичности их тоже учили.

Не объяснить такому чурбану, что противно знать — за тобой все время следят!

Сам лишь жрет, спит, напивается каждый вечер и валится на нее ночью, взогревшись порнухой по телику. И не вникает, что ей противно…

Вот так у них «отпуска» и «уик-энды» проходили, пока она не стала увиливать от выездов на бронированные лона природы. Сидела одна в пустой роскошной квартире, с набитым холодильником и забарахленными шмотками шкафами, с вечерними туалетами на вешалках, которые некуда было надеть. Заворачивалась в плед и грелась у камина. Ведь и сын чаще всего находился в пансионе, там его и лечили, и кормили правильно, и учили всему по английской системе. Тахир считал, что жить Тимурке с ними постоянно нельзя, слишком опасно. А на жизнь, на ее радости и будни, на нормальную молодость ее существование совсем не походило. И что впереди — она не знала, не задумывалась.