О. Хлевнюк - Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы

• Название: Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы
• Автор: О. Хлевнюк
• Издательство: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН)
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1996
• ISBN: 5-86004-050-4

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

На основе архивных документов в книге рассматривается деятельность высшего органа партийно-государственной власти в СССР. Автор исследует порядок принятия важнейших политических решений в 1930–1940 гг., взаимоотношения И.В. Сталина с его ближайшими соратниками по Политбюро — В.М. Молотовым, Л.М. Кагановичем, Г.К. Орджоникидзе, С.М. Кировым, Н.И. Ежовым. При помощи архивных документов анализируются такие важнейшие сюжеты советской политической истории, как причины убийства Кирова, конфликт между Сталиным и Орджоникидзе, столкновения между отдельными членами Политбюро, соотношение власти Сталина и его соратников на разных этапах довоенного периода.

÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷÷

---

Постановление об организации НКВД преподносилось пропагандой, да и воспринималось народом, как знак определённой демократизации, гарантии укрепления роли закона. «Правительство Союза, — комментировала решение от 10 июля редактируемая Бухариным газета «Известия», — постановило организовать Наркомвнудел СССР, влив в него ОГПУ и изъяв судебные дела. Это значит, что враги внутри страны в основном разгромлены и разбиты; это значит, что борьба, которая ещё отнюдь не кончена, будет продолжаться, но в значительной мере уже другими методами; это значит, что в огромной степени возрастает роль революционной законности, точных, фиксированных законом правил; это значит, что возрастает роль судебных учреждений, которые разбирают дела согласно определённым нормам судопроизводства… Теперь враги разбиты, поражены, обезглавлены, рассеяны в решающих пунктах борьбы, а пролетарская диктатура меняет характер своих методов борьбы, переходя в значительной мере к методам судопроизводства и в гораздо большей степени опираясь на точные формулы революционного закона»[261].

Порождая у современников многочисленные надежды, «потепление» 1934 г. вызывает у историков столь же многочисленные вопросы. Один из главных — кто стоял за новым поворотом «генеральной линии», каким был расклад сил в этот период в высших органах власти, прежде всего, в Политбюро.

2. Политбюро XVII созыва

«Потепление» 1934 г. состоялось без особых изменений в высших эшелонах власти. Политбюро, сформированное после XVII съезда, по своему составу почти не отличалось от Политбюро, избранного после XVI съезда ВКП(б) в 1930 г. Из членов Политбюро прежнего XVI созыва в 1934 г. лишь один Я.Э. Рудзутак был «понижен» до кандидата в члены Политбюро, что было, видимо, связано с его недостаточной деловой активностью (подробнее об этом см. стр. 233). Новым кандидатом в члены Политбюро в 1934 г. стал П.П. Постышев, что, напротив, было наградой за активную деятельность на Украине, куда Постышева послали в 1933 г. вторым секретарём ЦК КП(б)У для «укрепления руководства».

Судя по известным фактам, не произошло также существенных изменений в распределении обязанностей между членами Политбюро. После XVII съезда ВКП(б) Л.М. Каганович, по всем признакам, сохранил свою позицию заместителя Сталина по партии. Подлинники протоколов Политбюро показывают, что Каганович был автором многих постановлений Политбюро, что во время отпусков Сталина он по-прежнему руководил работой Политбюро и всего аппарата ЦК. Каганович председательствовал во многих комиссиях Политбюро, рассматривал и решал от имени Политбюро важнейшие политические и экономические вопросы. В 1934 г. Каганович занял несколько новых важных постов. Оставаясь вторым секретарём ЦК, он был назначен председателем Комиссии партийного контроля — нового руководящего партийного органа, созданного по решению XVII съезда партии вместо Центральной контрольной комиссии. 15 февраля 1934 г. во изменение прежнего решения от 18 августа 1933 г. Политбюро утвердило новый состав совместной комиссии ЦК и СНК по железнодорожному транспорту: Л.М. Каганович (председатель), И.В. Сталин, В.М. Молотов, А.А. Андреев, Г.К. Орджоникидзе, К.Е. Ворошилов и заместитель наркома путей сообщения Г.И. Благонравов[262]. 10 марта были назначены заведующие отделами ЦК ВКП(б). Кагановича на посту заведующего сельскохозяйственным отделом заменил новый секретарь ЦК А.А. Жданов; Каганович же стал заведующим транспортным отделом ЦК[263]. Эти перемещения свидетельствовали о том, что Каганович по-прежнему считался одним из наиболее деятельных лидеров партии. После того как положение в сельском хозяйстве относительно нормализовалось, его «бросили» на другой сложный и традиционно отстающий участок — на транспорт.

О сохранении прежней иерархии в руководстве партии свидетельствовало очередное распределение обязанностей между секретарями ЦК, произведённое 4 июня 1934 г. Сталину поручалось наблюдение за отделом культуры и пропаганды, Особым сектором[264] и Политбюро. Каганович руководил работой Оргбюро, промышленного и транспортного отделов, комсомола и Комитета партийного контроля. Жданов контролировал сельскохозяйственный, планово-финансово-торговый, политико-административный отделы, отдел руководящих парторганов, Управление делами и Секретариат ЦК[265]. Большое количество обязанностей заставило Кагановича обратиться в Политбюро с просьбой об освобождении от заведования транспортным отделом. 9 июля 1934 г. Политбюро удовлетворило эту просьбу, хотя оставило за Кагановичем «наблюдение и общее руководство этим отделом»[266].

Формально секретарём ЦК ВКП(б) после XVII съезда был избран также секретарь ленинградского обкома, член Политбюро С.М. Киров, однако, фактически он оставался в Ленинграде и обязанности секретаря ЦК не выполнял. Эта ситуация сложилась в результате конфликта, который произошёл между Кировым и Сталиным. О сути этого конфликта писал в своих воспоминаниях М.В. Росляков, в 1934 г. руководивший финорганами Ленинградской области (Росляков ссылался на рассказы самого Кирова и председателя Ленсовета И.Ф. Кодацкого). «Съезд (XVII съезд ВКП(б). — О.Х.) закончился 10 февраля, и в тот же день состоялся Пленум ЦК для формирования руководящих органов партии, — сообщал Росляков. — Как и полагается, прежде чем внести какие-либо организационные вопросы на Пленум, их предварительно обсуждают на Политбюро. Так было и в тот раз. Всё шло гладко, согласованно. Когда стали обсуждать кандидатуры секретарей ЦК, то Сталин внёс предложение избрать одним из секретарей С.М. Кирова, с освобождением его от работы в Ленинграде. Сергей Миронович решительно возразил против этого, выдвинув основным мотивом — дайте поработать в Ленинграде ещё пару лет, чтобы вместе с ленинградскими товарищами выполнить вторую пятилетку; были ссылки и на неподготовленность к работе в центре, на состояние здоровья. Сталин настаивал на своём предложении, мотивируя его необходимостью укреплять рабочий аппарат ЦК, выдвигая более молодых, учитывая его, Сталина, возраст (ему было тогда 54 года). Кирова поддержал энергично Серго (Орджоникидзе. — О.Х.), мотивируя в основном проблемами тяжёлой промышленности, которые решает Ленинград. Куйбышев также высказался в пользу соображений Кирова.

Сталин, видя, что его предложение не встречает полного и привычного согласия, разгневался и «в сердцах» ушёл с заседания. Товарищи, понимая отлично, что вопрос всё равно надо решать, предложили Кирову идти к Сталину и искать вместе приемлемый выход. Какие были разговоры у Кирова со Сталиным, вряд ли точно кто-либо знает, но Киров настаивал на своём, и было принято компромиссное решение: Кирова избирают секретарём ЦК, но с оставлением в Ленинграде секретарём Ленинградского обкома. А для работы в ЦК берут А.А. Жданова из Горького. Насколько этот вариант оказался неожиданным даже для членов Политбюро, видно из того, что с переходом Жданова в Москву в Горьковской парторганизации не оказалось бы ни члена ЦК, ни кандидата в члены ЦК, а ведь она считалась одной из крупнейших. Было решено секретарём Горьковского обкома рекомендовать Э.К. Прамнэка, члена партии с марта 1917 года, в прошлом рабочего завода «Красная Этна». Эдуард Карлович более 15 лет проработал в руководящих органах Горьковского края. Но Прамнэк в состав ЦК не выдвигался. Как быть? И тогда кандидатуру Прамнэка голосуют после окончания съезда опросом делегаций. (Поэтому в списке избранных кандидатов в ЦК Прамнэк идёт последним, под номером 68)»[267].

Мемуары Рослякова вообще отличаются высокой степенью достоверности. Кроме того, как показала А.А. Кирилина, архивные документы подтверждают его рассказ: в списках членов и кандидатов в члены ЦК, присутствовавших на первом заседании пленума ЦК нового созыва 10 февраля 1934 г., фамилии Прамнэка не было[268]. Назначение же секретарём ЦК А.А. Жданова по всем признакам действительно не входило в первоначальные планы и создало ряд формальных проблем, в частности, привело к нарушению уставных норм в работе Политбюро. Жданов, не будучи даже кандидатом в члены Политбюро, в силу своей должности принимал участие во всех заседаниях Политбюро и в голосовании решений Политбюро опросом. Более того, в сентябре 1934 г. в отсутствие Сталина и Кагановича, Жданов фактически руководил работой Политбюро — именно он подписывал подлинники постановлений Политбюро за этот период. На имя Жданова приходили письма по различным вопросам, которые рассматривались затем Политбюро[269]. Этого можно было бы избежать, если бы Киров был реально действующим секретарём.

Все эти факты позволяют утверждать, что конфликт по поводу назначения Кирова в Москву действительно произошёл. Однако ничего необычного в этом столкновении не было. Мотивы Сталина, настаивавшего на назначении Кирова, очевидны: после перевода Постышева на Украину в ЦК действительно был нужен новый, энергичный секретарь, отвечающий за крайне важные участки работы. Не исключено, что Сталин хотел также несколько уравновесить влияние Кагановича (что он сделает в 1935–1936 гг.) и по этой причине также хотел видеть на посту секретаря ЦК члена Политбюро. Не менее понятны возражения Кирова. Переезд в Москву означал для него ломку привычного, сложившегося за восемь лет ритма жизни, погружение в сложные московские дрязги и проблемы. Вполне возможно, что Кирова не устраивал переход под непосредственное подчинение к Кагановичу, который в руководящей иерархии стоял на ступень выше Кирова. Можно напомнить также, что перемещения высших руководителей на новые должности в конце 1920-х – начале 1930-х годов достаточно часто сопровождались конфликтами и скандалами. Известно, что сам Киров с большой неохотой переезжал в 1926 г. из Баку, где он занимал пост секретаря компартии Азербайджана, в Ленинград. Большим скандалом сопровождался перевод Орджоникидзе в том же 1926 г. из Закавказья в Москву на пост председателя ЦКК ВКП(б)[270]. Неоднократно, как уже говорилось, о намерении подать в отставку со своих постов заявляли другие члены Политбюро. В общем, конфликт между Сталиным и Кировым был типичным бюрократическим столкновением, за которым не просматриваются какие-либо политические разногласия. Скорее всего, Киров выторговал некоторое время для завершения дел в Ленинграде, и Сталин согласился отложить его переезд в Москву. Хотя Кирову, как свидетельствуют данные книги записи посещений кабинета Сталина, в 1934 г. приходилось бывать в Москве гораздо чаще, чем в предшествующий период (см. приложение 4).