Барбара Хэмбли - Князья Преисподней

• Название: Князья Преисподней
• Автор: Барбара Хэмбли
• Жанр: Ужасы и Мистика

Октябрь 1912 года. Джеймс Эшер, его жена Лидия и старый ученый доктор Соломон Карлебах прибыли в недавно созданную Китайскую Республику, чтобы найти источник слухов об Иных — лишенных разума немертвых, перед которыми даже вампиры испытывают страх и которые якобы недавно объявились в горных пещерах к западу от Пекина. Снова объединившись с доном Симоном Исидро, Эшер отправляется на опасную охоту. А где-то в сером холодном сумраке пекинских улиц затаились местные вампиры, известные как князья преисподней…

---

В понедельник я вернусь в Сишань, чтобы завершить осмотр оставшихся входов. Если будет на то ваше желание, вы и профессор Карлебах можете присоединиться ко мне. Но прошу вас, не считайте себя обязанными принять мое приглашение. Вчера вы — и в особенности профессор — перенесли достаточно трудностей и потрясений. Поверьте, судьба человечества находится в надежных руках.

Искренне ваш,

Мицуками.

Когда через несколько часов Карлебах (на котором сильнее всего сказались вчерашние трудности и потрясения) прочел письмо, он только вздохнул и кивнул.

— Конечно же, я поеду.

Лидия не знала, насколько его решимость была продиктована желанием не спускать глаз с Мицуками. По словам Элен, большую часть дня старый ученый провел в постели; горничная три или четыре раза заходила к нему, чтобы убедиться в его здравии. К вечеру он облачился в потрясающе старомодный синий фрак с галстуком, который с полным правом можно было назвать допотопным, и выглядел заметно лучше, чем прошлой ночью, но его лицо сохраняло сероватый оттенок, который Лидии совершенно не нравился.

Она осторожно взяла его за руку и сказала:

— Это больше не он, вы же знаете. Если он… ваш друг… до сих пор жив. Это… Они могут умереть?

К обеду она переоделась в еще один траурный наряд, при виде которого настроение старика едва ли улучшилось.

— Я не о тех, кого разорвали собаки Ляо и обезглавил несчастный Ито. Они могут умереть… сами по себе?

— Думаю, да. Со временем, — он потер лицо затянутой в перчатку рукой. — Иначе они уже давным-давно распространились бы за пределы Праги. Можете поверить мне, мадам, с тех пор, как я узнал об их существовании, я просматривал все газеты и собирал все рассказы и отчеты о путешествиях по Европе. Я понимаю, что Матьяш, даже если его тело до сих пор живо, меня не узнает. И все те снадобья, что я привез с собой, мне его не вернут.

Он похлопал по карманам, в которых обычно держал крохотные флаконы с травяными настойками.

«Не вернут, — с грустью подумала Лидия. — И все же вчера вы взяли их с собой. И это его вы искали, надеясь вопреки всему. А прошлой ночью вам снились кошмары, в которых тоннели заполнялись хлорином, грозя удушьем тому Матьяшу, которого вы знали, вашему благородному хулигану, ставшему вам приемным сыном, а не какому-то Иному, теперь обитающему в его теле. Такие же кошмары преследуют меня даже наяву, только в них я вижу Симона».

Карлебах предложил Лидии руку, и они спустились в фойе. Как обычно, с приближением обеденного времени изысканно обставленная комната, с ее деревянными панелями, ворсовыми коврами и сиянием причудливых венецианских люстр, наполнялась мягким гулом голосов, принадлежащих не только постояльцам, но и различным посольским чиновникам, атташе, старшим делопроизводителям и переводчикам, которых влекли сюда искусство повара и располагающая, почти клубная атмосфера обеденной залы.

Пока профессор ходил к стойке, чтобы забрать почту, Лидия сквозь вуаль изучала собравшуюся толпу, прислушиваясь к знакомым голосам. Французского торгового представителя она узнала по львиной гриве с проседью, а также цвету и формам платья его жены: Аннетта Откёр, при всей ее кошачьей, обволакивающей деликатности, была женщиной высокой и широкоплечей, так что ее силуэт ни с кем нельзя было спутать… даже если не брать во внимание очарованных мужчин, которые постоянно окружали ее. Чуть в отдалении она заметила зелено-голубое пятно — должно быть, низенькая мадам Бонфуа из бельгийского посольства и ее две дочери. С мужчинами было сложнее. Лидии приходилось вслушиваться в голоса, присматриваться к движениям…

— Право же, полковник Моррис, я лишь хочу сказать…

Эти слова, произнесенные с роскошным итонским выговором, и последовавший за ними раздражающий смешок заставили ее похолодеть.

— …какая разница, кого выберут — Юаня или кого-нибудь еще?

Эдмунд Вудрив. Она обвела взглядом фойе и обнаружила сутулую фигуру Вудрива рядом с дверьми, где он вручал пальто и накидку портье-китайцу. А Карлебах задержался у стойки, погрузившись в какое-то обсуждение…

— Вы же понимаете, что рано или поздно мы выдавим немцев из Шаньдуна…

Еще мгновение, и он повернется к ней. Лидия понимала, что в своем черном одеянии она бросается в глаза, так что ее заметит даже такой недотепа, как Вудрив. Она торопливо шагнула в ближайший отдельный кабинет и захлопнула за собой дверь.

— О! Прошу прощения…

И тут же добавила, внимательно следя за произношением и надеясь, что в самом деле приносит извинения, а не говорит какую-нибудь скабрезность:

— Дуйбуци.

— Не за что.

Оказавшийся в комнате китаец поклонился ей и вскинул руку, заметив, что Лидия собирается выйти (ей оставалось лишь надеяться, что за дверью ее не поджидает Эдмунд Вудрив):

— Мис-сус Эшу?

Удивление оказалось настолько сильным, что она сумела лишь выдавить:

— Да.

В следующее мгновение она подумала, что его не должно здесь быть. Как правило, в фойе и приемную гостиницы допускались только хорошо одетые состоятельные китайцы, и даже их руководство, не нарушая правил вежливости, старалось выпроводить при первой же возможности.

Хотя стоявший перед ней старик и не принадлежал к рабочему классу, одежда на нем была поношенной, местами даже протертой до дыр… и именно поэтому он показался ей знакомым, вдруг поняла Лидия. Вместо привычного маньчжурского ципао он носил простое коричневое одеяние, напоминающее японское кимоно. Так одевались священнослужители в храме Вечной гармонии. Длинные седые волосы незнакомца были уложены так же, как у того толстяка, который днем показал ей весь храм, от стропил до полуподвала, — такие прически китайцы делали много веков назад, до маньчжурского завоевания (как ей объяснила баронесса Дроздова). В похожих на сломанные палочки пальцах он сжимал свернутый лист бумаги.

— Сон, — он прикоснулся к высокому выпуклому лбу. — Прошлая ночь, раньше ночь. Жаль, не писать, не говорить. Эта гостиница, рыжие волосы…

Длинным, как у старого мандарина, ногтем он указал на собственные седые космы, падавшие на плечи.

— Черное платье. Эшу, он сказать. Не другому.

Чувствуя себя как во сне, Лидия взяла бумагу.

Слова на ней были выведены кистью — создавалось впечатление, что старик срисовывал их, стараясь в точности воспроизвести все изгибы, крючки и завитушки.

Сударыня,

Шахта стала для меня ловушкой. Они не в силах добраться до меня, но и я не могу миновать их. Я насчитал сорок созданий. Они спят в центральной части первоначальной шахты, на дне первого колодца, на глубине в сто семьдесят футов. Дважды я слышал голоса живых. Я различил два мужских голоса и один женский, все они были китайцами. Я не знаю, о чем они говорили, но в шахту они спускались днем.

Прошу вас, вспоминайте меня, если нам не суждено более встретиться.

Вечно ваш,

Исидро

21

В прошлом году, когда они вместе оказались в Праге, Исидро сказал ему: «В этом городе есть что-то странное».

Сердце, взбодренное остатками полученного от Карлебаха порошка, быстро стучало в груди, каждый шаг отдавался болью в треснувших ребрах. Пробираясь по усадьбе дедули У, Эшер самому себе казался призраком. Лишь кое-где во двориках еще горел свет. Эшер проходил мимо мужчин, запоздало закрывавших окна ставнями, и женщин, вышедших обменяться парой слов с соседкой после того, как уложили детей спать. Но все они делали вид, будто не замечают господина Невидимку. Он миновал решетку, перегораживавшую один из боковых входов в усадьбу, и оказался в переулке Большого храма бога огня, так и не ощутив на себе ничьих взглядов.

На Пекин опустилась непроглядная ночь.

Если ему повезет, то к тому времени, как он доберется до Шичахая, вампир Цзо уйдет на охоту, а сами Цзо будут спать. Надо хотя бы ненадолго проникнуть внутрь. Он ничего больше не узнает, если останется снаружи.

Вчера в сумерках он заметил в усадьбе Цзо три участка, где, судя по состоянию крыш, сейчас никто не жил. В один из таких двориков вела калитка, запиравшаяся на старинный бронзовый замок, который Эшер надеялся вскрыть без особого труда. Он взял с собой потайной фонарь и на всякий случай сунул в карман мешковатого ципао револьвер, хотя и не собирался использовать его: выстрел наверняка разбудит всю округу, и тогда ему несдобровать.

Почти наверняка под крышей Цзо обитал вампир. Или даже (от этой мысли в груди похолодело) целое вампирское гнездо.

А еще там могут быть яогуай. Карлебах говорил, что пражские вампиры враждуют с Иными, потому что боятся их, и этот страх сильнее того, что бессмертные испытывают перед людьми… Иногда Иные убивают вампиров: отпирают их склепы и призывают крыс, которые пожирают спящих кровопийц…